Разбитые маски - Малышева Анна

Он посоветовал довольствоваться тем, что есть. Грех жаловаться, если следователь утратил к тебе интерес.

– Собственно, с тебя и взять-то нечего, – заметил Илья, как ей показалось, с легкой завистью. – Ну, пустила меня переночевать, разрешила оставить сумку. Что там внутри – не знаешь. Вот и все твои грехи!

– Ну и что?! – перебила женщина. – Я не понимаю, как туда попал браслет! Ты же не возвращался к нам после того, как ограбили Ирину! Как бы ты мог положить что-то в сумку?! Значит, это сделала я? Или Витька?

– Глупенькая, а ключи-то? У меня же были ключи. И следователю это известно. Я мог явиться в ваше отсутствие и подкинуть что угодно. Правда, непонятно, зачем бы я это сделал, мог бы найти тайник получше! Полный абсурд!

Илья добавил, что именно глупость всего происшедшего спасает его до сих пор от ареста, не иначе как следователю тоже многое кажется странным.

– Я не похож на клинического идиота, и он, к счастью, тоже. Надежда есть… Но слабая. – Он вздохнул. – И когда я вернусь в Германию, одному богу теперь известно. Кстати…

– Да?

– Нет, ничего. – Ей показалось, что он смутился. – Витька еще не признался тебе, где пропадал все эти месяцы?

Она покачала головой, хотя Илья не мог ее видеть. Нет, не признался. То, что было сказано о какой-то женщине, задело ее только рикошетом. Куда больнее ранило то, что Виталий был жив-здоров, находился в Москве и ни разу не позвонил. Это было все равно что гражданский развод, раз уж бывает гражданский брак. И если у него были на то веские причины, Ольге они остались неизвестны.

– Я до сих пор ничего не знаю, – с чистой совестью ответила она.

Илья помолчал, а потом сказал, что они скоро увидятся и, кто знает, может, все еще будет хорошо.

– Постараюсь тебе перезвонить, только закончу дела, – сказал он. – Нужно кое-куда съездить.

Мобильный телефон Екатерины Филимоновой был отключен. За день Самохин сделал несколько безуспешных попыток дозвониться. Домашний номер был поставлен на автоответчик. Приятный женский голос просил оставить сообщение, и он его оставил: назвался, попросил срочно перезвонить и дал свой номер. Когда в кабинет вошла Камилла, Самохин как раз раздумывал, не наведаться ли к Филимоновой домой. Адрес он уже узнал по номеру телефона. Даже если девушка жила одна, а квартира пустовала, можно было найти какую-нибудь зацепку.

– Нет, она замужем, – пояснила Камилла, когда он сообщил ей неутешительные результаты. – И наверняка отбыла на юг вместе с супругом. Они еще молодые, такие порознь не ездят.

– Неужели никто не знает, куда они поехали? Что, уехали дикарями, в никуда?

– А почему нет? Детьми обзавестись не успели, поженились-то недавно. Ничто их не обременяет. – Женщина достала сигареты и попросила разрешения закурить. – Вполне могли рискнуть, дело молодое. А вы найдите каких-нибудь родственников, вдруг те что-то знают. Только… – Она с наслаждением выпустила клуб дыма и спокойно добавила:

– Тут я ничем помочь не могу.

Женщина держалась приветливо и спокойно. Она охотно поставила подпись под своими показаниями, которые уже были отпечатаны. С улыбкой («Вот забавно, все как в кино!») подтвердила, что все верно записано с ее слов и никаких добавлений она сделать не хочет.

– Кстати, мне потребуются копии договоров, которые подписывал Русаков семнадцатого числа. Вы поможете их получить?

Камилла так же лучезарно улыбнулась, отнимая от губ красиво дымящуюся сигарету:

– А зачем они вам?

– Для полной отчетности. Алиби нужно чем-то подтверждать.

– А, вас тоже шмонают, – кивнула она. – Бумажки, справки, так? А я думала, у вас романтическая профессия.

– Ну, отчасти, – нетерпеливо подтвердил Самохин. – Однако от бумажек никуда не денешься.

– Так вот же. – Рука с сигаретой указывала на подписанные показания. – Сколько бумажек! Или этого мало?

Следователь шутки не поддержал, и Камилла мгновенно сменила тон на совершенно серьезный. Она погасила сигарету.

– Я попробую изъять договора, но думаю, это будет нелегко. Ведь у нас строгая финансовая отчетность. Знаете, как придираются? А если проверка? Если налоговая полиция нагрянет?

Самохин пообещал выдать документ с объяснением, что договора временно изъяты в интересах следствия. Камилла покачала головой:

– Нет, не пойдет. У вас своя работа, а у нас – своя. Договоров не получите, а вот копии, если желаете, можно сделать.

У нее внутри что-то мелко и противно дрожало, но внешне этого не было заметно. Она продолжала улыбаться, зная по опыту, что улыбка дела не испортит. «Я спокойна, – твердила про себя женщина. – Выкручусь. Этих договоров он больше не увидит, как своих ушей без зеркала! Немедленно еду в контору. Копии?! Черта с два!»

– Приезжайте к нам в понедельник, и мы сделаем копии в вашем присутствии, – предложила женщина. – А заодно расспросим наших, вдруг кто-то знает, куда именно отправилась Филимонова!

«Надеюсь, что никто не знает, – подумала она. – Но что будет, если он найдет наших молодоженов? Господи, как я вляпалась! И у Ильи совесть нечиста, откуда он мог знать о грабеже в тот же самый день?!»

– Что ж, спасибо, Камилла Рахметовна. – Самохин произнес это совершенно искренне. – Буду на вас рассчитывать.

Она заверила, что поможет всем, что в ее силах. Когда она неторопливо шла по коридору, спускалась по лестнице (лифт работал только на подъем), садилась в машину, едва ли кому-нибудь пришло в голову, что ей очень хочется пуститься бегом.

Охранник смотрел новости по старому черно-белому телевизору и, увидев Камиллу, стучащую в стеклянную дверь подъезда, очень удивился. Он отодвинул пакет сока и достал ключи.

– Что-то случилось? – спросил он, отпирая дверь и впуская женщину в подъезд.

Она обольстительно прищурила глаза – женщина давно заметила, что парня не оставили равнодушным ее пышные формы.

– Митенька, пусти меня на пять минут. Забыла наверху сумочку, курица такая! А там все деньги на хозяйство, дети есть просят.

Его рука потянулась было к пульту, но тут же остановилась.

– А до понедельника никак? Мне же придется все офисы отключить, чтобы вы прошли. А там отделение банка!

Камилла продолжала заискивающе улыбаться:

– Ты что, первый раз меня видишь? Ну хочешь, идем наверх со мной.

– Того не лучше! – Он все-таки повернулся к пульту и после нескольких манипуляций с кнопками и телефонной трубкой объявил, что путь свободен. Протянул ей связку ключей:

– Только побыстрее, ладно?

– Миленький, спасибо!

Она с упоением изображала сладкую восточную дуру – этот фальшивый, приторный образ безотказно действовал на мужчин определенного типа. Камилла легко поднялась по лестнице, отперла контору, и через минуту фальшивые договора исчезли из папки Филимоновой. У женщины появилось искушение немедленно воспользоваться уничтожителем бумаг, стоявшим в приемной, но она решила этого не делать. Хотя уничтожитель у них высокой степени секретности, режет документы в лапшу, но кто знает, до чего сейчас дошла следственная техника? Да и секретарша может заметить лишний мусор. Камилла сложила бумаги в крохотную сумочку, которую пронесла под полой пиджака. Спустилась вниз, от души поблагодарила парня и покинула контору. Она была уверена, что ближайшие часы дежурства тот проведет в эротических фантазиях на тему «охранник и гурия». Садясь в машину, изящно помахала ему рукой.