Мулатка в белом шоколаде - Калинина Дарья Александровна

— Что она тебе говорила? — допытывалась Леся.

Но сейчас это было бесполезно. Вряд ли Ольга вообще ее слышала. Все ее внимание было поглощено сборами. Наконец она окончательно убедилась, что вода везде выключена, газ и электричество тоже. Второпях накинув на себя курточку, Ольга скрылась в соседней комнате. И обратно появилась уже с огромным чемоданом на колесиках. Лихо прокатив его по паласу, она подскочила к дверям.

— Ну, что же вы? — посмотрела она на подруг, с нетерпением постукивая ногой по полу. — Поехали! Или вы уже не хотите узнать, кто убил Эдика Петеросяна и кто присвоил себе сокровища нашего рода?

— Хотим! Конечно, хотим! — закричали подруги. — А ты знаешь?

— Тогда поехали. Я отвезу вас в одно место, — пообещала им Ольга. — Мне кажется, это прольет свет на убийство Эдика. А там, глядишь, вы и самого преступника отыщете.

Во дворе она лихо закинула свой огромный чемодан в багажник ярко-красного «Пежо», сама села за руль и скомандовала подругам:

— Запрыгивайте скорей!

— Мы поедем на твоей машине? В аэропорт?

— А что тут такого? Я всегда так делаю. Оставлю ее на стоянке в аэропорту. Мне же будет спокойней.

Подруги только плечами пожали. Если Ольга улетает хотя бы на неделю, то стоянка обойдется ей в солидную «копеечку». Но с другой стороны, это ее личное дело, как тратить свои деньги. И оставив колебания, подруги забрались в «Пежо». Не могли они отказаться от подобного предложения! Блокираторы на дверцах негромко чмокнули одновременно с началом движения. Подругам оставалось только сидеть и любоваться в окно.

— А куда мы едем? — спросила Кира, когда поняла, что аэропорт не приближается, а, наоборот, удаляется от них.

— На кладбище, — спокойно сказала Ольга. — Хочу показать вам одну вещь.

— В такое время? — ужаснулась Леся.

— Именно в такое. Потом будет поздно.

Непосредственно на кладбище подругам пришлось добираться пешком. Ольга заявила, что через главный вход в это время уже не стоит даже и пытаться прорваться. Охрана не пропустит. Но зато она знает в заборе отличную объемистую дырку, через которую даже гибрид слона и жирафа пролезет, а не то что три худенькие девушки.

Услышав, что ее тоже причислили к сонму худышек, Леся немедленно почувствовала в душе прилив доверия и самой горячей симпатии к Ольге. Кира ничего такого не чувствовала. Ей было неуютно и страшновато. Кладбищ она откровенно не любила.

Конечно, есть на свете люди, которых хлебом не корми, дай по разным склепам и могилам полазить. Кстати говоря, что они там надеются найти, им самим неизвестно. Некоторые экстремалы идут еще дальше. Они и любовные свидания на кладбищах устраивают.

Кире один раз пришлось. Не подозревая дурного, она позволила молодому симпатичному приятелю уговорить ее пройти через кладбище, чтобы, как он выразился, скрасить дорогу. И была немало изумлена, когда он попытался обесчестить ее на ближайшей укромной могилке чьей-то бабушки. Может быть, с тех пор в Кире и поселилось прочное недоверие к кладбищам. А с другой стороны, окажи ей этот молодой человек внимание в более подходящем месте, она бы с удовольствием приняла его. Он ей действительно нравился.

— Долго нам еще идти? — спросила Леся.

— Где эта проклятая дырка?

— Сейчас, сейчас, — растерянно произнесла Ольга. — Она была где-то тут. Должно быть, ее заделали.

— Слушай, а на словах ты нам объяснить не можешь? — сделала Кира еще одну попытку отвертеться от посещения кладбища в столь неурочный час.

— Нет, надо, чтобы вы сами это увидели! На словах того эффекта не будет.

— Предупреждаю, у меня на этот счет психика слабая, — предупредила ее Кира. — Если там в смысле эффекта что-то жуткое предвидится, вроде черепа или костей на цепях, то лучше скажи заранее.

Ольга помотала головой.

— Ничего жуткого? — еще раз уточнила у нее Леся.

— Точно! И больно точно не будет.

И Ольга странно хихикнула. Подруги озадаченно покосились на свою провожатую, но оказалось, что это она всего лишь увидела долгожданную дырку в заборе. На поверку дырка оказалась не такой уж большой. Например, Леся только из чувства гордости сумела протиснуться в нее. Ведь Ольга сказала, что худышки запросто в нее проскользнут. А Леся во что бы то ни стало хотела не отстать от худышек. Даже если перед ней была дырка в кладбищенской ограде.

— А тут совсем и не страшно, — оглядываясь по сторонам, сказала Кира.

Она желала себя подбодрить. Потому что ей, несмотря на то, или именно потому, что на кладбище было совершенно безлюдно, как раз было ужасно страшно. Тем временем Ольга без остановки двигалась вперед. Впрочем, вперед — это сильно сказано. Двигалась она скорей зигзагом. И время от времени забиралась на могильные плиты и вытягивала шею, стараясь рассмотреть какой-то одной ей ведомый ориентир.

— Вон туда нам надо! — наконец сказала она.

— Куда?

— Видите огромную ель? Идите прямо на нее.

Подруги послушно заковыляли в указанном направлении. Но уже через несколько шагов им показалось, что сзади как-то подозрительно тихо. Они оглянулись и поняли, что не ошиблись. Сзади, кроме роскошного памятника из черного мрамора, на котором была выбита нотная линейка, а на ней чуть ли не целая симфония, в самом деле никого не было. Во всяком случае, никого живого.

— Ой!

— А где же Ольга? — растерянно спросила Леся, похлопав глазами на памятник неизвестному подругам музыканту.

Кира пожала плечами. Сбывались ее самые жуткие кошмары. Ночью на кладбище стали пропадать люди. И подруги принялись орать:

— Ольга! Ольга!

Впрочем, очень уж громко голосить они все же опасались. Ведь неподалеку была охрана. И они могли прибежать на их зов. А если не охрана, то еще невесть что. И тогда им уже никогда не узнать тайну сокровищ рода Ольшанских. А узнать так хотелось.

— Наверное, она заблудилась, — предположила наконец Кира.

— Не представляю, как это могло случиться!

— Тогда упала в канаву и ударилась головой. А теперь лежит без сознания и не слышит, как мы с тобой ее зовем.

— Точно! — испугалась Леся. — Такое вполне могло быть! Тут сам черт ногу сломит. Сплошные рытвины, замаскированные травой.

— Пошли искать!

Чтобы поиски были более эффективными, подруги решили на время разделиться. А через четверть часа, если никого не найдут, то встретятся у той ели, которую им успела указать Ольга в качестве ориентира. А там уж разберутся, что им делать дальше.

Кира пошла направо от роскошного памятника с нотами, а Леся налево. Идти ей пришлось недалеко. За кустами что-то мелькнуло.

— Оля?

В ответ раздался стон. Леся, ни мгновения не медля, устремилась туда.

— Оленька, ты в порядке? — спросила она, раздвигая руками кусты. — Что с тобой случи?..

Но договорить фразу она не успела. В лицо ей брызнул какой-то смрадный запах, перед глазами все закружилось, и Леся почувствовала, как медленно падает в бездну. Чьи-то руки подхватили ее и оттащили в сторонку. И это было последнее, что Леся успела запомнить, прежде чем ее окончательно окутала тьма.

Магомет Али и Пантелеймонов мужественно продолжали свою слежку. Сначала они долго изнывали от нетерпения и ревности возле дома Ольги, рисуя себе в воображении картины измены подруг, а потом с немым изумлением проследили, как обе девушки вышли из подъезда в обществе длинноногой рыжей стервы с потрясающей фигурой и глазами. И сели в ее огненно-красный автомобильчик.

— А это еще кто такая? — пробормотал Пантелеймонов, снова на мгновение усомнившись в искренности тех чувств, которые, как ему казалось, питала к нему Кира.

В голову ему полезли разные глупости. Пантелеймонов был растерян. А растерянный мужчина почему-то всегда глупеет.

— Вдруг я ошибся в ее ко мне чувствах? Вдруг она меня не любит?

Конечно, ужасно испытывать подобного рода подозрения в отношении любимой девушки. Но что ему думать, когда эта самая любимая девушка запросто отправляется вместо запланированного любовного свидания с ним на прогулку в обществе двух своих подруг? И еще эта их странно крепкая дружба с Лесей! Боже мой, да они даже ночуют в одной квартире. Правда, потом говорят, что делают это потому, что вдвоем им не так страшно. Но ведь это может быть лишь предлогом.

— Почему же она мне в таком случае ничего не сказала? — пробормотал Пантелеймонов, пребывая все в той же растерянности.

И тут же хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Ну ты и дурак, приятель! Как она могла тебе сказать, коли понятия не имеет о твоих к ней чувствах. Ты же ей еще в любви не объяснялся! Вот объяснишься, тогда, быть может, и услышишь.

И Пантелеймонов сначала приуныл, а потом решил, что он объяснится Кире прямо сегодня вечером. А до тех пор будет за ней следить. Надо же ему знать, когда придет подходящий момент для объяснения?