Услуги особого рода - Данилова Анна

– Герман?..

– Ну да, фотограф твой. Он волосы себе отрастил, бороду. Я его сначала и не узнала. Ты не сказала ему, что уезжаешь?

– Нет…

– Может, это и правильно. Одной как-то легче справляться с такой бедой… Ты уж извини меня, Диночка… Но если ты потеряла ключи, я могу позвонить Николаю, дворнику. Я понимаю, что у тебя там замки дорогие, дверь жалко. Но не можешь же ты все время жить у чужих… – И она покосилась на молчавшую и даже онемевшую на время Анну.

– Правильно, – теперь уже очнулась и Анна. – Я тоже тебе об этом говорила. Взломаем замки. Больше делать нечего. А потом вставим новые. Этого же Николая позовешь.

– Хорошо, Валя, звоните Николаю. Пусть он поднимется ко мне. Мы подождем его на лестнице.

И она, словно испугавшись, что ее о чем-то станут расспрашивать, чего она не знает, почти бегом бросилась к лифту. Анна едва поспевала за ней.

– Ты молодец, – подбодрила ее Анна уже в лифте. – Не растерялась. Действительно, другого пути нет, как взломать дверь. Увидишь свою квартиру, вещи, мебель, все вспомнишь… Мне даже не верится… Но это точно твой дом, твоя квартира?

Лифт остановился, Маша вышла и подошла к двери с номером 20. Высокая дверь, дорогая, обшитая деревом, с золоченой ручкой. Замков много, и все они скрываются за круглыми подвижными металлическими медальонами. Трудно будет вскрывать такую дверь. И тогда Анна решилась.

– Маша… вернее… Дина… Ведь тебя зовут Дина?

– Да вроде… во всяком случае, Валя так меня назвала.

– У меня есть к тебе одно предложение. Может, не стоит дверь ломать? Вон замков сколько! Ключи, я думаю, можно найти…

– Это как?

– Мы с Максимом нашли больницу, где тебя оперировали.

– Вы? И что?..

– Сегодня вечером мы поедем туда, чтобы выяснить, где твои вещи. Когда пациент поступает в больницу, его вещи складывают в специальный мешок и хранят в камере хранения. Это общий порядок. Если выяснится, что ты вышла из больницы сама, то вещей там, конечно, не окажется. Но если тебя оттуда… как бы это помягче сказать… выкрали, что ли, вот тогда твои вещи должны находиться там. И среди вещей должны быть ключи. Это во-первых. Во-вторых, Герман. Твой друг – фотограф, как мы и предполагали. И зовут его Герман. Наверно, вы были с ним в близких или в дружеских отношениях… Словом, запасные ключи могли быть у него. Ты, возможно, сама дала ему ключи от своей квартиры. Вы с ним даже могли жить вместе.

– Но я не знаю, где он живет. И кто он…

– Мы попросим консьержек, чтобы они дали ему мой телефон. И как только Герман придет, он нам позвонит. Представь себе, что твоя память дала крен, и это вовсе и не твоя квартира, а, скажем, твоих родственников или… Понимаешь, ты могла жить здесь на птичьих правах.

– Но почему? Это моя квартира!

– Ты знаешь, сколько может стоит эта квартира?

– А при чем здесь это?

– А то, что сейчас придет дворник, взломает замки, мы войдем в квартиру, а потом окажется, что ты здесь, предположим, работала домработницей или приходила сюда в качестве массажистки. Это дом, в котором живут не простые люди, как мы. Это очень дорогой дом. И если окажется, что мы с тобой вломились в чужую квартиру, то нам не поздоровится. Мне страшно даже подумать о том, что мы попали не к тебе, а к какому-нибудь политическому деятелю, артисту или банкиру.

– Но ведь Валя сама предложила вызвать дворника, чтобы он взломал дверь. Может, спросить ее, на самом ли деле это моя квартира… А то я и сама что-то начинаю сомневаться.

– И правильно делаешь. Давай подождем. Мы хотя бы узнали, что тебя зовут Дина. А если мы сейчас начнем расспрашивать Валентину, кто ты, как твоя фамилия и какое отношение имеешь ты к этой квартире, то что она подумает обо всем этом?

– Что?

– Она догадается, что у тебя что-то с головой. А меня будет воспринимать как злодейку, пытающуюся воспользоваться твоей доверчивостью и беспомощным состоянием. А если выяснится, что эта квартира на самом деле принадлежит тебе, тогда тем более обо мне подумают как о мошеннице…

Она верила в то, что говорила. Григорий учил ее всегда и во всем сомневаться. Он считал, что так жить проще и меньше риска быть обманутым. Вот и сейчас она словно услышала его голос. И сразу же вспомнила подслушанный ею ночной разговор.

– Маша… Извини, – она тряхнула головой, – Дина…

– Лучше будет, если ты по-прежнему будешь звать меня Машей. Я уже привыкла…

– Хорошо, Маша. У меня к тебе есть один серьезный разговор. Давай сейчас вернемся домой, забудем на время об этой квартире, и я задам тебе несколько вопросов…