Услуги особого рода - Данилова Анна

Время тянулось медленно. Анна в который раз уже прокручивала в голове цепь событий, связанных с Диной. Персиц на обочине дороги подобрал избитую Дину. И все факты указывают на то, что это правда. Иначе зачем ему было звонить своему другу Ковалеву, чтобы попросить навести справки о сестре Анисе? Но если он пусть даже таким странным образом попытался проявить заботу об избитой девушке, то почему же он не вернулся с ней в Москву? Потому что до нее далеко? И он надеялся, что ей окажут помощь в его родном Ростове, куда он так рвался? А почему бы и нет? И что в этом особенного? Девушка-то была в сознании, когда он ее подобрал. Даже рассказала ему что-то о себе. Он мужик, что он мог знать о роженицах и какая им требуется помощь? Что смог, он ей дал. Свою одежду. Майку, свитер, джинсы… Согрел. Наверняка накормил. А когда она уснула, погнал машину дальше, в Ростов. Разве он мог предположить, что его машина на огромной скорости (ну, конечно, он гнал ее на большой скорости, потому что торопился привезти Дину в Ростов, и не справился с управлением!) слетит с трассы в овраг?.. Но кто же тогда убил Вегеле и что связывало Персица с Вегеле? То, что искали в квартирах уже покойного Персица и покойного Вегеле. Кто искал? Человек, выдавший себя за сводного брата Персица из Астрахани. И это что-то предельно мало, оно могло быть в одежде Персица.

Анна сидела в кресле и размышляла, уставившись в экран телевизора. Говорящие головы, – вспомнила она слова своего мужа Григория о телевизионщиках. «Всех, кто видел или знает что-нибудь об этой женщине, – произнесла говорящая голова, – мы просим позвонить нам по телефонам, которые вы сейчас видите на экране…»

Герман переключил канал, и теперь на экране возник пустынный пляж, черепаха крупным планом, синяя полоска моря, девушка в развевающейся оранжевой юбке, держащая на ладони маленькую черепашку…

Хочу на море, на солнце, на свежий воздух, на свободу.

– Подождите, мне кажется, я уже где-то видела эту женщину… – вдруг сказала Дина и выхватила из рук Германа пульт. – Где, на каком канале она была? Герман, вечно ты переключаешь с канала на канал… Это точно была она. Я же знаю ее… знаю, я видела ее… И эта сигарета в руках! Кажется, что она родилась с сигаретой в руке… И эти глаза… Аня! – вдруг закричала она. – Да это же Тамара! Та самая, из моей палаты… Беременная, курящая! Это ее только что показывали… Ты не видела?

– Если это тот канал, о котором думаю я, то я слышала… Ее ищут… Вероятно, она пропала. Ну да, ведущий так и сказал… Он попросил всех, кто видел или знает эту женщину, позвонить по телефонам, которые на экране… А потом Герман переключил, и все. Понятное дело, что никаких номеров я не запомнила… Я вообще думала о своем.

– Успокойся. Это все нервы… – обнял Дину Герман. – Тебе все эти лица из роддома еще долго будут мерещиться. Подумаешь, увидела женщину из палаты… Тебе все это не нужно. Ты должна ограждать себя от чужих проблем. Копи силы, чтобы справиться с собственными.

Для Германа, внешне так смахивающего на капризного мальчика, он вел себя чрезвычайно заботливо и рассудочно. Он действительно производил впечатление надежного и любящего человека, озабоченного состоянием близкого ему существа. Анна почувствовала к нему симпатию и была рада, что теперь Дина не одна.

Она взглянула на часы. Оставалось ждать еще два часа сорок пять минут. Никогда еще время не тянулось так медленно.

Глава 17

Ночной визит

Под воркование Дины с Германом, которые, забывшись, стали целоваться и обниматься прямо в присутствии своего ангела-хранителя, Анна незаметно для себя заснула. Когда же проснулась и вспомнила, где находится, ее бросило в жар от мысли, что она все проспала и что ребенок, которого она ждала, уже украден вторично. Ей было страшно даже взглянуть на часы. Между тем в комнате стало темно. За окнами в синих сумерках покачивались ветви деревьев. И слышно было, как за домом шумит Тверская.

Анна медленно, испытывая страх, поднесла руку с часами к глазам и поняла, что опоздала. На десять минут. Проспала!

Она вскочила и бросилась к окну. Среди деревьев на ровной площадке между песочницей и скамейкой стояла старая голубая детская коляска.

Спотыкаясь, она бросилась к выходу, на ходу обуваясь и набрасывая чужой плащ, в который она намеревалась завернуть ребенка.

Ее удивлению не было предела, когда она, пролетев мимо углубившейся в чтение Валентины в своей стеклянной конторке и оказавшись рядом с коляской, увидела в ней безмятежно спящего ребенка в розовой вязаной шапочке, завернутого в теплое белое одеяльце. Казалось, все замерло вокруг, и только сердце Анны бухает, оглашая весь двор гулким и надсадным звуком, отдаваясь где-то вверху, под облаками. Она оглянулась. Вокруг не было ни души. Ни одного человека, кто мог бы схватить ее за руку и сказать вкрадчиво: положи на место ребенка, не твой!