Бал-маскарад - Ёкомидзо Сэйси

– В этом деле так и нет ясности.

– Кадзухико-кун, что ты об этом думаешь? – Хидэмото Матоба указал на стол, на котором рядом с книгами по археологии в странном порядке лежали спички. Кадзухико уже обратил на них внимание, когда вошел в комнату.

– Сэнсей, что это?

– На столе, за которым сидел погибший, спички были разложены в таком порядке.

– Вы имеете в виду Маки-сэнсея?

– Да, Маки-кун был отравлен цианистым калием, – спокойно, но с некоторым напряжением в лице пояснил Тадахиро.

– Короче говоря, вчера вечером Маки-кун в своей студии с кем-то разговаривал. Его собеседник (или собеседница, пока неизвестно) отравил его цианистым калием. Такова версия полиции. Маки-кун, предположительно, что-то объяснял своему визави с помощью спичек. Если разгадать смысл, заложенный в расположении спичек, то есть вероятность вычислить его собеседника.

– Асука-сан тщательно зарисовал, как были разложены спички, он считает, что это может быть клинопись.

– А Маки-сан был знаком с клинописью? – Спрашивая, Кадзухико не отрывал глаз от спичек на столе.

– Нет, но два-три дня назад Маки приходил ко мне и взял несколько книг о древней цивилизации Месопотамии.

– Говорят, что Маки-кун в последнее время страдал депрессией и не мог рисовать, поэтому он искал что-то, что могло стать для него стимулом к работе, подстегнуть вдохновение. Вряд ли, конечно, он изучал клинопись с этой целью. Киндаити-сэнсей скопировал расположение спичек, и я на всякий случай тоже. А вдруг пригодится.

– Кадзухико-сан, у вас есть какие-нибудь предположения?

– Абсолютно никаких.

Перестав разглядывать спички на столе, Кадзухико взглянул на Тиёко, потом обернулся к Хидэмото Матоба.

– Может, сэнсей догадывается…

– Мне непонятно… Во-первых, я не уверен, что это клинопись. Но если даже предположить, что Маки-сан разбирался в клинописи, то для того, чтобы что-то объяснить с ее помощью, он должен был беседовать со знатоком. А я не думаю, что в Японии много таких людей.

Тадахиро рассмеялся, но Кадзухико его не поддержал. Он внимательно наблюдал за выражением лица Тадахиро.

– А что Киндаити-сэнсей сказал по этому поводу? – обратился он к дяде.

– Да ничего особенного. Он даже если что-нибудь и заподозрит, то никогда не скажет. По крайней мере пока не добудет неопровержимых доказательств.

– Киндаити-сэнсей все еще в коттедже Маки?

– Нет, сейчас они вроде бы поехали в «Хосино-онсэн» для встречи с Синдзи Цумура.

– Точно, Цумура-сэнсей же сейчас в Каруидзаве.

– Откуда ты знаешь, Кадзухико? Видел афиши?

– Нет, я знал об этом еще до отъезда из Токио.

– Кадзухико-сан знаком с Синдзи Цумура?

– Нет, я никогда не встречался с Цумура-сэнсеем. У меня есть друг еще со школьных времен, Сигэки Татибана. Он изучает композицию в Токийском университете искусств и каждый год участвует в фестивале музыки в Каруидзаве, он один из организаторов. В этом году должны были впервые исполнять произведения Цумура-сэнсея.

Около пяти часов пришли Тэцуо и Хироко, и разговор перешел на другие темы.

Хироко выглядела очаровательно. На платье с ярким узором был небрежно накинут сочно-красный кардиган, но все было подобрано с таким вкусом, что, несмотря на интенсивные цвета, ее одежда выглядела в высшей степени элегантно. Хироко обладала аристократической внешностью, но в ее облике было что-то диковатое – результат смешения кровей отца и матери. Немного выдающийся вперед подбородок говорил о сильной воле и непокорности. Супруга Сакураи и Тиёко, видимо, были знакомы, но взаимные приветствия прозвучали довольно сдержанно.

Когда Тиёко поблагодарила за помощь, оказанную свекрови, Тэцуо вежливо ответил:

– Не стоит благодарности. Это госпожа Фуэкодзи заметила меня. К тому же она была не одна.

– И кто был с нею?

– Попутчик. Она с ним познакомилась в поезде. Он был готов проводить ее домой, но все такси были разобраны, и они не знали, что делать.

– И вы ехали с ним до Сакура-но-дзава?

– Нет, этот человек вроде бы направлялся к своему знакомому в Минамихара.

– К кому же? – вмешался Кадзухико.

– Понятия не имею, но бабушка, наверное, знает. Вел себя как джентльмен…

Если бы это услышал инспектор Тодороку, он, несомненно, был бы польщен.

И Тэцуо, и Хироко, должно быть, слышали о событии в Ягасаки, но молчали об этом.

– Познакомьтесь, пожалуйста, – Хидэмото Матоба.