Проигравшему достается жизнь - Андреева Наталья

– Но… как он узнал адрес Рины?

– Через агента. Позвонил Щурику, сказал, что для тебя есть работа. А потом проследил за ним. Он и в самом деле хотел тебя прирезать. И я подумал, что схема с изъятием справки об аллергии на антибиотики для него слишком уж сложная. Потом грешил на жену Василия Андреевича. И Маша, подруга Рины сказала: «Жена думала, что навсегда избавилась от соперницы». Но потом Маша назвала имя подруги…

Она вздрогнула:

– Имя?

– Ты думала, что все просчитала, да? Но не учла, что Рина болтушка. Стала хвастаться новой подругой. В бассейне, мол познакомились… Скажи, ты сразу решила убить Рину, чтобы заполучить ее лицо?

Она молчала.

– Или ты считаешь, что это не убийство?

– Это не убийство, – размеренно сказала она. – Я всего лишь изъяла из анализов одну справку. Ее отключил от аппаратуры Георгий Рубенович… Я сначала просто ею восхищалась, думала: какая красивая! В то время, как я… – она судорожно сглотнула. – Потом подумала: ведь это же может стать моим! Ее прекрасное лицо! И моя жизнь изменится! Я уже побывала в клинике, Георгий Рубенович сказал, что шанс у меня есть, но ждать можно годами. Сказал, что донор должен быть дышащим. И я подумала: если при такой аллергии дать повышенную дозу антибиотиков, наступит анафилактический шок. А после – кома. Мать Рины пьет, это я уже знала, ей не до дочери, любовник, по Рининым рассказам, человек расчетливый и к тому же женатый. Рину в коме он годами содержать не будет. И я решила рискнуть… Могло не получиться. Но получилось ведь? И если бы не ты…

– Неужели тебе не было ее жалко?

– Честно? Нет. Она была эгоисткой. И чем бы для нее все закончилось? Сначала грудь, потом подтяжка лица, ботокс, гель… Вот и весь смысл ее жизни, если бы она продолжалась. Я относилась к ней, как красивой кукле. Рина и была ею. Нет, не жаль, – повторила она.

– Выбор у тебя небольшой: признаться в убийстве Рины либо Марты. Уверен, ты выберешь первое.

– Почему?

– Ты же на таблетках сидишь. Если ты останешься Риной, то уже завтра твое лицо начнет чернеть…

– Нет! – она схватилась руками за щеки. – Нет!

– Тогда пиши признание.

– Послушай, – она жалко улыбнулась. – Я за эти полгода столько пережила. Я за все заплатила. И теперь, наконец, я встретила человека, которого… Из-за которого я на это пошла. Я поняла, что пошла на это ради него. Потому что я его люблю. А Рины все равно больше нет. И она тебе никто. Я поняла бы, если бы ты ее любил. Но ты же ее не любил! Хочешь, я тебе денег дам? Забирай все, что у меня есть. Хочешь?

– Какая же ты… – он встал.

– Тогда чего тебе надо?

Он отвел глаза:

– Уже ничего.

– Тогда отпусти меня, а?

– Интересно, как?

– Ты один знаешь имя женщины, которая забрала из «Медины» анализы Рины Кудрявцевой. Или ты кому-нибудь сказал?

– Нет. Пока нет.

– Я расскажу об операции. Но вся ответственность за смерть Рины ляжет на Георгия Рубеновича. Ведь это он отключил ее от аппаратуры! Он отвез ее тело за город и сбросил в овраг! Хочешь – я дам тебе денег. Всю жизнь буду давать тебе деньги…

– Да иди ты на… – грубо сказал Володя и вышел из кабинета. Громко хлопнула дверь.

Какое-то время она сидела оглушенная. Она ничего не поняла. Да или нет? Даст он против нее показания или же промолчит?

– Ну что, Ноябрина Александровна, вы надумали сделать чистосердечное признание?

Она подняла глаза: следователь.

– Да. Надумала.

– Тогда я внимательно вас слушаю.

– Я Марта.

Графологическая экспертиза поставила точку в установлении личности главной свидетельницы по делу об убийстве Кудрявцевой Ноябрины Александровны, чье обезображенное тело было найдено в овраге, километрах в пятидесяти от Москвы. Женщина эта была признана Мартой Вольфовной Свежаковой.

Что же касается самого дела… Оно было запутанным до крайности. На скамье подсудимых сидели главный врач клинки, где тайно сделали уникальную операцию по пересадке лица, Георгий Рубенович, и его сообщница Валентина, работающая в той же клинике медсестрой.

Оба утверждали, что перед тем, как отключить Рину от аппаратуры, связывались с ее родными и звонили по телефону, который она указала как контактный. Взять на себя ответственность за Рину никто, мол, не захотел. Опровергнуть это, равно как и подтвердить, было невозможно. За месяц до суда в квартире, где жила Мария Ивановна Кудрявцева, произошел взрыв бытового газа и все, кто там находились, погибли.

Василий Андреевич также не мог выступить на суде свидетелем, по делу о его трагической гибели велось безуспешное следствие, конца которому не предвиделось.

Приговор суда был, мягко говоря, странным. Георгию Рубеновичу – три года условно, но с правом продолжать все это время работу в клинике в качестве пластического хирурга! Вале пять. И тоже условно. Слухи об уникальной операции просочились в прессу, в клинику теперь была очередь на год вперед, ходили слухи, что среди желающих были очень богатые и влиятельные люди, сливки общества. Отсюда и странный приговор суда.

В общем, вариации на тему Гений и Злодейство.

Марте никакого обвинения не предъявили. И в самом деле: в чем ее вина? В том, что согласилась на операцию?

– Она ничего не знала, – сказал Георгий Рубенович, и Валя его слова подтвердила.

Марта все время искала глазами в зале суда Володю, но он не пришел. Не вызвали его и в качестве свидетеля обвинения. Надо заметить, что на этом процессе государственный обвинитель, мягко говоря, провалился. Пригласил зачем-то подруг Рины, которые начали рассказывать, какая она была замечательная. Пресса охотно их фотографировала, девушки были красивые, но по этой же причине их невзлюбила судья. В итоге девиц выставили полными дурами, а их показания сочли ничего не значащими.

Вызвали и жену Василия Андреевича, но она не пришла. Вместо нее принесли справку. Свидетельница, мол, испытала сильный стресс после гибели супруга и находится за границей на длительном лечении.

Оглашая приговор, судья смотрела на подсудимого так, будто готова была завтра же бежать к нему в клинику, записываться на пластику. И в самом деле: такие специалисты на вес золота! Стоит только взглянуть на Марту! Была ничем не примечательная девушка, а стала красавица, модель!

Ее мама… Она плакала. Все время плакала. И, как заведенная, повторяла только одно:

– Да, это моя дочь. Что вы хотите? Это моя дочь. Что вы хотите?

Сама Марта стала после этого процесса знаменитостью. Самое ужасное, в зал суда пришел Игорь Павлович! Марта увидела его, когда вышла давать показания.

«Это конец», – подумала она. И за все время, пока говорила, ни разу не взглянула в его сторону. «Я его больше не увижу… Никогда не увижу…» – стучало в голове.

Когда Марта вышла из здания суда, на нее накинулись журналисты.

– Покажите ваши шрамы! – кричал кто-то.

– Вам было больно?

– Сколько занял период реабилитации?

– Это правда, что вы сидите на таблетках?

– Вы об этом не жалеете?! – истеричный вопль.

Она закрылась рукой от фотовспышек: «Жалею…» Ее обступили плотным кольцом, норовя сделать как можно больше крупных планов. Спрятаться было некуда. Вдруг кто-то схватил ее за руку:

– Сюда!

Она обернулась: Игорь!

– Давай в мою машину!

– Это ваш жених? – тут же накинулись на Игоря журналисты.

– Скажите, это вы ее уговорили на операцию?

– Вы ее заставили?

– Пошли вон! Без комментариев!

Игорь буквально втащил ее в салон и захлопнул дверцу. Марта представила заголовки завтрашних газет: «Олигархи теперь заставляют любовниц менять лица!» «От операций по увеличению бюста – к пересадке лица!» «Опасность: ценны не только органы! Красивые люди – берегитесь!»

– Давай быстрее отсюда! – крикнула она.

Машина тронулась.

– Ну, ты даешь! – сказал Игорь, когда они оторвались от преследователей.

– Зачем ты приехал?

– Из интереса.

– Как Майка? – спросила она после паузы.

– Родила.

– Кого?

– Мальчика.

– Ты счастлив?

Он молчал.

– Куда едем?

– Сам не знаю. Не знаю, что теперь делать.

– Мне уволиться?

Он опять молчал.

– Хочешь знать, зачем я это сделала?

Опять ни слова в ответ.

– По крайней мере, ты меня заметил, – горько сказала она.

– Получается, что я и есть главный злодей? – усмехнулся Игорь.

– Да как ты не понимаешь, что я тебя люблю! – вырвалось у нее. – Хотя, тебе столько раз это говорили, что ты не веришь!

– Вот тебе-то как раз верю! Надо же! Пересадить лицо! А мне-то что теперь делать? Чем ответить? В тренажерный зал каждый день ходить? Мелко. В секцию вольной борьбы записаться? Прыгнуть с парашютом? Или, может, в космос слетать? Вы, женщины, словно обезумели! А мы не способны принять такие жертвы, потому что нам нечем ответить! Есть же предел безумию!

Теперь она молчала. Посмотрела в окно: похоже, они едут домой. К ней домой.