Первая жена Иуды - Данилова Анна

– А как ты узнала, что это именно он?

– Ты можешь удивиться, но… по ощущениям… – Ее красивое лицо порозовело. – Вроде бы все у всех происходит одинаково, да? Марк, налей мне еще немного водки… А то меня всю трясет…

– Значит, по ощущениям… – Он не смог скрыть своей усмешки.

– Понимаю, все это звучит более чем пошло… Но я сразу словно попала в свое прошлое, в то самое время, когда мой муж держал меня, в то время, как этот мужчина…

– Как получилось, что ты сбежала от него? Вдруг вскочила, ты меня извини, с постели, накинула на себя одежду и бросилась вон?

– Нет-нет, что ты?! Все закончилось… Сначала я отправилась в ванную комнату, а потом уже он. И вот, пока его не было, я и сбежала… Не знаю, что двигало мною тогда. Но я испугалась… Просто нервы не выдержали, и все…

– Вероника, ты хотя бы понимаешь, что все это звучит более чем сомнительно?

– Марк, но я говорю тебе правду, клянусь тебе! Неужели ты думаешь, что я убила Рубина, после чего инсценировала ограбление, спрятала все ценное где-то и только потом поехала к вам в надежде, что муж моей подруги спасет меня, поможет мне выйти сухой из воды? Поверь мне, я тут ни при чем…

Марк вспомнил, что следов взломов на замках двери не обнаружено, следовательно, дверь открыл сам Рубин, если она, конечно, не была распахнута…

– Вероника, ты не помнишь, когда выбегала, ты дверь заперла?

– Нет, этого я не помню… Да я себя-то не помню!

Раздался звонок в дверь. Марк вдруг почему-то представил себе свою будущую тещу: в кудряшках, разряженную в пух и прах и с озабоченным лицом… Но, взглянув в глазок, был потрясен, когда увидел Тамару Рындину.

– Марк, открой, это очень важно… Марк! – она почти кричала, глядя в глазок, словно сверля взглядом толстое стекло.

Он открыл, и она буквально ворвалась в прихожую и почти ударила его чем-то большим и плоским, завернутым в коричневую бумагу.

– Марк, ты позволишь мне войти? – спросила она с вызовом, пытаясь заглянуть через его плечо.

Из кухни на шум вышла Вероника. Обе женщины замерли, разглядывая друг друга с нескрываемым удивлением и презрением.

– Тамара, проходи, – вежливо проговорил Марк, прижимая к себе предмет, который на ощупь можно было принять за картину. – Что это ты мне сунула?

– Это картина… не так давно, часа два тому назад, ее вручила мне твоя… Рита…

– Тамара, ты бредишь, Риты в городе нет… Ты случайно не пьяна?

– Марк, как ты можешь мне такое говорить в присутствии… посторонних? – Она была предельно возмущена. Тамара, не имея никаких прав на Марка, явно приревновала его к незнакомке, которая, как ей показалось, заняла ее место рядом с ним, пользуясь отсутствием Риты. Ведь это ей было позволено, по ее мнению, пользоваться правом подруги его, можно сказать, жены, плакаться ему в жилетку и вообще появляться в этой гостеприимной квартире в любое время дня и ночи.

– Тамара, не шуми. – Он взял ее за руку и повел на кухню. – Садись, поешь селедочки, выпей и успокойся… Расскажи наконец, что случилось?

– Кто это? – Тамара ткнула пальцем в сторону удивленной и растерянной Вероники, которой, в свою очередь, тоже было неприятно, что, вместо того чтобы получился спокойный вечер в обществе Марка, в квартире вдруг объявилась шумная и нахальная тетка.

– Это Вероника, подруга Риты. Она пришла ко мне по делу…

– Я тоже по делу, и, уверяю тебя, по более важному… Марк, мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз…

Марк, извинившись перед Вероникой, предложил Тамаре пройти побеседовать в его квартиру, но Тамара наотрез отказалась.

– Марк, я хочу, чтобы ты немедленно показал мне ее пейзаж…

– Да ты что, Тамара, совсем сбрендила? На что тебе дался этот пейзаж? Рита не разрешает никому бывать в ее мастерской…

– Но я же буду с тобой! Ты что же это, сам себе не доверяешь? Или думаешь, что я собираюсь ее ограбить?! Просто я хочу тебе кое-что продемонстрировать. Я хочу понять наконец…

Марк уступил. Они спустились в мастерскую.

– Разверни эту картину… – приказала Тамара, указывая на предмет, который он машинально продолжал прижимать к груди.

– Ну, хорошо…

Марк развернул. Это тоже был пейзаж. Приличная работа в хорошей золоченой итальянской рамке. Река, ивы, склоненные над ней, по-летнему яркое, почти белое солнце, блики на воде…

– Тамара, ты слишком возбуждена… Что с тобой происходит и зачем ты притащила мне эту картину?

– Марк, это не я притащила. Говорю же, у меня пару часов тому назад была твоя Рита! Она пришла ко мне вот с этой картиной и сказала: «Тома, ты хотела мой пейзаж? Так вот, я его тебе отдать не могу и даже продать, но вместо него я готова подарить тебе вот эту работу… По-моему, очень даже талантливо…» Сунула мне в руки, поцеловала меня, помахала рукой и… ушла.