Дело трех императоров - Варгас Фред

Анри Валюбер внес смятение в этот мирок, двадцать четыре года спокойно живший своей тайной жизнью. И епископу пришлось убить придурка, который хотел подорвать его налаженное существование, его надежды на кардинальскую шапку, его карьеру, будущее Габриэллы, наконец. Епископ хладнокровно угощает его ядом на разнузданном римском празднике. История с краденым рисунком Микеланджело подвернулась как нельзя кстати. Он день и ночь бьется над решением этой загадки, и успех превосходит все его ожидания: оказывается, это Тиберий ворует материалы из библиотеки, а на Тиберия так удобно повесить убийство.

Однако торопиться не следует. Ни в коем случае. Что подумает о нем Руджери, если он выдаст Тиберия, юного Тиберия, которого он так любит? У сыщика могут возникнуть подозрения, он спросит себя: а почему этот пастырь христианских душ с такой готовностью отдает своего подопечного в руки полиции? Нет, пусть полицейские сами придут к мысли о виновности Тиберия, а он незаметно подтолкнет их к этому, продолжая играть роль заботливого покровителя юноши. И все бы получилось, если бы не Мария. Она не так уж глупа, Мария. Она знает его много лет и не поверит в его преданность Тиберию. И, что еще хуже, она подозревает его в убийстве. Она давно уже поняла, кто такая Габриэлла, или, быть может, подслушала разговор Валюбера с епископом в его кабинете. Вероятно, она предложила Вителли молчание в обмен на молчание: она ничего не скажет про Габриэллу, а он ничего не скажет про Тиберия. Епископ соглашается, а затем убивает ее. И все в этом преступлении неумолимо указывает на Тиберия. Надо же, как удачно. Однако Лаура потрясена арестом Тиберия, и она знает достаточно, чтобы разгадать эту шараду. Она так любит его, этого чертова императора, епископ видит, как она мучается, слабеет день ото дня. Лаура вот-вот взбунтуется против него, против епископа. Значит, Лауру надо убрать. Угрозы со стороны Колорадского Жука, а затем убийство: все будет выглядеть совершенно естественно. Убить Лауру. Наверно, ему трудно было решиться на это. Очень трудно.

- Как ты догадался, Нерон? - тихо спросил Валанс, не отрывая взгляда от потолка. - Как ты догадался про епископа и Габриэллу?

Нерон важно надул губы:

- Понимаете, я обладаю даром внутреннего зрения.

- Как ты догадался, Нерон? - повторил Валанс.

Нерон закрыл глаза и сцепил пальцы на животе.

- Когда Нерон делает так, - пояснил Клавдий, - это означает, что ему не хочется говорить.

- Верно, друг мой, - отозвался Нерон. - Когда Нерон делает так, вы все можете убираться к чертям.

- Я сама ему сказала вчера вечером, - произнесла Габриэлла.

Она встала и глядела на них откуда-то издалека.

- Но ты ведь не знала, - едва слышно сказала Лаура.

- Я все же догадывалась.

- Если ты знала это, - медленно произнес Валанс, - значит, ты знала, кто убил Валюбера и Марию.

- Нет. Только догадывалась, - ответила Габриэлла.

- Почему ты сказала только Нерону?

- Я очень люблю Нерона.

- Вот он, - не открывая глаз, сказал Нерон. - Вот он, клубок страстей, из которого плетутся судьбы государей, а потом обрываются…

- Заткнись, Нерон, - сказал Клавдий.

Нерон подумал, что Клавдию полегчало. Это была приятная новость. Валанс провел ладонью по глазам и отошел от окна.

- Спиртное там, - сказал ему Нерон, показывая рукой направление.

- Шесть из одиннадцати украденных листов Тиберий хранил в своем сейфе, - сказал Валанс. - Остальные, думаю, можно выкупить, если предложить хорошую цену.

- Даже если все одиннадцать вернуть в Ватиканку, Тиберия не выпустят, - заметил Клавдий. - Его будут судить, а потом посадят.

- Но у нас есть Эдуар Валюбер, - напомнила Лаура. - Он поможет замять дело.

- Ты имеешь в виду шантаж или что-то в этом роде? - спросил Клавдий.

- Ну конечно, милый.

- Отличная идея, - сказал Клавдий.

Валанс направился к выходу. Он хотел повидаться с Тиберием.

- Поцелуй его от меня, - сказала Лаура.

Он тихо вышел, стараясь не хлопать дверью.

XXXV

Было уже темно, но все еще очень жарко. Валанс шел медленно, и тротуар под ним слегка покачивался. Нерон заставил его слишком много выпить. Без конца наполнял его стакан. Приятно было идти по этому затуманенному городу, который вертелся вокруг него, но не сильно, а чуть-чуть, в самый раз. Проходя мимо темных витрин, Валанс видел в них свое отражение, он казался себе очень высоким, а главное, красивым. Если бы епископ вчера вечером убил Лауру, ему, Ришару Валансу, пришлось бы и дальше оставаться таким - крупным мужчиной со светлыми глазами. Но какой толк от светлых глаз, если в них никто не смотрит?