Золото гетмана - Гладкий Виталий Дмитриевич

– Эти малороссы кого хочешь вокруг пальца обведут, – осторожно ответил Меншиков, которому не хотелось нажить врага в лице влиятельного думного дьяка. – Протасьев не в состоянии решить великое множество вопросов. Надо бы ему на подмогу еще кого-нибудь послать, мин херц.

В январе 1710 года в город Глухов – ставку гетмана – для надзора над Скоропадским был направлен «государев министр», суздальский наместник Андрей Петрович Измайлов. Однако вскоре он совершил нетактичный поступок – подписал вместе со Скоропадским увещательную грамоту к запорожцам, среди которых начались волнения и беспорядки, а также сношения с изменниками. Нетактичность поступка заключалась в том, что Измайлов помешал гетману лишний раз выступить с показной самостоятельностью. Поэтому уже осенью того же 1710 года его отозвали, а на смену ему прислали стольника Федора Протасьева.

– Мы об этом уже подумали, – несколько высокопарно ответил Петр. – Учреждена Малороссийская коллегия. Я вчера подписал указ. Она состоит из шести штаб-офицеров и прокурора под председательством бригадира^[7] Степана Вельяминова-Зернова. Это что-то вроде совета при гетмане Скоропадском. Коллегия будет надзирать за судьями, а также имеет право принимать жалобы от населения на казачьи власти, даже на верховный войсковой суд и войсковую канцелярию. Коллегия должна следить за всей входящей и исходящей перепиской канцелярии и осуществлять наблюдение за финансами. Летом Коллегия в полном составе выедет в Глухов.

– Гениально, мин херц! – просиял Меншиков. – Это то, что нужно.

Причина радостного возбуждения Александра Даниловича лежала на поверхности. Генерал-губернатор был в приятельских отношениях с Вельяминовым, и он не сомневался, что тот дружка не продаст и не накропает на него государю какую-нибудь пакостную цидулку.

– Я тут по приезде успел немного покрутиться, пока тебя, Петр Алексеевич, искал… – Меншиков вдруг сделался серьезным. – Думаю, скоро нам придется нового гетмана ставить.

– Почему?

– Хворает Скоропадский. Да и стар он уже… Это сколько ему? Дай Бог памяти… Кажись, семьдесят шесть.

– Пока держится бодро. Не замечал, что его одолевают хвори. Он еще зимой приехал в Петербург вместе со своей гетманшей и свитой, чтобы поздравить нас с заключением Ништадского мира.^[8] Ходит на приемы, посещает ассамблеи…

– А у меня есть сведения, что его поддерживают лишь настои какого-то знахаря.

– Тогда и нам с тобой стоит познакомиться с этим эскулапом. – Царь скупо улыбнулся. – Чай, и мы уже не молоды.

– Да-а, мин херц, а бывало… Помнишь?

– Ты мне зубы не заговаривай… – Петр взял со стола серебряный звонок и позвонил.

Спустя считанные секунды в Кабинет влетел Алексей Татищев. Из-за его плеча выглянул Макаров; поняв, что разговор Петра с Меншиковым далеко не закончен и что он не скоро понадобится государю, кабинет-секретарь степенно удалился.

– Алешка, вина! – приказал государь.

Схватив со стола пустой кувшин, денщик вихрем вымелся из кабинета. Меншиков с невольным завистливым вздохом посмотрел ему вслед. Когда-то и он был таким же юным и проворным, как белка, государевым денщиком. Как быстро течет время…

– Вернемся к Скоропадскому, – сказал Петр, озабоченно нахмурившись. – Старику и впрямь нужно подыскивать замену. Как мыслишь, кто это может быть?

Меншиков замялся. Имя нового гетмана у него уже вертелось на языке, но прежний лихой и безрассудный Алексашка давно превратился в умного и хитрого царедворца, поэтому он не торопился с предложением кандидатуры, удобной лично ему во всех отношениях.

Такой человек был – черниговский полковник Павел Полуботок. Вспомнив, сколько Полуботок отсыпал в его карман полновесных золотых червонцев, – за то, чтобы генерал-губернатор поспособствовал ему в получении гетманской булавы и прочих клейнод^[9], – Меншиков мгновенно вспотел; а ну как государь узнает про уговор?

Александр Данилович хорошо помнил выборы гетмана после бегства Мазепы, на которые приехал сам Петр Алексеевич.

Больше всех прав на булаву имел Данила Павлович Апостол, миргородский полковник, однако он совсем недавно порвал с Мазепой и был на подозрении; затем – черниговский полковник Павел Полуботок, но тот показался царю опасным, как смелый и энергичный человек. А третьим кандидатом был Иван Скоропадский, на котором Петр и остановил свое внимание, зная его как человека слабохарактерного, ни в каком случае не опасного.