Голос крови - Арсеньева Елена

– Ты прекрасно знаешь, что мама срочно улетела в Самару, а то бы я ее вызвал, – сконфуженно бормочет Олег. – Алина, заплати, пожалуйста, я тебе сегодня же деньги переведу!

Алина, недовольно фыркнув, достает из сумки свою карту. Теперь все проходит нормально, терминал бодро попискивает, из кассового аппарата выползает чек, и лицо Марины Сергеевны разглаживается, а острый блеск в глазах гаснет.

– Ах да, – говорит она с прежней доброжелательностью, – мы забыли вписать в графу, кто будет забирать результат анализа. Это очень важно – указать конкретно имя, фамилию и паспортные данные, потому что другому человеку их не дадут. И еще нужен особый секретный пароль.

– Как это, кто будет забирать! – воскликнула Алина. – Кто же еще?! Конечно я!

– Нет, – возражает Олег. – Я.

– Нет, я! – в голосе Алины звучит металл. – Я платила – я и буду забирать.

Олег смотрит на нее бешено, но крыть, как говорится, нечем.

– Не волнуйся, – презрительно произносит Алина. – Я немедленно притащу результаты в клювике тебе и твоей мамаше. Это прежде всего в моих интересах! И в его! – Она воинственным кивком указывает на сына, который в это время с величайшим любопытством наблюдает, как Ася пытается вымести особенно коварный осколок из-под кресла.

– А тебе щеточкой щечку чистили? – вдруг говорит мальчик, лукаво глядя на Асю из-под своих длинных черных ресниц, так похожих на ресницы матери.

Сбор буккальных, то есть клеток ротовой полости эпителия – одна из процедур, необходимых при анализе ДНК. Чтобы не мучить детей взятием крови из вены, у них проводят особым аппликатором с внутренней стороны щеки. Желательно – на голодный желудок или хотя бы через час после еды.

– Нет, – улыбается Ася. – Не чистили.

Мальчишка – ужасный симпатяга. Темноволосый, темноглазый – в красотку Алину.

– Никогда-никогда? – допытывается он. – Ни разу?

– Никогда-никогда, – со вздохом признается Ася, – ни разу.

– А мне чистили! – гордо заявляет он. – Аж четыре раза!

– Мишка, ну что ты врешь! – сердито одергивает его мать. – Всего два раза у тебя тетя доктор в том кабинете щеточкой по щечкам провела! Вот вечно ты приврешь! Это у него наследственное! – ехидно обращается она к Олегу. – Весь в твою маменьку! Она же слова не скажет, чтобы не присочинить! Какие вообще тут могут быть сомнения в родстве?!

Мальчишка хохочет и прикрывает рот ладонью, умолкает, подбегает к отцу и прячется за него, но украдкой выглядывает и смотрит на Асю с заговорщическим видом. Олег хмурится. А ей ужасно жалко этого Мишку… Что ж там за мать у Олега, которая не хочет иметь такого милого внука и подзудила сына сделать этот унизительный анализ? И он тоже хорош, потащился сюда… Тысячи мужчин женятся на женщинах с детьми и становятся отцами этим чужим детям, даже и не вспоминая о том, что они – чужие. А этот… даже если есть у них с матерью подозрения, какое они имеют значение, если вот он – мальчик, и он любит Олега, и льнет к нему, и прижимается, и глаз с него не сводит… а как он кричал: «Папа, ты его побил?!»

Вообще все эти анализы на ДНК – такая скользкая штука… они всегда связаны со страданием, унижением и страхом. Потому что сомнение в верности всегда – боль, страх, унижение. Сколько случаев могла бы Ася рассказать! Хоть романы пиши. Только очень грустные это будут романы. И довольно противные. Например, о том, как женщина только что выписалась из роддома, кормит своего дорогого сыночка, воркует над ним, а заботливый муж в это время украдкой тащит в «Ваш анализ» специальный – в некоторых аптеках продается – контейнер с особыми щеточками, которыми берут эти пресловутые буккальные клетки, и сдает кровь. Он не вполне уверен, что ребенок – его. Ему нужно подтверждение на бумаге со штампом. Тогда он разрешит себе любить сына, гордиться им…

Ася очень хорошо помнит случай, когда в приемной плакал горькими слезами – и не мог остановиться! – мужчина, все время повторяя:

– Неужели я точно не отец?

– Нет, – снова и снова уныло повторяла Ася. И в очередной раз объясняла ему, что у девочки, если она его дочь, половина генов должна быть его. Соответственно, половина его цифр, обозначающих совпадение с его генами, должна быть у нее. Но в этом случае было девять несовпадений! Он не мог быть отцом.

– Вы проверяли? Вы не могли ошибиться? – жалобно выспрашивал он.

Ася печально качала головой, вертя в руках репорт, который принес человеку такое горе. Господи, какой же убитый был у него вид…

И эти слезы… Человек, который все время считал себя отцом девочки, теперь оплакивал свое отцовство. Он ее растил, он ее любил. Он думал, что она его дочь… Но начались ссоры с женой, она захотела уйти к другому мужчине. Когда люди ссорятся, они стараются ударить друг друга побольней! И вот она ударила… как будто острым ножом. Бросила в лицо: «Она не твоя дочь!»

Этот человек не поверил. Прибежал сдавать кровь, привел с собой девочку – втайне от матери, уверенный, что посрамит ее, заставит устыдиться позорного обвинения… а там они, глядишь, и помирятся. Как же можно расходиться, если у них дочь?!

А теперь все будет кончено. И жена не позволит ему встречаться с дочкой. И постепенно отвадит ее от него. И девочка будет относиться к нему как к чужому.

– Да что вы! – стала горячо его уговаривать Ася. – Если она любит вас так же, как вы ее, ну что изменится? Вы будете продолжать с ней встречаться, любить ее, ну какая, какая вам разница?!

Но он становился все угрюмей. Слезы высохли, лицо приняло обреченное выражение. Для него, оказывается, была большая разница – любить своего ребенка или чужого…

– Нет, – в конце концов сказал он, – я этого так не оставлю. Я буду бороться! Я пойду в другую лабораторию и там сдам анализ! Есть лаборатория, где результаты проверяют аж в Канаде!

– В самом деле, – кивнула Ася. – Такая лаборатория есть. Называется «Профессиональный ответ». Это совместное предприятие, они образцы отправляют в Торонто. А что, вы думаете, в Канаде будет другой ответ?

– Конечно! – воскликнул он убежденно. – Как там могут ошибиться?

– У них под две тысячи евро анализ стоит, – осторожно предупредила Ася.

– Да вы что? – возмутился этот мужчина. – Неужели вы думаете, я пожалею… для своей дочери?..

Буркнул напоследок:

– Зря сюда пришел, только время потерял!

И убежал, не прощаясь.

Ася была довольна хотя бы тем, что он перестал рыдать… И она искренне хотела, чтобы из лаборатории в Торонто пришел тот ответ, которого он ждал. Но… вряд ли.

Мишка тем временем поднимает с полу упавшую фотографию лошадей и с восторгом ее рассматривает, бормоча:

– Лошадки… И травка! Травка серая, нет, зеленая, небо коричневое, нет, синее…

– Замолчи сейчас же! – шипит Алина, и Мишка понуро замолкает.

Ася, вздохнув, идет с совком к мусорной корзинке, но в это мгновение раздается громкий голос, бойко напевающий:

И снова, да еще громче, прямо в ор:

Все невольно вздрагивают, а Ася роняет совок… и осколки снова рассыпаются по полу. Но, как ни странно, на это никто не обращает внимания, даже Наташка, выглянувшая из процедурной на этот крик с выражением ужаса на лице, молчит: все таращатся на Мишкину маму, которая, поминутно отбрасывая назад свою скользкую косичку, роется в сумке и наконец извлекает на свет божий мобильник, который орет жутким голосом:

Вот это да, ну вот это да, ну ничего себе… Смех и грех, просто кошмар! Эта Алина – такая прямо утонченная красавица, а сигнал мобильного, будто у какого-нибудь… бумера! Отвязный сигнал, неужели ей самой не стыдно?! Похоже, стыдно, вон как истерически торопится найти телефон, который, как назло, застрял в каком-то карманчике в сумке!

Властелин колец, главное! Ася качает головой. Какая чепуха! Еще и песню про эту ерунду поют, про эти кольца! Виталик обожал Толкиена, а Ася двух строк прочесть не могла, скучно было до зевоты. То ли дело – «Лев, Колдунья и платяной шкаф» или «Волшебник Изумрудного города»! А при словах «Властелин колец» она даже теперь украдкой зевает.

Алина наконец выдергивает мобильник из сумки, нажимает на кнопку ответа и кричит истерически – наверное, по инерции:

– Да, слушаю! Алло! Да, здравствуйте, Светлана Сергеевна! Да! Все хорошо! Ладно, не надо вас встречать так не надо, как хотите! На такси из аэропорта доберетесь? Хорошо! Где мы? Да в лаборатории, где еще?! Целую, пока!

С силой нажимает на сброс, поворачивается к мужу:

– Мамочка твоя проверяла, где мы! Выдумала какую-то ерунду, а сама в Самару уперлась! Надо было, чтобы она сама пошла с тобой и с Мишкой сюда, сама эти унижения терпела!

– Я предлагал тебе остаться дома, мы бы с Мишкой отлично и вдвоем могли сходить, – резко говорит Олег. – Ты сама захотела нас сопровождать. И вообще, хватит цирк тут бесплатный устраивать. Уходим!