Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной - Вознесенская Юлия Николаевна

— Понятно… Ну, это пока все, Татьяна. Сейчас вы можете включить свой телевизор, а я пока переведу ваши ответы инспектору.

Но девушка телевизор не стала включать, а сидела, глядя в окно и внимательно прислушиваясь к тихому разговору Апраксиной с Миллером.

Инспектор, выслушав Апраксину, сказал:

— Если я правильно понял, фройляйн Беляева весь день скучает в одиночестве, смотрит телевизор, пьет колу и попутно дегустирует американские сигареты?

— Почему это я их «дегустирую»? — спросила Татьяна Беляева, не дожидаясь перевода. — Я их просто курю!

— А какие сигареты обычно курит фройляйн?

— «Лорд».

— А кто же курит «Мальборо» с ментолом?

— Это кто-то из гостей хозяина наверное курил… Все забываю вытряхнуть пепельницу! — И Беляева схватила было пепельницу, полную окурков, но инспектор накрыл пепельницу блокнотом.

— Оставьте, не трудитесь. Однако в комнате явственно пахло ментолом, когда мы сюда вошли… Нет-нет, только не рассказывайте мне про мятный ликер или мятное масло для отпугивания комаров, потому что запах уже выветрился, пока мы разговаривали.

— А я вспомнила! Кто-то из гостей оставил пачку с последней ментоловой сигаретой, ну я ее и докурила недавно…

— А пачку выбросили?

— Наверное… Не помню… Но если она вам нужна, то я пойду и поищу ее в мусорном ведре! — Она встала и направилась к двери.

— Заодно посмотрите там пачки от польских сигарет и русских папирос, — попросила Апраксина.

Беляева растерянно остановилась в дверях.

— Впрочем, не трудитесь, фройляйн! — сказал инспектор, поднимаясь с места. — Теперь мне ясно, кого надо искать в этом доме. Графиня, мы с ребятами тут все осмотрим, а вы можете пока продолжить беседу с соотечественницей.

— Ладно, инспектор, — кивнула Апраксина. — Присаживайтесь, госпожа Беляева.

Беляева села на диван и сразу же закурила, действительно достав сигарету из белой пачки с надписью «Лорд».

— Послушайте, Татьяна… Как вас по отчеству?

— Можно просто Татьяна.

— Отлично. А я — графиня Елизавета Николаевна Апраксина.

— Графиня Апраксина! — фыркнула Татьяна. — Кого только не встретишь за границей. В Москве скажу кому — не поверят!

— А вы собираетесь возвращаться в Москву?

— Да, наверно, придется…

— А вы правы, Татьяна, кого только не встретишь в эмиграции! Я вот недавно встретила девушку, как две капли воды похожую на вас.

— Бывает, — пожала плечами Татьяна.

— А у вас, кстати, случайно нет сестры?

— Есть.

— Почему же вы сказали, что у вас нет родственников в Германии?

— Так она не в Германии, а в Америке!

— В самом деле?

— Представьте себе! В отличие от меня она прекрасно устроилась в эмиграции: ее из Совдепии вывез немецкий муж, она прожила с ним два года как в раю. Ей, конечно, пришлось работать, но не полицейской ищейкой, как некоторым графиням! А сейчас они вместе с мужем уже в Америке, недавно туда улетели.

— Недавно? А вы абсолютно точно уверены, что у вашей сестры все так лучезарно и что она действительно улетела в Америку?

— Уверена. Мы с нею успели повидаться перед ее отлетом в Нью-Йорк.

— Она улетала отсюда, из Мюнхена?

— Да.

— Но из Мюнхена нет рейсов в Нью-Йорк! Сейчас аэропорт «Рим» закрывается, число заграничных рейсов значительно сократилось, а новый аэропорт пока еще не открылся.

— Они летели через Франкфурт.

— Понятно. Она вам писала из Нью-Йорка?

— Еще нет. Но они звонили и сказали, что долетели благополучно.

— Кто звонил?

— Ой, да какая же вы непонятливая, ну моя сестра и ее муж!

— Вы слышали ее голос?

— Слышала! И его слышала, и ее слышала!

— А вы долго общались с сестрой перед ее отлетом в Америку?

— Да почти сутки! Вот в этом самом доме! Что вы ко мне пристали-то?

— А что вы так волнуетесь, Татьяна?

— Еще бы мне не волноваться, когда вы такие вопросы задаете! Что вам сестра-то моя сделала? И оставьте меня в покое, вы, полицейская графиня!

— В эмиграции каждый зарабатывает на жизнь как может, милая моя девушка, — скромно ответила графиня. — А о вашей сестре я спрашиваю потому, что у меня есть серьезные подозрения, что из Германии она никуда не улетела.

— Чушь собачья! Я же говорю — мы виделись в этом доме и долго общались!

— А потом вы проводили ее в аэропорт?