Любовь, похожая на смерть - Троицкий Андрей

– Я вас таким себе и представлял. – Солод завладел рукой гостя, помял ее, потискал и наконец отпустил. – Типаж мужественного человека с ярко выраженным брутальным началом. Настоящий крутой детектив. Кстати, вы на такси приехали?

– С чего это вы решили?

– Ну, я в окно глянул. Смотрю, вы у желтой машины стоите; значит, такси.

– Это моя тачка, – сказал Девяткин. Вот и сейчас: как только произнесли слово «такси», у него стал подергиваться левый глаз. – Я люблю яркие цвета.

– Понимаю, понимаю, – улыбнулся Солод. – Но машину вам надо другую, посолиднее. Впрочем, это не мое дело… Со мной всегда так: ляпну что-нибудь, а потом думаю: за каким чертом я это сказал? Кстати, я сам когда-то, на заре туманной юности, хотел идти в милиционеры. Да, было такое желание. Но мешал избыток веса и природная леность. И еще милиционеры тогда мало зарабатывали. Да и сейчас не густо…

Солод навел справки о Девяткине. Все, что он услышал, показалось глупостью или чистым неразбавленным враньем. Говорили, что этот майор – честный, якобы взяток сроду не брал. Конечно, это очень сомнительно, чтобы мент не брал деньги. Это противоречит логике и здравому смыслу человеческого бытия. Как известно, взяток не берут только те, кому их не дают. И еще круглые идиоты. На идиота Девяткин не похож, значит… Значит, Солода неправильно информировали. Взятки мент, конечно же, берет, но всегда осторожничает и не сорит деньгами налево и направо. Поэтому и о его маленьких слабостях ничего никому не известно.

Еще говорили, будто Девяткин – принципиальный, он переловил много бандитов и убийц, и если уж вцепится в свою жертву, пощады не жди. Это плохо, потому что жизненные принципы – одна из форм человеческой глупости. Жить с ними очень неудобно. И всем окружающим – сплошное мучение.

– Да, милиционеры мало зарабатывают, – повторил Солод и сокрушенно покачал головой, будто именно эта тема не давала ему покоя бессонными ночами. – Очень мало.

Предложить немного денег – можно, даже нужно, решил он. От этого вреда не будет. Только надо не в лоб, а как бы между делом…

– Я человек простой, без выкрутасов, – сказал Леонид. – Если у вас намечаются финансовые затруднения или другую машину решили купить, то – пожалуйста. Готов выделить любую сумму. В долг или как вам угодно… Из чисто дружеских побуждений. Со мной – без всякого стеснения. Одно слово – и все сделано.

Девяткин мгновенно почувствовал зуд в кулаках. Захотелось выплеснуть в морду Солода его коньяк, развернуться и въехать этому придурку по зубам. И еще добавить слева в ухо. Чтобы слух потерял на неделю, ходил с повязкой и своим друзьям бандитам врал, будто ухо простудил, отдыхая на природе, или с лестницы загремел и головой приложился о ступеньку. А потом плюнуть на его персидский ковер и хлопнуть дверью, отделанной слоновой костью. Но Девяткин лишь улыбнулся и ответил, дружелюбно глядя в глаза собеседника:

– Машиной я доволен. А как только деньги понадобятся, дам знать.

Солод долил в свой стакан коньяка, сделал большой глоток и выразился в том духе, что после кончины жены понял, как мало сделал в этой жизни добрых дел. Но еще есть шанс наверстать упущенное – скажем, пожертвовать некоторую сумму церкви или еще что в этом роде придумать.

– Но это позже, – Солод скорбно сжал губы. – А пока я должен прийти в себя. Поймите, эти люди… Эти свиньи… Они ведь ударили в самое больное место. Эти подонки просто-таки надругались, я другого слова не подберу, именно – надругались… Да… Они надругались над ее памятью. То есть над моей памятью о жене. То есть о покойной жене.

Солод замолчал и решил, что заговорился. Забрался далеко, в не изученные еще глубины стилистики. И поэтому сам понять не может, над кем или над чем надругались эти самые подонки. И о каких, собственно, подонках он вел речь.

– Нет им прощения, – добавил Солод и замолчал.

– Да, да, я понимаю всю глубину вашего горя, – ответил Девяткин. – Вас переполняет отчаяние, горечь потери. Молодая женщина ушла из жизни. Это несправедливо, это ужасно. Но обстоятельства гибели странные. Я бы сказал, что у следствия сейчас больше вопросов, чем их было неделю назад.

Солод подумал, что пустой разговор наконец выходит на интересную тему о ходе следствия и его результатах. Собственно, эта встреча для того и нужна, чтобы прояснить ситуацию. Понять, что за информация у ментов.

Накануне он связался с одним из своих влиятельных друзей, попросил срочно устроить разговор с начальником следственного управления МУРа полковником Богатыревым. Телефонный разговор легко организовали, и Солод выспросил у полковника все, что тот смог или захотел сказать. А напоследок Леонид добавил, что очень хочет увидеться с офицером милиции, который ведет дело об убийстве жены. Богатырев ответил в том смысле, что такие встречи против правил, но исключение сделать можно. Он попросит своего подчиненного как можно скорее заглянуть к Солоду на огонек и коротко рассказать о ходе следствия. Уже с утра Девяткин позвонил в приемную и поинтересовался, когда и где удобно встретиться.