Алиби — надежда, алиби — любовь - Колочкова Вера Александровна

Саша сидел в кресле, элегантно сложив ногу на ногу, следил за ее лихорадочными передвижениями по комнате. Надежда нервничала, бегала сердито от окна к двери, изредка бросая на него гневные взгляды. Вот же заладил — не хочу, не хочу… Сам целую лекцию ей прочитал тогда, у Ветки, про невозможное человеческое унижение, и сам же готов такое в отношении себя с рук спустить…

— Ой, ну что значит — не хочу?! — снова взорвалась она праведным гневом. — А как же дед? Тебе за него что, не обидно, что ли? Да это же он, он его убил! А ты — не хочу…

— Ну, моим походом в милицию с этими твоими вновь открывшимися обстоятельствами деда уже не вернешь. Если даже сто раз докажешь, что именно Пит его убил, все равно не вернешь. Не надо, Надь. Он и без твоих доказательств — уже несчастный. Он ведь от крайнего отчаяния на этот шаг пошел, я так понимаю. Каждый хочет, чтоб его женщина любила. А его сроду никто никогда не любил. Вот он и придумал себе маленькую иллюзию с Алисой. Только она поначалу маленькой была, а потом в огромную болезненную потребность выросла. Потребность быть третьим, быть нужным, быть при чужих отношениях серым кардиналом, ухватывать от них и свой маленький кусочек. Прости его, Надь. Есть люди, которых надо просто уметь прощать…

— Ну уж нет! Нет у нас права на такое прощение! Он человека убил, понимаешь? А убийца, он убийца и есть, каким бы жалким да несчастным он ни был! Нет ему оправдания. И возмездие должно совершиться.

— Ого! Какая ты у нас пафосная, оказывается! А я и не знал… Надь, уймись, а? Ну какое такое возмездие? Тебя вот тоже твой муж убивал каждый день помаленьку, и что? Тоже возмездие над ним совершить надо?

— Да при чем здесь это…

— А при том! При том, что бесполезно над человеком что-то снаружи совершать. У каждого внутри свое собственное возмездие сидит, понимаешь? Сидит и часа своего ждет. И когда-нибудь само собой совершается, когда для этого свой срок приходит. В человеческой природе все, между прочим, очень мудро устроено…

— Ага! Тебя послушать, так все судебные органы отменить надо. И пусть все убивают друг друга, а потом сидят себе в удовольствие и всю жизнь ждут, когда ж это у них возмездие внутри соизволит проснуться да само себя палками высечь, как унтер-офицерская вдова? Нет уж, глупости ты говоришь! Не согласная я! И как человек, и как юрист не согласная!

— Юрист, говоришь? — усмехнулся загадочно Саша и взглянул на нее очень внимательно, будто вспомнил чего. — Точно, я ж забыл совсем…

— Чего ты забыл?

— Слушай, Надежда, а я ведь свое обещание насчет тебя выполнил. Я ж работу тебе нашел!

— Да? А где? Что за место? Расскажи!

— Терпение, мадам, терпение! Завтра все узнаете. Сюрприз для вас будет. Очень большой и очень загадочный. Завтра в гости тебя поведу.

— Куда? В какие гости?

— Да не бойся ты. Для начала — просто с мамой знакомить. А там видно будет.

— Как — с мамой? Что, прямо с твоей мамой? Ничего себе…

— А чего ты так ужасаешься? Она у меня не кусается. Она деловая, конечно, женщина, своеобразная очень, но что не кусается — это я могу тебе точно гарантировать. Да и вообще, она тебе рада будет, потому как ты есть не кто-нибудь, а самая моя настоящая спасительница. Воительница со скалкой. Алиби-Надежда, одним словом.

— Ладно, пойдем… Отчего ж не сходить? — пожала плечами Надежда. — А как мне одеться, Саш?

— О, господи! В боа с перьями и в кожаные шорты! А еще — в паранджу! Ну чего ты так перепугалась, не пойму? Надевай, чего хочешь! Там все свои будут. Мама да сестренка моя. И все. Только уговор — про Алису ни слова! И тем более про Пита! А то начнешь там свою грозную песнь про возмездие…

— А они что, не знают, что ты… что ты…

— Да все они знают. Просто тема эта у нас закрыта уже. Они меня поняли и все приняли, как есть. Я думаю, что и для нас с тобой эта тема уже закрыта. Что нам, в конце концов, говорить больше не о чем? И вообще, я есть хочу! Ты бы покормила меня лучше, а? У тебя от вчерашних салатиков в холодильнике ничего не завалялось? Я ведь и не поел ничего, убежал, занервничавши… А память о вкусной еде осталась! Так в глазах и стоит…

— Ой… А ты что, будешь есть вчерашнее?

— Да запросто! Если хочешь знать, я вчерашнюю еду даже больше люблю. Знаешь, как говорят? Если вы любите вчерашний суп, то приходите завтра…

* * *

Она уже два часа кряду крутилась перед зеркалом и никак не могла решить, что же ей такое надеть. Чтоб было скромно, но нарядно. Чтоб не ярко, но и не совсем по-мышиному. Может, черный строгий костюм с белой блузкой? Она в нем такая стройная… Нет, костюм не годится. Слишком серьезно как-то, будто она на деловую встречу собралась. Там же просто семейные посиделки будут, Саша сказал… Может, вообще в джинсах пойти? Опять же легкомысленно очень, да и неуважительно, наверное. Она ж не знает, каких нравов его мама… Вечернее длинное платье с голой спиной тоже не подойдет — вообще выглядит вызывающе для первого знакомства. Вот же головная боль какая! Полный шкаф тряпок, а надеть нечего. Да еще волнение это дурацкое одолело. Чего она трясется-то так, господи? Ну не съедят же ее там, в самом деле…