Первая жена Иуды - Данилова Анна

– Ты обещаешь, что не причинишь нам зла? – спросил Гоша уже перед самым уходом Тамары, искренне переживая за безопасность нежной, хрупкой и уязвимой в своей драгоценной беременности Саши.

– Я же не враг вам, – всхлипнула Тамара. – Вы были и есть самые мои близкие люди. Жаль, что мы не можем жить втроем…

Саша вздрогнула.

– Сашка, не смотри на меня так… Этого все равно никто не допустит. И Гоша – в первую очередь. Не могу сказать вам, сволочи вы такие, совет да любовь, я пока еще в своем уме, но от души желаю родиться здоровому малышу… Не скрою, Георгий, что у меня, кроме тебя, были мужчины, но любила и люблю по-прежнему я только тебя…

Она тяжело поднялась, словно несла на плечах груз свалившейся на нее беды, и ушла, громко хлопнув за собой дверью.

– Я не ожидала, что она будет вести себя так… – призналась ошеломленная Саша, все время разговора ожидавшая, что сестра вцепится ей в волосы. – Мне ее даже жалко стало.

– Но люди не должны жить втроем, ты согласна?

Она лишь широко раскрыла свои полные слез глаза.

…Ранним утром Георгий ушел. Саша тихо прибиралась на кухне под шум дождя за окном. Ей было так хорошо, так спокойно, что она вдруг села и заплакала от счастья. Когда же раздался стук в дверь, все ее страхи и сомнения проснулись, сердце тревожно забилось, а в горле образовался ледяной ком. Кто бы это мог быть? Звонок не работает… Утро… Не Гоша, у него ключ. Не Тамара, ей здесь теперь нечего делать…

Она на цыпочках подошла к двери, заглянула в глазок. Тамара. Она не откроет ей. Они уже все сказали друг другу. Было ясно, что сестры не должны видеться, что это опасно для них обеих. Что ей еще нужно? Она и так пользовалась Георгием долгие годы. Теперь она должна оставить их в покое…

– Сашка, открой, ну не съем же я тебя!.. – грубоватым насмешливым голосом гаркнула Тамара. – Все равно же не уйду, ты знаешь… Я хочу просто поговорить с тобой без Гоши, понимаешь? Все-таки мы – сестры… Ты же не можешь предавать меня настолько, чтобы не впускать в свой дом… У меня к тебе свое, личное дело… Пойми, мне предстоит развод, и материальная сторона этого неприятного дела – его неотъемлемая часть. От того, как ты поведешь себя в этом случае, зависит решение Георгия… Вы оставили меня без семьи, так дайте хотя бы денег и оставьте квартиру… Сашка, да открой ты, не хватало еще только, чтобы соседи слышали о том, что ты отбила у меня мужа…

Саша тотчас открыла. Она не хотела, чтобы ее чистое имя полоскали грязные языки соседок.

Тамара набросилась на нее с хохотом, изображая хищную птицу: растопырив пальцы с острыми ногтями и сделав страшное лицо… Саша отпрянула, как если бы сестра на самом деле была способна разорвать ее в клочья.

– Проходи, – просипела она не проснувшимся и сжатым судорогой страха горлом. – Чаю хочешь?

– Хочу. На улице дождь, ты заметила? Как у тебя здесь хорошо, тихо… Скромненько, но со вкусом… Если хочешь, я отдам тебе свой чайный сервиз. С розовыми и желтыми маргаритками. И ковер, красный, который лежит у нас на полу в спальне. А я себе другой куплю… Да и вообще, мебель поменяю… – Тамара изо всех сил старалась выглядеть беспечной.

Саша сполоснула заварочный фарфоровый чайник, всыпала туда чай, залила кипятком, достала из холодильника остатки торта, блюдце с нарезанной колбасой и сыром.

– Ты смотри, хорошенько ухаживай за Гошей, – делая себе аккуратный бутерброд с колбаской, с нарочито-озабоченным лицом, явно переигрывая, советовала сестре Тамара. – Он любит, когда о нем заботятся, когда прислуживают за столом… Раньше Зося прислуживала, уж она так его обхаживала… Но я никогда не ревновала, уж больно страшна она была, эта рыжая кобыла…

– Она так и не вернулась? И даже не позвонила? – вспомнила о пропавшей домработнице Саша. Увлеченная устройством своей личной жизни, она абсолютно забыла о Зосе.

– Представляешь, она привет мне передала. И через кого – через Риту!

– Риту?! Твою подругу-художницу? И где же Рита видела твою Зосю?

– Знаешь, я уже ничего не понимаю… Я точно знаю, что Рита уехала в Питер, на выставку какого-то своего друга. И вдруг вчера вечером она заявляется ко мне, такая вся красивая, таинственная и вручает мне картину… В роскошной рамке. Да и картина, скажу я тебе, недурственная… Я сразу поняла, что эта картина – с выставки ее питерского друга, что Рита купила ее, а почему бы не купить, денег-то у нее немерено… Не успела я и рта раскрыть, как она мне говорит: тебе, мол, привет от Зоси. Сказала, поцеловала меня в щеку, помахала рукой и… все! Убежала! Я вообще ничего не поняла. Дело в том, что я хотела купить у нее ее картину, пейзаж… Я уверена, что все, что выходит из-под кисти Маргариты, – шедевр, просто решила вложить деньги, понимаешь? А тут – совершенно другой автор. Ну ладно, думаю… Словом, что-то я разнервничалась и решила поехать к ней и попросить продать мне все же и ее картину… Я знаю, что она недописанная и все такое… И что ты думаешь? Дверь мне открывает Марк и говорит, что Рита в Питере! Я же ее подруга, не стану же я закладывать, мало ли по какой причине она не хочет, чтобы Марк знал, что она в городе… Но, с другой стороны, я подумала, а не сошла ли я с ума?