Печальная принцесса - Данилова Анна

– Валя, что случилось? Что с тобой? Тебе плохо? Кто обидел тебя?

Она и сама не поняла, как это вышло, что она сумела найти те слова, которые вмиг остановили агрессивного и способного на безумный поступок Валентина. Он вдруг резко изменился, и она увидела перед собой того прежнего Валентина, который еще недавно просил ее о помощи, считал ее незаслуженно обиженной и униженной мужем («…я знаю, какая ты – добрая, ответственная, ты достойна лучшей жизни»), желал ей добра.

Она, делая над собой усилие, обняла его, подвела к дивану и села рядом с ним, принялась гладить по голове, как маленького мальчика. Волосы его были жесткими, грязными, да и сам он источал запах нечистого тела, нечищеной одежды.

– Ну? Что случилось? Кто же тебя так обидел? Ведь Рома заботился о тебе, как и я. Ты же сам говорил мне, что он давал тебе деньги, помог, когда у тебя возникла какая-то проблема с компьютером?

Она вдруг вспомнила их разговор. «…Романа не хочу беспокоить. Он и так мне помогает, на прошлой неделе деньги давал. У меня винчестер сгорел, надо было поменять, он даже на камеру с микрофоном подкинул. Я понимаю, ему это не так трудно, у него деньги есть. Но даже с деньгами не всегда справишься с проблемами».

– Валя… Винчестер? У тебя сгорел винчестер?

– Да-а-а, – и тут Валентин, совсем как ребенок, разрыдался, уткнулся горячим лбом ей в руку и начал судорожно всхлипывать. – У меня сгорел винчестер. Это было ужасно! Надо было покупать новый, а денег не было, я позвонил брату, сказал, что хочу с ним встретиться.

– И что? Встретился?

Она вдруг вспомнила: Роман рассказывал ей о том, что они виделись с братом, что у того «крыша съехала» – он без компьютера дышать не может. Но все это, в контексте их с Романом неустроенной, разлаженной жизни, не нашло никакого отклика в душе Зины. Она пропустила эти слова мимо ушей, думая лишь о себе, о том, как несправедлива жизнь и каким жестоким может быть человек, который еще не так давно был хорошим и заботливым мужем, отцом твоих детей. И какое ей было дело до Валентина!

– Лучше бы и не встречался. Он сказал, что деньги у него появятся в лучшем случае через две недели. Значит, еще две недели без компьютера, в мертвой, без Интернета, квартире, и один, совсем один, – сказал он серьезно, словно речь шла не об Интернете, а о любимом и родном человеке. – И тогда я сказал ему, что, если бы деньги понадобились Лиле, то он сразу же нашел бы их, из-под земли бы выкопал, потому что он любит Лилю и не любит меня, своего родного брата. И знаешь, что он мне сказал?

Валентин горько усмехнулся, слизнул слезы с губ и снова положил голову Зине на колени.

– Он сказал, что эти две любви нельзя сравнивать, что мне просто не дано познать любовь женщины, что я обречен на одиночество, что я попросту урод! А еще он обозвал меня трусом, сказал, что я боюсь женщин, вместо того чтобы их любить. Что если бы я полюбил по-настоящему, как он – Лилю, то у меня бы все сложилось в жизни: я нашел бы себя, научился бы зарабатывать деньги, у меня могла бы быть семья, дети, и мне не пришлось бы самому себе варить суп и стирать носки, а еще – клянчить деньги. Он так и сказал – «клянчить деньги»! Он разговаривал со мной, словно с чужим. Я просто кожей почувствовал, как он отдалился от меня: он уже не видел во мне родного человека. Что мое место заняла какая-то деревенская шлюха с непомерным аппетитом. И тут, словно чтобы доконать меня окончательно, он достал из кармана деньги и сказал, что собирается купить на них какие-то бусы, что ли, или ожерелье для своей Лилечки. Он издевался надо мной, над своим братом! И я понял, что винчестера у меня теперь не будет никогда. И камеры не будет. Ничего не будет! Я просто сойду с ума! А ведь это были мои деньги, вернее, они могли бы быть моими, если бы не было Лили. Если бы не было ее, разве Рома отказал бы мне? Да мы бы с ним вместе отправились в магазин, как это уже было, когда он мне купил первый компьютер, и купили бы мне новый винчестер, и камеру, и микрофон, и новые колонки, и вообще, мы бы нафаршировали компьютер всем, чем только можно было! Я не говорю уже о дисках…

Зина продолжала гладить его по голове, уже зная, чем закончится этот страшный по своей болезненности и цинизму рассказ занедужившего душою Валентина.

– В тот же вечер я вернулся домой в подавленном состоянии, лег в постель и долго не мог уснуть, все думал, думал… Я понимал, что надо все проделать с величайшей осторожностью, чтобы меня не вычислили, не посадили, потому что там, в тюрьме, мне бы никто не позволил заниматься с компьютером, я не думаю, что в наших тюрьмах они есть. А я веду переписку с людьми, я живу там, в компе, и не думаю, что я такой один – нас много. И с женщинами, между прочим, я тоже общаюсь, и я не боюсь их! Как не боялся и Лилю. Я ее просто ненавидел! Ты, наверное, хочешь меня спросить, почему я удушил ее, не отравил, почему придумал такое жестокое убийство? Да просто потому, что у меня не было яда. К тому же я знал, что Лиля тяжело переживала уход Романа, его предательство. И так получалось, что, с одной стороны, он как бы бросил ее, а с другой – продолжал любить ее, думать о ней. За неделю до… этого… вы с ней подрались, и это было мне на руку. Кто знал, что после этого Роман подарил ей золото или дал денег на него? Мне это было неизвестно. Он словно заглаживал свою вину перед ней. Да я сразу понял, что он никогда ее не бросит! Не надо забывать, что отношения Лили с Семеном Сквозниковым подогревали чувство Романа, ревность не позволяла ему расстаться с ней навсегда. Ведь и Семен был женат… но она продолжала встречаться и с ним, я думаю, из-за подарков. Так, во всяком случае, говорил сам Роман.