Ползучий плющ - Купер Наташа

Если бы он попросил вежливо, не пытаясь запугать ее, она, вероятно, разрешила бы ему посмотреть. Никаких секретов в ежедневнике не было. Но нельзя позволять полиции думать, что она имеет право на все, чего ни пожелает. И кроме того, констебль ей не понравился.

— Нервничаете, мисс Макгуайр. С чего бы это? Какие-то личные записи, а? Скрываете что-то от посторонних глаз?

Глядя на него и пытаясь понять, зачем он пытается ее разозлить, Триш заметила, что он чуть вытянул вперед губы, словно намекая на поцелуй. Триш не смогла удержаться от гримасы.

— А это все что значит? — спросил он, указывая на кучи бумаг, книги и ксерокопии статей, разложенные на большом столе.

— Я пишу книгу о преступлениях против детей по заказу «Миллен букс».

— Интересуетесь этим вопросом, да?

— Да. — Она подняла брови, по-прежнему чувствуя боль между ними. — Я адвокат. С окончания учебы я специализируюсь на делах, имеющих отношение к детям.

— А почему? — спросил он, видно было, что это не произвело на него впечатления. Триш не удивилась. Она знала, что большинство полицейских презирают адвокатов, так же, как большинство адвокатов исполнено решимости никогда ни в чем не давать полицейским спуску. Обе стороны слышали слишком много страшных историй о судебных процессах, пошедших по неверному пути, запуганных подозреваемых и приговорах на основании неправильно интерпретированных улик.

— Потому что я женщина, констебль Хэррик. Когда я начинала в адвокатуре, женщинам обычно поручали именно такую работу. Как одно время и в полиции, насколько мне известно.

Он отошел от нее к компьютеру:

— Вы подключены к Интернету?

— Да, — настороженно ответила Триш. — А что?

— Заходили когда-нибудь на порносайты?

— Да, констебль Хэррик. Заходила. Это часть моей работы.

— Нравится, да?

— Нет. Я нахожу вашу манеру задавать вопросы отвратительной. Если вам больше нечего мне сказать, я бы попросила вас обоих уйти. Мне вам сказать абсолютно нечего.

— Вы ошибаетесь, мисс Макгуайр. Вы очень многое можете нам сказать. Для начала, что именно вы делали с Шарлоттой Уэблок, когда находились в ее спальне во время приема, который давала ее мать. И сколько еще раз вы были с ней наедине, и как вы заставили ее…

Потрясенная Триш уставилась на него. То краткое время, что она провела с Шарлоттой, значило для нее очень много. Мысль о том, что такой человек, как констебль Хэррик, попытается придать их общению грязный смысл, была ей отвратительна.

— Достаточно, — перебила она. — Я попросила вас уйти. Пожалуйста, сделайте это.

Констебль попытался угрожать и требовал отчета обо всем, что она делала, начиная с утра прошлой субботы, но Триш была слишком зла, чтобы отвечать на какие бы то ни было вопросы. Когда же он попытался запугать ее, она процитировала закон, относящийся к допросу подозреваемых, которые не находятся под арестом. Она хотела, чтобы ее голос звучал холодно и тихо, но поймала себя на том, что к концу перешла на крик.

К ним подошла сержант Лейси.

— Мисс Макгуайр, — значительно улыбнувшись, сказала она, — вы должны понимать, что при попытке найти Шарлотту Уэблок нам приходится задавать самые разные неприятные вопросы всем, кто может сообщить нам хоть что-нибудь полезное.

— Я прекрасно это понимаю, — процедила сквозь зубы Триш.

— Тогда не могли бы вы разрешить Сэму осмотреть вашу квартиру?

— Только с ордером, — сказала она, двигаясь к входной двери. — Я прошу вас уйти, если, конечно, вы не собираетесь меня арестовать. Это возмутительно.

— Мне очень жаль, что вы так это восприняли. Все остальные, с кем мы разговаривали, изъявили готовность помочь. Вы уверены?…

— Пожалуйста, уйдите. Немедленно.

— Сэм?

Казалось, он собирался поспорить, но мгновение спустя покорно последовал за сержантом. Захлопнув за ними дверь, Триш направилась на кухню, ругаясь на ходу.

Она кляла констебля и себя за то, что потеряла самообладание, и даже Бена, из-за которого она разнервничалась и плохо спала. Если бы она хорошенько выспалась, то обращалась бы с полицейскими более разумно.

Ударившись рукой о стойку и стукнув о край раковины одну из кружек так, что от той откололся кусок и ее пришлось выкинуть, Триш в конце концов сделала себе напиток, отдаленно напоминающий кофе. Она съела тост, надеясь, что углеводы помогут ей успокоиться, и, когда наконец пришла в себя, позвонила Антонии, которая показалась ей занятой и неприветливой.