Золотой песок - Дашкова Полина

И вот надо же такому случиться! Виктюк все мучился, вспоминал, почему же ему так знаком этот адрес, Выхино, Средне-Загорский переулок, дом 40. И вспомнил. Именно в этот дом, к сумасшедшей старухе, к новой своей любовнице, Антон сбежал из-под бдительного ока заботливой тетушки. Залег, как в берлогу, не высовывался, боялся, что тетя найдет и опять засадит за унизительное, мерзкое вязание. Только с Виктюком держал связь, ночью позвонил из автомата по связному номеру, назвал адрес, по которому можно его найти, и настырно спрашивал: ну когда же будет настоящая мужская работа для него?

Как бы в награду за первую неудачу, судьба давала Виктюку и Русову новый, блестящий шанс. Вполне логично, что Ракитина-Годунова в бомжевском доме прикончит какой-нибудь случайный псих-наркоман. Даже если псих этот (кстати, не такой уж и сумасшедший, вполне дееспособный субъект) не сумеет выполнить грамотную инсценировку, убийство все равно будет выглядеть как бытовое.

Все получилось отлично, даже лучше, чем планировали с самого начала, ведь если бы профессионалы не погибли и выполнили заказ, то сейчас шло бы следствие. А кому это нужно? И экономия в итоге вышла немалая, двадцать тысяч.

Так что же не давало покоя Феликсу Михайловичу?

Почему он продолжал хмуриться, сидя в своей машине у обувного магазина на Пресне? Ну да, Антон исчез. Но заказ-то выполнен. Труп кремирован. Никаких следов. Все материалы, опасные для Русова, компьютерные дискеты, аудиокассеты, фотопленки сгорели при пожаре. Не могло там ничего уцелеть в таком огне. Ну а странненький Антон – да черт с ним, наркоман, бросовый товар. Мог он, в конце концов, просто отравиться псилобицином. Эту дрянь он закупил в огромном количестве.

Но дело в том, что формально заказ считался выполненным только после того, как исполнитель взял гонорар и отчитался о проделанной работе. Вот тогда и Феликс Михайлович мог получить причитавшуюся ему сумму. А пока нет Антона, все как бы повисло в воздухе. Можно, конечно, для очистки совести вылезти из машины, посидеть за столиком у «Макдоналдса», съесть вредный чизбургер, запить молочным коктейлем. А толку? Ясно ведь, он уже не придет.

Русов имеет полное право торговаться. И непременно будет торговаться. Виктюк слишком хорошо его знал. Григорий Петрович никогда не упустит возможность заплатить меньше. Виктюку было чрезвычайно обидно остаться в дураках.

Суть своего конфликта с известным писателем Григорий Петрович объяснил Виктюку довольно смутно. Будто бы много лет назад жена Русова Вероника Сергеевна была невестой этого самого Ракитина, и теперь писатель мстит за то, что Русов у него отбил невесту, собирает серьезный компромат на Григория Петровича. Почему именно теперь? Да очень просто. Раньше кем он был, Никита Ракитин? Никем. А сейчас один из лучших детективщиков России. Вот и решил воспользоваться своей славой в низменных целях.

Так ли все происходило на самом деле, в чем конкретно состоял компромат, Виктюк не стремился узнать. Он с трудом верил в историю о любви и коварной мести, а вот насчет компромата – этого добра нарыть можно было достаточно.

Заказ на Ракитина был как бы двойным. За пару месяцев до устранения Феликс Михайлович выдумал и провернул блестящую комбинацию с долговой распиской. Комбинация оказалась вполне успешной, иначе и быть не могло. Виктюк рассчитал все точно, с учетом самых тонких психологических нюансов. Русов сообщил, что теперь все в порядке. Но вот прошло больше двух месяцев, и вдруг выясняется, что Годунов тихо, настойчиво, продолжает свое черное дело, и успел зайти очень далеко. Дальше некуда.

Сказать по правде, вся возня с писателем Виктюку порядком надоела. Он хотел получить, наконец, свои деньги и забыть об этом странном двойном заказе. Слишком дорого стоили его мозги и его время, значительно дороже, чем оценивал их в долларовом эквиваленте Григорий Петрович Русов. И вот сейчас, сидя в машине, Виктюк пытался принять решение.

А что, если сообщить Русову, будто Антон явился и деньги взял? Можно наплести, что парень выглядел очень плохо, был здорово накачан наркотиками и лыка не вязал. Как Русов сумеет проверить? Да никак. Он вообще сидит себе в Синедольске и в ближайшее время прилететь в Москву не собирается, он только что вступил на ответственный губернаторский пост, дел у него по горло.

А пять тысяч можно приплюсовать к своему собственному гонорару, и это будет справедливо.

Справедливо. Но совершенно непрофессионально. Так серьезные посредники не поступают. Однако профессиональная этика – это тоже своего рода миф.

Феликс Михайлович все-таки вылез из машины, не спеша прошел к «Макдоналдсу». На этот раз он решил не брать никаких чизбургеров, ограничился стаканом чаю. Когда он уселся за столик на улице, размешал сахар дурацкой пластмассовой ложечкой, которая становилась мягкой от горячей воды, в кармане его пиджака затренькал сотовый.

– Ты можешь съездить ко мне домой? – услышал он хриплый голос Русова.

– А в чем дело?

– Там сейчас находится Резникова. Та самая. Мне надо, чтобы ты ее прощупал.

– А она того стоит? – усмехнулся Виктюк.

– Прекрати. Ты прекрасно понял, что я имею в виду. И твои сальные шуточки совсем некстати. Резникова поселила у себя Ракитина. Он мог ей многое сказать, мог отдать дискеты, кассеты и пленки. Она прилетела в Синедольск за моей женой, из-за нее Ника сбежала прямо с инаугурации, и вот теперь она живет у меня, в моей квартире, и настраивает Нику против меня. – Русову было явно не до шуток. Как только дело касалось его драгоценной супруги, он моментально начинал паниковать и терял контроль над собой.

– Подожди, что значит настраивает? Кто она твоей жене?

– Они дружили с первого, класса. Именно Резникова познакомила когда-то Нику с Ракитиным.

– Ну и что?

– Мне не нравится, как ведет себя Ника. Не нравится, ты понял? Кто-то говорит ей про меня гадости. Кроме Резниковой – некому.

– Иными словами, тебе кажется, твоя жена что-то подозревает? – решил уточнить Виктюк. В подобных вещах он любил точность.

– Нет! – выкрикнул Русов. – Что за бредятину ты несешь?!

– Слушай, хватит орать, – тихо произнес Виктюк. Ему надоело, что Русов позволяет себе вот так разговаривать. Да, еще недавно Гришка мог с ним все себе позволить, а теперь – нет. И дело не в возрасте. Дело в самоощущении Феликса Михайловича. Недавно он полностью зависел от Русова, а сейчас у него достаточно собственных сил и связей, чтобы в случае чего обойтись без его сиятельного покровительства.

– Прости. Я очень устал. Я нервничаю. – Русов почувствовал, что действительно перегнул палку. В конце концов, Виктюк был сейчас единственным человеком в Москве, которому он мог полностью доверять, к которому мог обращаться из своего Синедольска с любыми, самыми щекотливыми поручениями. Верные псы-охранники Костик и Стасик не в счет. Они всего лишь тупоголовые исполнители.

– Ладно. Я понял, – смягчился Виктюк, – ты хочешь, чтобы я занялся Резниковой?

– Не занялся. Просто проверил. Ты это отлично умеешь делать. Представься каким-нибудь – ну я не знаю, техником-смотрителем, страховым агентом, членом общества милосердия. Посиди с ней, поболтай, чаю выпей.

– А она предложит мне чаю?

– Предложит. Она любит поболтать.

– Допустим. А если твоя жена окажется дома? Или явится в самый неподходящий момент?

– Это моя забота. Я поручу это ребятам, они ее постоянно держат под контролем. Просто ты должен быть готов поехать туда сразу, как только я дам тебе сигнал. Поговори с ней о современной литературе, о детективах, потом о Ракитине, то есть о Годунове… В общем, сам разберешься, не мне тебя учить.

– Подожди, я не понял, в чем именно я должен разобраться?

– Что знает Резникова? Что успел ей сообщить и передать Ракитин? Что ей надо от моей жены? Зачем она летала в Синедольск?

– Так, стоп! – раздраженно оборвал его Виктюк. – Успокойся и подумай, какие глупости ты мне сейчас говоришь. К тебе в квартиру заявляется совершенно незнакомый человек. Во-первых, не факт, что она вообще меня впустит, если твоей Ники не будет дома. Во-вторых, с какой стати она станет со мной откровенничать? Если она действительно что-то знает, случайный разговорчивый гость вызовет у нее подозрения.

– А что же делать? – в вопросе этом прозвучала такая дикая, истерическая беспомощность, что Виктюк невольно усмехнулся и заговорил ласково, сочувственно, как с капризным ребенком:

– Что делать? Прежде всего успокоиться. Взять себя в руки. Ну что ты паникуешь? Заказ выполнен, никаких следов не осталось, все сгорело, и труп, и дискеты с кассетами. С Антоном твоим я расплатился, правда, он лыка не вязал, накачался наркотиками, но это нас с тобой не касается. Все в порядке, Гриша. Живи спокойно и не дергайся.

– Так он пришел за деньгами? – хрипло спросил Русов.