Альбом страсти Пикассо - Тарасевич Ольга

– Чтобы Вадик тебя избил?

– Чтобы закрыть эту тему. Он уже послал меня по телефону. Оставалось еще по роже настучать. Все, комплекс мероприятий выполнен. Теперь ему, наверное, стало немного легче.

Лика грустно вздохнула. Теоретически Андрей прав – у дизайнера был повод вести себя именно таким образом. Но почему Вадим не мыслит шире? Почему не понимает, что волею трагических обстоятельств все оказались в одной лодке? Что важно не клеить разборки друг с другом, а выяснить, кто тот поддонок, убивший Таню?.. Впрочем, наверное, Вадиму еще слишком больно, он до сих пор находится в шоковом состоянии, и не может ни контролировать свои эмоции, ни мыслить…

– Увы, говорить с Вадимом о произошедшем пока невозможно, – Вронская подула на скулу Андрея и с досадой закусила губу: какой глубокий порез, наверное, надо швы накладывать, кровь сочится. Да, под рукой есть пластырь, пока можно заклеить. Но как бы бойфренд ни сопротивлялся, к врачу все-таки придется обратиться.

– Вадим выставил нас из дома, обматерил, – продолжила она. – Я тоже в глубине души ожидала, что он нам все выскажет… Но не в такой форме. Я понятия не имею, как теперь с ним общаться; даже если он прекратит драться, никакой откровенности не будет… Ладно, в любом случае, во всей этой истории есть и плюс. Мы нашли гувернантку Тани, она согласилась с нами побеседовать. Интересно, она все время жила со своей подопечной или только теперь перебралась?

– Я заезжал как-то к Вадику, он показывал мне свою квартиру. Гувернантка тогда явно постоянно обитала в другом месте. Наверное, сейчас только переехала. У Вадима же близких родственников не осталось, с собственной семьей у него там тоже что-то не сложилось. После такого одному лучше не оставаться. Вот, наверное, эта Мария и решила с ним пока побыть.

– У Вадика дома поговорить теперь уже не получится. Здесь есть кафе поблизости?

Андрей пожал плечами:

– Понятия не имею. Какое кафе с такой разбитой рожей? Давай в машине побазарим.

– Хорошо, – Лика прищурилась. – Кстати, вон она уже и идет.

И правда, калитка в невысоком заборчике, огораживающем символический участок перед таунхаусом Вадима, приоткрылась и по тротуару к «Мерседесу» Андрея заторопилась стройная брюнетка.

Рассматривая ее, Лика поразилась переменам, произошедшим с ее внешностью. Буквально десять минут назад Мария Дмитриевна, растрепанная, в наспех наброшенном халатике, выскочила из своей спальни. Теперь к машине приближалась стильная леди, одетая в безукоризненный светло-бежевый костюм, с совершенно незаметным и естественным (а потому требующим и времени, и навыков) макияжем.

Прекрасная, собранная, деловая, невозмутимая…

Суперпрофи, умеющая абстрагироваться от эмоций и в любой ситуации пытающаяся контролировать себя во всем? Или… холодная циничная стерва, имеющая в этом трагическом раскладе свой интерес?..

Явно неглупая, очень красивая – гувернантка Тани пока находилась за скобками всего произошедшего.

А ведь Седов предупреждал: разгадка этого преступления может быть обусловлена событиями прошлых лет. Следовательская интуиция редко подводит…

– У меня мало времени, – расположившись на заднем сиденье машины, заявила Мария Дмитриевна, расправляя длинными пальцами невидимые складки на юбке. – Мы готовимся к похоронам, очень много вопросов надо решить.

Андрей неуверенно кашлянул:

– Мы могли бы вам помочь.

Она окатила его ледяным взглядом:

– Не думаю, что Вадим Александрович с энтузиазмом отнесется к подобному предложению.

Лика почувствовала: еще немного – и она сорвется, начнет кричать, что пока все тут заняты выяснением отношений, преступник разгуливает на свободе; что задержанный строитель никак не может объяснить обстоятельства, при которых рядом с телом девушки нашли кольцо с сапфиром, а еще записку с угрозами, появившуюся на заборе дома.

Изо всех сил стараясь не давать волю своим эмоциям, она тихо заговорила. О том, как важно разобраться в произошедшем; о том, что это можно сделать только вместе; о том, что всем больно – однако надо попытаться взять себя в руки.

– Я не знаю, чем могу вам помочь. – Голос Марии Дмитриевны немного потеплел, но ледяная настороженность во взгляде осталась. – По распоряжению Вадима Александровича я постоянно находилась рядом с девочкой. Как педагог я считала тот образ жизни, который ведет Татьяна, противоестественным. И неоднократно пыталась убедить Вадима Александровича в том, что предоставление большей свободы сестре только положительно сказалось бы на ее эмоциональном состоянии, позволило бы приобрести собственный жизненный опыт. Но он очень опасался нежелательных знакомств, наркотиков, снижения успеваемости. Девочка жила в стерильной идеальной среде. Я предполагала, что такое воспитание приведет к проблемам. К сожалению, так и случилось.