Ты обратилась в лунный свет - Кларк Мэри Хиггинс

Но теперь она не могла говорить об этом ни с Нейлом, ни с кем-либо другим. До тех пор, пока не выяснит, что колокольчики оказались там по прихоти Эрла Бейтмана.

Заметив перемену в ее лице Нейл пошел в наступление:

— Мэги, что, в самом деле, происходит? — спросил он низким, напряженным голосом. — Ты сердишься на меня, а я не знаю, за что, неужели только за то, что не позвонил вовремя перед твоим отъездом. Я не прощу себе этого до конца жизни. Если бы я знал, что случилось, я бы немедленно к тебе приехал.

— Неужели? — Мэги покачала головой и отвела глаза. — Нейл, я пытаюсь во многом разобраться, в том, что пока лишено всякого смысла и может оказаться плодом моего воображеня. Но я должна разобраться сама. Давай не будем об этом сегодня.

— Полагаю, у меня нет выбора, — сказал Нейл. — Послушай, мне надо идти. Завтра утром большое совещание, я должен подготовиться. Но завтра я тебе позвоню, а в четверг днем заеду. Ты будешь здесь до следующего воскресенья?

— Да, — кивнула Мэги, а про себя добавила: «Может, к тому времени у меня будут ответы на некоторые вопросы об Эрле Бейтмане и этих колокольчиках, а также...»

Мысли ее прервались, потому что непрошенно мелькнула мысль о «Латам Мейнор».

— Нейл, в прошлый раз ты говорил, что был с отцом в «Латам Мейнор». Вы искали двухкомнатный номер для ваших клиентов, не так ли?

— Да. А что?

— Нуала чуть не купила этот номер. Ты еще говорил, что другая женщина собиралась его занять, но не смогла из-за того, что потеряла деньги в каком-то деле?

— Это верно. И еще одна клиентка папы, числившаяся в списке кандидатов, прогорела — это Кора Гебхарт. Я собираюсь заняться этим на неделе, выявить гада, который уговорил их инвестировать, и, если мне удастся найти что-нибудь, за что можно повесить Дуга Хансена, я натравлю на него Совет. Мэги, к чему ты клонишь?

— Дуглас Хансен? — воскликнула Мэги.

— Да, а что? Ты его знаешь?

— Не совсем, но если что узнаешь о нем, скажи мне, — попросила она, вспомнив, что Хансен хотел, чтобы она никому не говорила о его предложении. — Просто слышала о нем.

— Тогда не связывайся с ним, — мрачно посоветовал Нейл. — Ладно, мне пора. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — Запри за мной дверь.

Он не уходил с крыльца, пока не услышал звук закрывающегося замка.

Она смотрела, как он уезжает. Фронтальные окна выходили на восток, и полуденные тени начали проникать сквозь листву деревьев.

В доме вдруг стало тихо и пусто. Мэги задумчиво посмотрела на кремовые брюки, на грязные коленки, которые заметил Нейл.

«Переоденусь и поднимусь в студию ненадолго. Завтра утром приберу в шкафу у Нуалы в спальне и перенесу туда свои вещи. — Мэги хотелось расспросить Нуалу о многом. Вылепливая ее черты из глины, она как бы общалась с ней. — Может, я смогу думать пальцами о том, чего мы не успели сказать друг другу».

Она могла спросить об очень важном, например: «Нуала, была ли причина, по которой ты боялась жить в „Латам Мейнор“?»

7 октября, понедельник

58

Малком Нортон открыл свою контору в обычное время, в 9.30. Он прошел через приемную, где за столом когда-то сидела Барбара Хоффман. Теперь этот стол был свободен от всех ее личных вещей. Фотокарточки ее детей и их семей, узенькая ваза, в которой всегда стояли цветы или пучок листьев, аккуратная стопка текущей документации — ничего этого больше не было.

Нортон слегка поежился. Приемная снова была холодная н безликая. «Любимый стиль Дженис, — мрачно подумал он. — Холодно, стерильно. Как она сама. И как я», — с горечью добавил он, проходя в сгон кабинет. Никаких клиентов. Никаких встреч — перед ним маячил долгий и тихий день. Ему пришло в голову, что в банке у него есть двести тысяч долларов. «Почему бы просто не взять их и не исчезнуть?» — спрашивал он себя.

Если бы Барбара пошла с ним, он сделал бы это не задумываясь. Пускай Дженис остается в заложенном доме. При удачной продаже он сможет стоить в два раза больше залога. «Справедливое распределение», — думал он, вспоминая о банковской ведомости, которую нашел в сумке жены.

Но Барбара ушла. Смысл происшедшего постепенно начал доходить до него. Он понял, что она уйдет, в тот же миг, когда его кабинет покинул полицейский Брауэр. Его вопросы ее напугали. Она почувствовала его не-приязнь, это все решило — ей надо было уехать.

«Как много знал Брауэр?» — размышлял Нортон, сидя за столом со сцепленными руками. Все было продумано так хорошо. Если бы договор о продаже с Нуалой осуществился, он отдал бы он двадцать тысяч своих пенсионных. Они бы отсрочили продажу на девяносто дней, этого хватило бы на подписание соглашения с Дженис, а потом займом покрыли бы покупку.