Парик для дамы пик - Данилова Анна

Захлебываясь этими простыми словами-упреками, она помогала ему снять куртку и даже приглаживала в каком-то материнском порыве волосы на его голове. Но при этом Юля ловила себя на мысли, что с Крымовым ей не приходилось чувствовать себя настолько одинокой и уязвимой, как с Шубиным. Да, когда Игорь был рядом, она ощущала силу, исходящую от него. Но когда он оставлял ее одну, уезжая, то становилось понятным, что его нет и он не появится так же внезапно, как появлялся в свое время вездесущий Крымов, для которого перемещение в пространстве носило характер полета… И пусть мысли ее являлись плодом идеализации, все равно она отдала бы несколько лет жизни только за то, чтобы, открыв сейчас дверь, увидеть на пороге не Шубина, а Крымова. И ей было нестерпимо стыдно.

«Холодкова на кухне. Она не знает о том, что я догадываюсь… Нам надо поговорить. Придумай что-нибудь…» – прошептала она. Игорь кивнул головой, ласково потерся щекой о ее щеку («Жест вернувшегося из командировки мужа, стосковавшегося по жене»), поцеловал ее легким поцелуем в висок и, осторожно подталкивая в спину, направил на кухню.

У Холодковой был уже не такой агрессивный взгляд. Понимая, что в квартире появился мужчина, к тому же и Шубин, напарник Земцовой, она молча встретила его и теперь, судя по всему, ждала какой-то развязки действия.

– Наташа, привет, – вдруг обратился Шубин не к ней, а к оробевшей Зиме. – Ты не хочешь меня покормить?

– Я с-сейчас… минут-точку… – она заикалась от волнения. В отличие от Юли она испытывала к Игорю сильное сексуальное чувство. И если бы не присутствие Холодковой, она бы продолжила невидимую игру-битву за Шубина, в которую играла с тех пор, как поселилась у Юли.

– Вот, – Юля взяла в руки альбом. – Нашли у Жени кучу Зоиных альбомов. Я-то думала, в них будет что-нибудь интересное, что как-то продвинет следствие, но я ошиблась. Только человека зря перепугала, – она бросила взгляд на съежившуюся на табурете Холодкову. – Фотографии самые обычные. И ни одного мужчины. Думаю, Женя взяла альбомы на память о подруге, ведь правда?

Холодкова кивнула головой. У нее словно отнялась речь.

– Она пока живет у меня, думаю, я правильно сделала, позволив ей здесь остаться, – и хотя Юля обращалась к Шубину, взгляд ее был прикован к лицу Холодковой. – Вам страшно, Женя?

Но та по-прежнему молчала.

Наташа, разогревая еду для Шубина, вообще ничего не понимала. В воздухе чувствовалось какое-то напряжение, чуть ли не электрическое поле, образовавшееся в результате сплошных недомолвок и подозрений. Она решила молчать, ни во что не вмешиваться и дождаться развязки.

– Я спрашиваю, вам не страшно?

– Если вам не жалко, налейте мне еще немного водки, той, которая стоит у вас в комнате… – попросила Холодкова, поеживаясь. Ее знобило.

– А вы подите сами и налейте себе, ведь вы же знаете, где… (Холодкова метнулась из кухни, чуть не опрокинув табурет, за который зацепилась подолом юбки.) Наташа, ты накрывай на стол, а мы с Игорем сейчас вернемся… Смотри, чтобы Женя не сбежала. Запри дверь еще на один замок, ключ знаешь где…

И Юля удалилась с Игорем в спальню. Ей не терпелось услышать подтверждение своих подозрений.

Шубин, не так истолковав это ее желание уединиться с ним в спальне, крепко обнял ее и прижал к себе.

– Подожди, ты мне сначала скажи, ты привез буклет?

– Буклет? Но откуда ты могла узнать? – Было видно, что Шубин разочарован.

– Так привез или нет?

Вместо ответа он достал из кармана тоненькую книжечку – яркую и блестящую, обложка которой выглядела именно так, как Юля себе и представляла. Это означало, что на туалетном столике в спальне Пресецкой, то есть на снимке, который они с Наташей нашли в книге Толстого «Петр Первый», была запечатлена именно эта брошюра с белыми розами. А цифра 30 оказалась первыми буквами имени «ЗОЯ».

Юля листала книжечку в каком-то исступлении. Этот буклет был издан ООО «Галерея АРТ», что на Кутузовском… Фотографии репродукций Зои Пресецкой говорили о многом. Особенно же приятным было то обстоятельство, что полотна «талантливой русской художницы», коей считалась Пресецкая, носили те же самые названия, что и в списке, обнаруженном пару часов назад в сейфе Холодковой: «Апельсины без кожуры», «Девушка и собака», «У окна», «Белые розы в синей вазе»…

– Есть еще новости? – спросила она, даже не глядя на Игоря. – Игорек?

– Да разве тебя чем удивишь?

– Удивишь. Выкладывай, что ты узнал там, в столице?..