Услуги особого рода - Данилова Анна

Она взяла ребенка, прижала к груди (он был мягкий, теплый и посапывал во сне), прикрыла полами плаща и так же быстро вернулась. Заперла за собой все двери и вошла в комнату, где Герман уже раздевал свою подружку, собираясь, вероятно, сделать ей еще одного ребенка. Дина, казалось, находилась между сном и явью. Пережив многое, она, пожалуй, впервые за много дней расслабилась и теперь хотела испытать хотя бы немного радости, любви.

– Дина… – прошептала Анна, чувствуя, как ее скулы сводит от нервной дрожи. – Дина, посмотри на меня… Твоя девочка у меня на руках…

Дина открыла глаза, рванулась к лампе, зажгла ее, и Анна успела увидеть блестящие кудри Германа, его тонкую белую кисть, поглаживающую обнаженное колено Дины.

– Девочку принесли. Позвонили и принесли… Надеюсь, что она здорова…

Но Дина, глядя на нее, ничего не понимала. И тогда Анна догадалась распахнуть плащ и показать завернутого в одеяльце ребенка.

– Ну? Узнаешь? Это она?

Дина подошла, взяла ребенка на руки и, не сказав никому ни слова, вышла с ним из комнаты.

– Иди к ней, ей сейчас нужна твоя помощь… Как бы она в обморок не хлопнулась…

Герман встал, быстро застегнулся и бросился вслед за Диной в спальню.

– Это она, Гера, веришь? Это она… наша девочка… – Дина не плакала. Она с необычайной нежностью шептала эти слова Герману, в то время как Анна, изнемогая от усталости, стояла рядом с дверью и прислушивалась к голосам. Ей было далеко не безразлично, что сейчас происходит там, в спальне.

Дина вышла из спальни с девочкой на руках.

– Аня… давай ее развернем, посмотрим… Что-то уж очень крепко она спит. И пахнет от нее как-то странно…

Они уложили ребенка на диван, распеленали. Девочка была крошечная, розовенькая. Рана на пуповине подсохла, но повязку, видимо, не решились трогать.

– От нее пахнет медом, – сказала Анна. – Видишь, у нее и губы-то блестят, в меду… Это чтобы она крепче спала…

– Но ведь ей же еще ничего этого нельзя! – вскричала Дина.

– Да разве теперь это имеет значение? Главное, что это она… Смотри… бирки… Что там написано?

– Казарина… Господи, да что же это такое? Где ты ее нашла, Аня?

И Анна рассказала Дине о звонке. О том, какую ответственность ей пришлось взять на себя, чтобы, рискуя всем, все же дать возможность неизвестному парню вернуть девочку.

В складках одеяла Дина нашла смятые стодолларовые купюры – пять штук.

– А это еще что? Зачем? Зачем мне эти деньги? Кто-то решил откупиться этим?

– Да нет. Это скорее просьба не обращаться в милицию. Не думаю, что человек, вложивший сюда эти деньги, имеет непосредственное отношение к твоей беде. Скорее всего он просто оказался впутан в это дело и теперь хочет хоть как-то помочь тебе… Я думаю, что он скоро позвонит… Я пообещала ему, что не обращусь в милицию. Но я говорила от твоего имени, поэтому, прошу тебя, давай все забудем… Забирай свою девочку и лети с ней в Австралию, к родителям. Хорошо, если Герман согласится сопровождать тебя… А мне теперь пора домой. Что-то я в последнее время редко там бываю… Дай-ка я подержу твою девочку… Тем более что она просыпается…

Девочка, крохотная, смешно зевнула, растягивая свои нежные тонкие губки и показывая горлышко, после чего, не открывая глаз, заплакала. Да так жалобно, что Анна прослезилась.

– Пойду в магазин, куплю детского питания… А ты пока попробуй дать ей грудь. Вдруг молоко вернется… Хотя навряд ли… Еще надо купить бутылочки в аптеке… соску, памперсы… Господи, я же ничего не знаю, ничего не умею… А завтра обязательно вызови участкового врача. Пусть посмотрит девочку. Если спросит, почему тебя до сих пор не было, скажешь, что болела, что были осложнения… Словом, придумаешь что-нибудь…

– Аня! Ты хотя бы представляешь, что ты сделала для меня? Гера, не отпускай ее… Сходите вместе в магазин и возвращайтесь вместе. Ты же снова унесешься куда-нибудь в Анну-Успенку…

– Куда? – Анна остановилась на пороге. – Что ты сказала? Анна-Успенка? А что ты помнишь об этом?

– Не знаю… Как-то само вырвалось… А что?

– Нет, я не поеду туда… сейчас… – И добавила чуть слышно: – Завтра…

…Она уезжала от Дины за полночь. Не хотела оставаться в чужой квартире. Пять раз звонил Матайтис, Дина брала трубку и говорила, что Анны нет, что она уехала к себе домой.

Дома ее ждал сюрприз: сообщение на автоответчике от Григория.

«Анечка, я скучаю. Был у тебя сегодня в три, затем заезжал в пять. Сейчас я дома. Жду тебя или хотя бы твоего звонка».