Падает мрак - Мерфи Маргарет

Полиция провела расследование, но ни один из соседей не видел, чтобы кто-нибудь входил в дом или выходил оттуда за исключением Кали и Уоррена. И все-таки Клару что-то смущало в этом деле. Хотя Кали и отрицала, Клара все же подозревала, что девушка занималась проституцией, чтобы заработать на наркотики. Ее не покидала мысль, что загадочный «злоумышленник» мог быть сутенером Кали или поставщиком наркотиков.

Ничего удивительного, если Уоррен затаил на нее обиду.

Вспоминая свои дела за прошлый год, Клара только теперь отдала себе отчет, что почти все касались изнасилований или насилия против женщин. В большинстве случаев она выступала на стороне защиты. Она знала, Хьюго это не нравилось: он подозревал, что она защищает насильников, которые сделали использование и унижение женщин образом жизни. Одна только мысль о Хьюго причинила ей боль: Клара с новой силой ощутила одиночество и незащищенность.

— Дела… — мрачно бормотала она. — Думай о своих делах. — Если сосредоточиться, можно придумать, как противостоять похитителю, не поддаться разрушительному побуждению играть по навязанным правилам.

Кто еще, кроме, разумеется, Касаветтеса, вызывал у нее страх, ощущение скрытой угрозы? Она старалась отбросить свои опасения, преодолеть их, потому что мужчины, интересы которых она защищала, отлично чувствовали подобную слабость у женщин и цеплялись к ней как моллюски к лодке. Она упорно убеждала себя, что ее не тревожит их плохо замаскированная агрессия.

Перебирая в памяти имена подзащитных, Клара вспомнила дело Фаррела Смита. У него было очарование змеи — гипнотическое и в то же время отталкивающее.

Снова и снова она была вынуждена напоминать ему, что дом, семья и ее чувства не имеют отношения к его делу, но он постоянно пытался влезть в ее жизнь, задавая все более дерзкие вопросы. Клара пыталась убедить себя, что Смит не лжет, отрицая обвинения со стороны бывшей подружки, но не смогла. Тогда решила, что даже виновный имеет право на лучшую защиту в суде. Она поступила как трус: отмела сомнения и спряталась от него за своим столом. Смит тем не менее всегда находил повод, чтобы обойти стол, приблизиться, склониться к ней, дотронуться. Клара чувствовала, что ее пытаются запугать.

Она даже попросила, чтобы дело отдали кому-нибудь другому, но Смит и слышать об этом не хотел. Конечно, свою роль здесь сыграло непоколебимое убеждение Джулиана Уоррингтона, что клиент всегда прав. Это означало, что у адвоката Паскаль не было иного выбора, кроме как постараться пережить это дело с наименьшими потерями. На их следующей встрече стало ясно, что Фаррел просто упивается ее дискомфортом; в его предупредительности, в улыбке — во всем Клара чувствовала вызывающий сексуальный подтекст.

Его самодовольство окончательно настроило ее против Смита. Он выразительно погладил себя по тыльной стороне ладони и оскорбительно улыбнулся:

— Что ж, Клара, похоже, мы продолжим наше знакомство.

— Я ваш адвокат, мистер Смит, — резко ответила она, — а не подружка. В будущем потрудитесь обращаться ко мне «миз Паскаль».

Его брови удивленно взметнулись вверх; он казался скорее развеселенным, нежели обиженным, будто ожидал этого слабого выпада с ее стороны. Но Клара еще не закончила:

— …Я задаю вопросы о вашей частной жизни только постольку, поскольку она имеет отношение к вашей защите. А у вас нет никаких причин интересоваться моими личными делами.

Все еще улыбаясь, разве что немного более натянуто, он сказал:

— Как скажете.

— Во время консультаций, — настойчиво продолжала она, решив раз и навсегда установить свои правила, — вы будете сидеть на положенном вам месте — с одной стороны стола, я — с другой. Я понятно выражаюсь?

Она ждала согласия, глядя ему в глаза. Смит воспринял это унижение с плохо скрытым негодованием, и, хотя он не высказал этого вслух, ей казалось, что Фаррел винил в своем осуждении адвоката. Клара с отвращением вспоминала, как Смит протянул руку после оглашения вердикта и она была вынуждена ответить, а он долго удерживал ее ладонь в своей. Каждый раз при этом ее начинало мутить.

О господи! Да… Фаррел Смит. Но ее похититель — явно старше. Смиту было тридцать с небольшим, а этому… Трудно сказать, судя только по голосу и манере двигаться, но предположительно за сорок. И Смит все еще в тюрьме, насколько она знала. А что, если Смит убедил сокамерника или друга помочь ему? Что тогда, Клара?