Белое и черное - Ёкомидзо Сэйси

— Я прямо обомлела — и ответить-то нечего! А потом порасспросила его, он и рассказал, что письмо получил, там написано было… Ну, про жену его… И тут он советоваться начал: мол, кажется мне, что письмо это прислала мадам из «Одуванчика», а я вот как думаю?

— Что же было дальше?

— Я еще больше удивилась, стала за нее заступаться. Тут Судо-сан и выдал: если, говорит, не она, значит — художник Мидзусима!

— Госпожа Судо, у вашего супруга были какие-то основания подозревать Мидзусиму?

— Так я его тоже про то спросила, — заторопилась Канако. — А он сказал, что как-то за своей женой следил, когда она с одним человеком в Ёкогаму уехала.

— Госпожа Судо!

— Да.

— Вы знали про этот случай? Что муж следил за вами?

— Нет, я сама узнала это только от этой госпожи и очень удивилась. Муж утаил это даже от Хиби… то есть, от того мужчины.

— Так-так, — Тодороку снова повернулся к Канако. — Что же рассказал вам господин Судо?

— Сказал, что жена его с тем мужчиной в гостинице устроились, а он вокруг бродил да думал, что же теперь делать, и тут вдруг ему Мидзусима на глаза попался.

Ямакава наклонился к ней:

— То есть, Мидзусима тоже следил за госпожой Судо?

— Я сама сперва тоже так поняла, но Судо-сан сказал, что вроде по-другому было. Мидзусима вообще раньше них в Ёкогаму приехал, и альбом у него с собой был — похоже, рисовать он там собирался. Но ведь он у гостиницы бродил — не иначе, как госпожу приметил.

Киндаити Коскэ принялся задумчиво ворошить воронье гнездо на своей голове. Роль Мидзусимы Кодзо в этой истории становилась все более неясной.

— Госпожа Миямото! — подал он голос из своего угла. — А что, Мидзусима тогда заметил господина Судо?

— Я и про это не забыла спросить! Он считал, что нет. История-то для него самого неприятная приключилась, вот он сразу и спрятался. На глаза Мидзусиме попасться в такой ситуации — это ж еще больший позор! Так что он сразу в Токио уехал.

— Понятно.

Киндаити Коскэ удовлетворился объяснениями, и расспросы продолжил Тодороку.

— Что же было дальше?

— Ну я принялась господина Судо успокаивать, напомнила ему, что нетерпеливость ведет к беде, сказала, что все сперва хорошенько проверить нужно… На том мы с ним и расстались.

— Вы скрывали все это, чтобы не задеть репутации госпожи Судо?

— Да нет, не поэтому. — Тут Канако до корней волос залилась краской. — Если честно, я ведь сама на ухаживания Мидзусимы поддалась и в тот вечер как раз на свидание с ним шла.

Потрясенные слушатели уставились на Канако.

Губы Киндаити Коскэ невольно расползлись в улыбке. Канако это заметила:

— Нечему тут смеяться, сэнсэй!

— Нет-нет… Это я так, простите.

Пришла очередь краснеть Киндаити. Он смущенно опустил голову.

Тодороку бесстрастно продолжил:

— То есть вы уже давно поддерживали отношения с Мидзусимой?

— Ой нет, я в тот вечер первый раз к нему шла. Судо-сан меня в тот страшный час от дурного уберег, и муж меня тоже простил.

— Но ведь в тот вечер Мидзусима должен был быть в ресторане «Коёкан» на Тораномон? — уточнил сидящий сбоку Ямакава.

— Да, я это от Симуры слышала.

— Где вы договорились встретиться?

— В каком-то доме Тамура на Тораномон. Я пошла с подругой в театр — это все тоже Мидзусима придумал. Надоумил меня, чтоб я оттуда сбежала и к нему пришла на часочек, а подружка и не заметит ничего.

— И по пути вас перехватил муж госпожи Судо?

— Да, он для меня просто богом-спасителем оказался.

— Значит, в этот дом Тамура вы так и не пришли?

— Ну да, Судо-сан меня так задержал, что время уже вышло, а самое главное — у меня от того разговора так тяжко на душе стало, что я уже и идти туда не могла. Да вы сами представьте: только собралась хахаля себе завести, и прямо за минуту до того у тебя совершенно другой мужчина совета просит, мол, как поступать мужу, если у жены хахаль? Меня это напрочь сразило.

Тут уже даже Тодороку поперхнулся от смеха. Ямакава иронически ухмыльнулся. У Дзюнко увлажнились глаза.

— Так вы решили себе хахаля завести?

— А то! — К Канако вернулось присущее ей жизнелюбие, и теперь она отвечала совершенно непринужденно. — Коль уж о том речь зашла, мой-то — тот еще бабник! Вот я и решила: раз ты так, ну и я вот эдак! Правда, уж так обожглась, так обожглась…

— Так что, значит, Мидзусима все-таки исчезал из своего ресторана в Тамуру?