Черное белое - Андреева Наталья

— Сам не понимаю.

— У тебя что, были близкие отношения с пациенткой?

— Но она не была моей пациенткой! Она была абсолютно нормальной! Понятия не имею, что случилось с Лерой! Ее словно подменили!

— Рецидив. Осеннее обострение болезни. Наложенное на нервный стресс. Эта история с младшей сестрой кого угодно выбила бы из колеи. Но, Саша? Как же так? Не увидел, а? Этот блеск в глазах, этот непонятный смех. Не исключаю, что она слышит голоса и разговаривает сама с собой. Шизофрения. Если ты принимаешь участие в этой женщине, немедленно должен подать протест. Настаивать на освидетельствовании врачебной комиссией. Ее место в больнице, а не в тюрьме.

— Да-да.

— Ну, что ты стоишь? Беги, спасай ее!

— Я в себя прийти не могу. До сих пор. Ведь она мне лгала!

— Да в чем, Саша? Она сама, быть может, не понимала, что делает.

— Влюбиться в сумасшедшую! Только со мной это могло случиться! Меня самого надо лечить! Столько нормальных женщин вокруг, и — на тебе! Как только я встречаю ее, словно магнитом тянет! Что это, а? Марк Аронович? Вы врач. Вы сразу увидели то, что мне ни разу даже в голову не пришло!

— Дорогой ты мой. Человек — загадочное существо. Что мы о нем знаем? В сущности ничего. Кто раскрыл природу влечения людей друг к другу? Возможно, что подсознательно ты сразу же почувствовал в ней больную, и потянулся помочь. Сострадание принял за любовь.

— Нет, не то. Я знаю, что это не то. Не сострадание. Только не оно. Я думал о ней день и ночь. Но как о женщине. Не как о возможной своей пациентке. Я радовался, что она так переменчива, что с ней не скучно. Эти внезапные всплески ребячества, бездумного веселья. А потом тихая грусть. Слезы, которые были так близко. Но предположить, что это болезнь…

— Такие женщины весьма притягательны, мой молодой коллега. Они нетривиальны, как правило, очень умны. Великолепные актрисы. Они знают, как увлечь, чем увлечь. Они все время на сцене. К тому ж, такая яркая внешность… Я, Саша, понимаю тебя. Как мужчина. Но не как врач.

— Вы думаете, что психиатрия — это не мое?

— Подумай как следует. И главное — не отчаивайся.

— Я поеду. За ней. Поговорю со следователем. В конце концов, я в этом деле не последнее лицо, мои показания тоже важны. Но сначала вас отвезу. Я одного не могу понять. Выходит, Соня все-таки страдала краткой потерей памяти? Отождествляла себя со сводной сестрой? С богатой девочкой, которая ни в чем не нуждалась. Замена. Спряталась за образ, который казался таким притягательным! У наркоманов происходит нечто похожее на раздвоение личности. И вот вторая половина Сони, которая все могла и которой все было дозволено, стала сводной сестрой. Соней-младшей. Перевоплотилась в нее. Соня не признавала старшую сестру, потому что боялась боли! Правды боялась. Но вы, Марк Аронович, смогли это преодолеть. Ее внутреннее сопротивление. Почему же я не могу?

— Вот видишь. Ты все понял. У тебя еще все впереди, Саша. Поедем. Здесь делать больше нечего. А материал интересный. Я докторскую как раз пишу…

В это время Соня, оставшаяся в палате наедине со следователем Жуковым, насмешливо спросила:

— Ты доволен? Я тебя не выдала. А могла бы! Как думаешь, могу я тебя немного пошантажировать?

— Чего ты хочешь? — хрипло спросил он.

— Милый! А ты не знаешь! Тебя! Ведь мы с тобой были близки!

— Расскажи эту чушь кому-нибудь другому.

— Твоей жене, например. Ах, да! Мне лучше не возвращаться в родной город. Никогда. Да и в самом деле! Что я забыла в этой дыре? Паспорт получила, все в порядке. Начну новую жизнь. Никаких наркотиков.

Он невольно рассмеялся:

— А ты сможешь?

— Теперь смогу. Я вдруг почувствовала вкус к жизни. Ты не представляешь, что это такое! Когда из золотой клетки тебя вдруг выпускают в джунгли. На дикую охоту. Без правил, без пощады. И ты сначала проигрываешь, а потом начинаешь приспосабливаться. И тот кусок, что вырван с боем, гораздо слаще, чем тот, который тебе каждое утро приносят в клетку. Пусть он жирнее, но все равно не насытит. Потому что мясо несвежее.

— Все еще ребенок, — не выдержал следователь Жуков. — Какой пафос! Какая откровенная чушь! Кем ты себя вообразила?

— А вдруг я их всех обвела вокруг пальца? Вдруг это я сумасшедшая, а не Лера? Ха-ха! Где я была эти три дня, знаешь? Думаешь, в притоне, который гражданину оперуполномоченному поднесли на блюдечке?

— Где? — настороженно спросил он.