Лицо в тени - Малышева Анна

Андрей позвонил ей на прошлой неделе, в четверг. Женщина как раз находилась на кухне, перемывая посуду после ужина, и первой успела подбежать к телефону. Катя опоздала, хотя весь вечер ждала звонка от подружки.

Новости были неутешительные. Запинаясь и извиняясь, Андрей поведал, что дело провалилось. Он говорил чуть слышно, и голос у него был потусторонний. Марина спросила, что же теперь делать?

– Ну что… – протянул он. – Поговори с сестрой, пусть она даст тебе доверенность на продажу дома.

И… Нужно продавать.

И тут Марина встала на дыбы. Она сказала, что не согласна с таким поворотом дела. Она передумала. Нужно быть сумасшедшей, чтобы лишиться имущества ради какой-то идиотской истории, ради чужого ей человека! На самом деле, об имуществе она думала куда меньше, чем о предстоящем объяснении с мужем. Это пугало ее до обморока.

– Но ты понимаешь, что они не будут тебя уговаривать? – тихо спросил Андрей.

– И что, по-твоему, они сделают? – истерично засмеялась она.

– Откуда же мне знать… Меня один раз избили. Марина, что уж теперь… Поговори с сестрой, они меня торопят. Ждать больше нельзя.

– Нет, – отрезала она и бросила трубку.

Положение было почти бызвыходным. Муж по командировке уехал в другую область, осматривать какой-то недостроенный дом. Звонить ему и сообщать подобное по телефону?! Потом она подумала о детях. Отвезти их в Москву или сидеть с ними здесь, в глуши? Она склонялась к тому, чтобы спрятать их у своих родителей. Это представлялось ей самым надежным местом.

В пятницу после обеда Марина объявила детям о своем решении. Все трое едут в Москву, к бабушке и дедушке, и пробудут там, пока не вернется из командировки отец. Тем более что продукты подошли к концу, холодильник почти пуст.

Но это заявление было встречено очень неодобрительно. Илья только поморщился – спорить он не любил, предпочитая занимать пассивную позицию. Зато Катя подняла настоящий бунт. Она заявила, что это чепуха, будто из-за того, что кончились продукты, нужно возвращаться в Москву. Еду можно купить прямо здесь, в поселке. Марина попыталась поставить на своем, напомнила детям, что бабушка с дедушкой соскучились по ним.

– Неправда! – опять возразила Катя. – Мы говорим с ними по телефону. И вообще, я никуда не поеду. Что это такое – в школу же скоро! И так лето почти кончилось!

Илья встал на ее сторону – как ни странно, девочка легко подчиняла своей воле старшего брата. Мальчик тоже заявил, что ехать никуда не хочет. Что там делать, в Москве? Секция сейчас закрыта, друзья разъехались – кто на курорте с родителями, кто тоже на даче. Телевизор можно смотреть и здесь, ничего, что старый и показывает плохо. А бабушка и дедушка могут сами приехать в гости.

Марина пыталась их переубедить, но наталкивалась на глухую стену. Она дошла до того, что стала умолять в кои-то веки послушаться ее, но это никакого действия не возымело. Дети, нужно признать, всегда относились к ее просьбам легкомысленно.

– Это все потому, что Васька так с тобой обращается, – заметила Алина. – Чего еще можно ожидать от детей? Они всегда на стороне сильнейшего.

– Неправда! – возмутилась Марина. – Они меня любят!

– Любить они могут сколько угодно, но уважать – это другое дело. За что им тебя уважать, если ты все время ходишь с фингалами?

Алина понимала, что говорит жестокие вещи, особенно в данной ситуации, когда дети исчезли. Но остановиться не могла. Марина только махнула рукой:

– Давай, добивай. Ты ведь тоже меня не уважаешь.

…Насчет продуктов она сказала чистую правду – запасы в самом деле подходили к концу. Если бы им пришлось остаться на даче до приезда Василия – она могла бы готовить только кашу. А кашу дети ненавидели. В местном магазинчике продавались в основном чипсы, водка и пиво. Да еще жвачка и сигареты. Все это никак не могло ее устроить. Марина решила съездить в Москву и вернуться как можно быстрее. Она звала с собой детей, но те не согласились даже на такую уступку. Впрочем, женщина почти на это не надеялась. Даже то, что матери придется нести тяжелые сумки, ничуть не смущало детей. Они привыкли, что мать целиком берет на себя все хозяйственные заботы, и это их совсем не удивляло. Ведь она сидит дома, не работает, не учится – так зачем ей помогать?

И Марина отправилась в город одна. Уходя, она запретила детям выходить за пределы участка. Больше всего ей хотелось бы запереть их в доме, но на это она решиться не смогла, да и дети бы воспротивились. Кроме того, они легко могли вылезти через любое окно или веранду. Впрочем, дети пообещали ее слушаться, и если что-то случится – сразу обращаться к соседям. Уходя, Марина видела, как заблестели у них глаза, с каким заговорщицким видом они переглядывались. Конечно, им надоел вечный надзор – а теперь они вдруг остались на полдня совершенно одни! Можно было делать все что угодно – не стесняться же старухи-соседки!