Древо скорбных рук - Ренделл Рут

Ждать автобуса было бессмысленно — Барри и так прошел почти все расстояние пешком.

Огни рекламных вывесок слепили глаза. Барри любил заниматься с Кэрол сексом днем, в сумерках, при неярком свете, но ни разу не видел ее обнаженной в этом буйстве разноцветных огней.

Неоновая надпись над пивной была заметна издалека, потому что бар располагался на изгибе, где дорога сворачивала вправо. Забавно, что стоило Барри увидеть эти светящиеся буквы с любого расстояния, как его, словно мощным магнитом, тянуло туда.

За углом здания пряталась узкая, почти незаметная улочка, идущая под уклон. Там внизу находилось другое питейное заведение, где у Кена было постоянное, давно облюбованное место. Но сейчас Барри совсем не хотелось наткнуться на Кена. Одно дело — работа, а другое — разговоры о том, как плохо идут у них дела. Он не хотел бы увидеть и Денниса Гордона, но избежать встречи не смог.

Ему был неприятен вид припаркованного прямо под уличным фонарем серебристого «Роллса», как будто Деннису Гордону принадлежали не только «Роллс», но и муниципальный фонарь. Сам Деннис Гордон как раз в этот момент садился в машину. Дверца была еще приоткрыта, мерцали перстни на его пальцах.

Он почему-то подался вперед, шагнул из автомобиля и сделал Барри неопределенный знак рукой. Никакого повода для этого жеста не было, если только он не желал показать Барри свою новоприобретенную куртку из светлой кожи.

«Роллс» сдвинулся с места бесшумно и элегантно, как величественный корабль, покидающий наконец жалкий ремонтный док. Барри посмотрел ему вслед и подумал о людях, — а их полно, — чьи карманы набиты деньгами. Первым делом Кен — но он зарабатывает честно, крутясь как белка в колесе. Костас тоже. А Теренс Ванд, Деннис Гордон? Иногда Кэрол перепадали случайные деньги, но не так уж много, и она имеет полное право пускать их на ветер. Но как бы все-таки придержать ее транжирство? И как бы удержать ее при себе навечно?

Бар был похож на музей всего, что могла предоставить природа, история и культура, чтобы удовлетворить вкус тех, у кого шуршат купюры в бумажнике.

Там были и экзотические растения, и копии картин маринистов, изображающие жестокие штормы, и фотографии египетских саркофагов, и копии обломков колонн древнегреческих храмов. В общем, здесь было на что посмотреть, плюс еще на отлично сложенных девочек, здорово натренированных. Алкмини — черноволосая, с округлыми формами, обслужила его молча, поставив перед Барри принесенные из бара напитки. Он задним умом догадался, что здесь знают, кто он такой, и сразу стушевался, внезапно оробев. Костас, заметив его за столиком, удивленно вскинул густые черные брови, а Алкмини тихо спросила:

— Ты что, забыл, что сегодня среда, Барри?

Он промолчал, что-то происходило с его здоровым, молодым сердцем. Ему стало жарко, и пот выступил на лице. Барри понял, на что намекала Алкмини. Он неправильно выбрал и место, и время. По субботам Кэрол действительно стояла за стойкой бара, но среда была предназначена для другой работы.

— Как-то вылетело из головы, — пробормотал он, словно извиняясь.

Ему было все равно, узнали ли в баре, кто он, пока не услышал за спиной шепот Алкмини, обращенный к какому-то посетителю:

— Это бойфренд Кэрол Стратфорд… тот самый…

Если Кэрол ничего не сообщила ему, значит, на среду у нее были определенные планы, и она не хотела, чтобы Барри их знал. Он выпил заказанный джин и пиво, в мозгах прояснилось. Конечно, он мог догадаться, куда направилась Кэрол, наведя на себя лоск.

Он сел на первый же автобус на остановке, даже не поинтересовавшись маршрутом, только бы тот увез его подальше от Уинтерсайд-Даун. Любопытная идея возникла в его мозгу, правда, сразу же им отвергнутая. Кэрол слишком любит его и поэтому скрывает, что вынуждена совокупляться с другими мужчинами. Она старается не унизить его достоинство.

Барри захотел вспомнить, как она оделась сегодняшним вечером. Даже если б он вспомнил, все равно это ничего не значило. В чем она отправилась к Теренсу Ванду? Почему это должно его занимать? Он бы узнал ее издали в любом наряде, но все-таки интересно. Барри любил и ее платья, и другие ее вещи, как любил и ее саму. Даже украденные ею в магазинах тряпки — ведь она воровала не из корысти, а ради забавы и тренировки ловкости рук, — вызывали в нем не осуждение, а восхищение.

Он вышел из автобуса на Камден-Таун и спустился в подземку в Хэмпстеде. Когда Барри продолжил свой путь по Хейс-стрит, начал падать легкий снежок с мрачного, свинцово-темного неба.