Кельтский круг - Шефер Карло

— Кто знает? — Людевиг развернул кресло, не съезжая с места. — Я не помощник вам в поисках, но если вы запаслись соответствующей бумагой… Впрочем, вы сами говорите, что у вас в полиции дела идут не так, как вам бы хотелось. Ах, как я вас понимаю! Меня тоже не очень-то слушают. Ох, как вы вспотели!

— У меня климакс… — С большим удовольствием Тойер сейчас выбросил бы паралитика в окно.

Вместо этого он снял пиджак.

— Расскажите мне подробнее о себе.

— Что вас интересует?

— Вы ведь учитель.

Людевиг молчал; на его лице появилась надменная усмешка.

— Вот, скажем, Тингштетте. Обладает ли оно тем значением, которое мы ему приписываем? Возможно, благодаря вам, потному домоседу.

— Тингштетте? Я давно уже не могу туда ходить… Интересный разговор, господин Тойер, но ведь это еще не повод для того, чтобы притягивать за уши смутные подозрения. Недавно один близкий мне человек рассказал интересную вещь. Оказывается, в Древнем Египте верили в Праокеан, Нун… Считалось, что Мрак и Нун — вот первопричины бытия, никакой там Земли, ничего… Мне это понравилось, потому что я ощущаю это здесь. Самым мирным образом.

— С парочкой проституток.

— Ну и ну, браво! Вам и это известно! А ведь по вам и не скажешь.

Тойер показал на видеокамеру:

— Что мы увидим, если пошарим в ваших шкафах и вытащим кассеты?

Людевиг по-прежнему сохранял безмятежность, не проявляя ни тени обеспокоенности.

— Голых баб, танцующих передо мной, увидите, как они ползают по полу, будто змеи, а я поливаю их дерьмом. Всякие гадости, которые вам определенно не понравятся. Но ведь за них не сажают за решетку.

Тойер подошел к боковым окнам. Верно, улица из них не видна, но от внимания бравого служаки Штерна ускользнула одна деталь. Сыщик нажал на еле заметную кнопку на подоконнике. Снаружи, из стены, высунулось автомобильное зеркало, абсолютно чужеродное в этом месте. В нем просматривались несколько метров дороги между лесом и домом.

— Да вы зорче, чем ваш молодой коллега. Признаюсь вам — иногда в частые часы отсутствия самой большой из всех известных мне блядей, которая упорно именует себя моей женой, я позволяю себе снабжать свою берлогу кое-какими маленькими удобствами. Ей не обязательно про них знать. У нас, мужчин, тоже бывают маленькие тайны.

— Короче, вы видите тех, кто приходит к вашей жене. Почему вы называете ее так грубо?

— А что, разве я не прав? Насколько вы продвинулись в вашем расследовании?

Тойер надел пиджак.

— Пока не очень далеко. Впрочем, уже дальше, чем полчаса назад. Я предполагаю, что вы каким-то хитрым образом заставили одну из знакомых проституток убивать вместо вас. Я разыщу ее, и вы отправитесь в тюрьму, туда, где вам самое место.

Я лично потрачусь на пристегивающуюся к руке суповую ложку. Большего я вам сейчас не могу обещать.

— Вот видите? — засмеялся Людевиг. — Вот что между нами общего. Так вы говорите, в тюрьму? Напугали! Как вы думаете, где я сейчас нахожусь?

Тойер гневно взглянул на изломанного человека:

— О-о, пару кругов по саду вы все-таки делаете, не так ли? Я прошелся по вашему серпантину.

— Да, я совершаю маленькие поездки, иногда меня возит такси, большое такое, как катафалк…

— Хватит болтать глупости! Вы имеете в виду микроавтобус?

— …в места рассеяния и восстановления сил. Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать. Но в основном я здесь; блядь держит меня на коротком поводке.

— Я вас достану, — пообещал Тойер. — Быстрей, чем вы думаете. Тогда вы обнаружите, что в аду есть круги пониже. Без электронных игрушек и свинских развлечений. Просто тюремные камеры.

— Я открыт для всего, — засмеялся Людевиг. — А сейчас придет парнишка из социальной помощи и очистит мой парализованный кишечник. Хотите посмотреть?

Очевидно, он был готов к тому, что его рано или поздно разоблачат, и ему было все равно. Тойер отдал бы многое, чтобы узнать про ближайшие планы паралитика: он не сомневался, что они у него имеются.

Полицейский вернулся домой. На душе было скверно, он не знал, как подкрепить свои громкие слова конкретными делами. Он созвонился с коллегами. Ничего нового не произошло. Лейдиг мучился от стыда, и даже это не было новостью, разве что сам повод.

Тяжело вздохнув, старший гаупткомиссар набрал личный номер своего начальника.

— Господин Зельтманн, это моя последняя попытка. Пожалуйста, отдайте завтра приказ об аресте господина Людевига или хотя бы прикажите установить наружное наблюдение за домом. Я охотно объясню вам, зачем…