Фрейд и его госпожа - Соболева Лариса

Февраль яростно завывал, давая понять, что за окнами все далеко не так мирно, как у камина на коврике. Между Антоном и Полиной стоял деревянный поднос, на нем были вино и яблоки. Она, обхватив колени руками, смотрела на огонь, он отрезáл от яблока дольки и либо протягивал их ей, либо клал себе в рот. Молчали оба. Но как ты ни молчи, а в голове-то идет диалог с самим собой, и, наблюдая за Полиной, Антон спрашивал самого себя: «Зачем я таскаюсь сюда каждый вечер? Из-за Полины? У нас даже флирта нет. Казалось бы, Кирилл уехал с детьми и гувернанткой в горы, время – наше, что мне мешает утащить ее в комнату? Наверное, я прихожу сюда помолчать. В сущности, человек треть жизни проводит во сне, остальное время он болтает не по делу или жует, и почему бы однажды ему не помолчать с часок? Может, мне за руку ее взять и посмотреть на реакцию?»

А Нонна не поехала в горы, и именно когда Антон взял за руку Полину, когда его потянуло обнять ее и он только-только подался к ней, она вошла как черная грозовая туча.

– О, что я вижу! – снимая перчатки, проворчала она. – Антоша выбрал себе очередную жертву! Извините, что помешала, но это мой дом.

Полина молча встала и ушла, Антон допил вино, вышел на середину комнаты, чтобы лучше видеть Нонну, и, помня о ночном инциденте, ухмыльнулся:

– Жаба давит, что я выбрал не тебя?

Нонна сунула сигаретку в зубы, прошлась туда-сюда, поглядывая на Антона с убийственным спокойствием, и наконец изрекла:

– Я возвращаю тебе твою фразу: «Ты слишком высокого мнения о себе». А чтобы расставить точки над «и», идем-ка в кабинет Кирилла.

– Зачем? – насторожился он, а то еще приставать начнет, с нее станется.

– Кое-что покажу тебе.

Заинтриговала! Что она ему такое покажет? Антон пошел за ней. Нонна отлучилась на минутку, вернулась с диском в руке, подняла крышку ноутбука и предупредила:

– Кино не для слабонервных. Сядь, сядь.

Пошли первые кадры без звука, и он присвистнул:

– Фьють! Я и ты целуемся. То есть ты присосалась ко мне как пиявка. А где звук? И что ты этим хочешь мне доказать?

– Не тебе. Кириллу. Видишь, ты как раз проснулся, обалдел, но кто скажет, что ты и до этого не балдел? Как столкнул меня с кровати – этот эпизод вырезали, звук убрали, налицо твое подлое предательство: ведь ты залез в постель жены друга.

– Что-что? Хочешь это показать Кириллу?! – Антон развеселился. Нет, подобной дуры еще не видела матушка-земля! – Преподнесешь это так, будто мы трахались по взаимному согласию? Я думал, ты умнее. Кирилл получит классный повод освободиться от тебя!

– Про меня он все знает, поэтому повода не получит. А вот ты… друг, соратник и брат, его очень огорчишь, очень! Диск станет доказательством того, что ты подсиживаешь его везде.

– В смысле?

– Ты занимаешься частными проектами втайне от Кирилла: я знаю, что ты пригрел нескольких рабочих, которых он выгнал, они строят тебе домики. Должна сказать, великолепные домики, а ты их продаешь. Кирилл пока что об этом не догадывается. Ради чего он столько сил потратил, унижался и влезал в дикие расходы, создавая имидж единственного толкового архитектора в городе? К нему же все бегут, когда хотят построить домик для себя и потомков. Так для чего он так старался? Чтобы какой-то сопляк, которым, кстати, он дорожил и всему его учил, его втихую обошел? Это будет такой удар для Кирилла! Но он его переживет, а тебя… смешает с дерьмом.

Да, в планы Антона входило его отделение от дел Кирилла, но значительно позже, на тот момент Антон не был готов к самостоятельности, следовательно, ссора была неизбежной и грозила ему большими неприятностями. Кирилл так упорно полз к славе лучшего зодчего в городе, что слегка подрастерял свои способности. Клиенты хотят эксклюзива, секонд-хенд в архитектуре им не нужен, на «вторичку» с небольшими изменениями соглашаются лишь те, у кого кошелек тоньше. В этом смысле Антон для Кирилла – сущий подарок, потому что львиная доля неординарных идей принадлежала ему. А если учесть, что Кирилл имел крупные связи, то Антону оставалось только собрать чемоданы и мчаться к светлому будущему куда-нибудь подальше.

Нонна насладилась паузой, в течение которой Антон, без сомнения, вычислял все последствия, и продолжила:

– Помимо этого, я скажу Кирюше, что ты ухлестываешь за Полиной! Он любит ее, пожалуй, даже больше, чем собственных детей, поэтому не обрадуется вашему альянсу, зная, какой ты по натуре бабник. Он не захочет, чтобы его сестра стала во второй раз несчастной.