Принц Эдип - Андреева Наталья

27 АВГУСТА, ДАЛЕКО ЗА ПОЛНОЧЬ

Алексей слушал рассказ вдовы Лопухина и понимал, что количество подозреваемых в убийстве не уменьшается. Напротив. Дело это семейное. Так называемое убийство на бытовой почве. У кого-то сдали нервы. Так у кого? У Ады Станиславовны? У ее сына? А, может, у тетки?

— Ну вот, я и сказала вам всю правду, — словно пожаловалась Ада Станиславовна. Он невольно вздрогнул: задумался. — Какой смысл теперь скрывать?

— Да, какой смысл теперь скрывать правду, если денег вы все равно не получите, — поддержал ее Алексей. — Нечаева призналась. Шантажировать ее больше нечем.

— Но она тоже свое получит! — с неожиданной злостью сказала Лопухина. — Дима ее бросил! Не быть ей женой политика!

— За что вы так ненавидите своих подруг? -тихо спросил Алексей. И переглянулся со следователем прокуратуры.

— Ненавижу? — Ада Станиславовна занервничала. — Ненавижу. Нет. Это не то. Слово не то. Я постоянно чувствую, что меня обокрали. И я всеми силами хочу вернуть то, что у меня украли. Но… Не получается. И опять не получилось. Как я теперь буду жить? Чем?

Она растерянно посмотрела на мужчин.

— Когда вы нашли своего мужа у туалетов, он и в самом деле был мертв? — спросил Алексей.

— Да. Я его ненавидела, но убивать? — Ада Станиславовна покачала головой: нет, мол, я этого не могу, вы же видите, какая я? Она беспомощно сложила руки. Алексей ей не поверил. А вымогать деньги за молчание у лучшей подруги, это вам как?

— Значит, вы не стремились выяснить отношения с бывшим мужем?

— Нет. Мы крупно поговорили накануне. Я сказала ему все, что хотела.

— Зачем же вы за ним пошли?

— Я… испугалась.

— Чего?

— Испугалась, что он догадался, кто мать Монти. Что он меня обойдет. Вариантов ведь было два. Ная и Люся. Обе богатые. Я пошла, чтобы его разубедить. Направить по ложному следу. Но он лежал там, с разбитой головой. И я… — Ада Станиславовна замялась.

— Вы обрадовались, — помог ей Алексей.

— Да! — с вызовом сказала Лопухина. — Обрадовалась! Обрадовалась, что все разрешилось само собой! Что вы так смотрите? Осуждаете меня, да? У вас ничего не получится! Я не брала у нее деньги! Не брала! У вас нет никаких доказательств! Я ни в чем не виновна!

— Вам повезло, — тихо сказал Алексей. — Не думаю, что госпожа Нечаева стала бы терпеть шантаж. Наина Львовна — сильная женщина. Это не в ее характере. Она предпочла сказать правду. Пусть даже ценой потери любимого человека.

— Любимого! — взвизгнула Лопухина. — Любимого! Что ж тогда она его мучила столько лет?! Да нет там никакой любви! И не было никогда! Она умная, расчетливая тварь!

— А вы разве не по расчету вышли замуж? -не удержался Алексей.

— Я… Я сделала ошибку! Мои родители меня заставили! Если бы вы только знали, сколько я вынесла от этого человека! Сколько вынесла! О! Как я несчастна!

И она зарыдала. Силы кончились. Эта женщина оплакивала свои несбывшиеся надежды. Мужчины поняли: у вдовы истерика, и это надолго. Алексей под локоток вывел ее в зал, где сидели гости Монти. Посадил на диван, кто-то протянул стакан воды. В это время Леонидова тронули за рукав:

— Простите…

Он оглянулся: Мария Казимировна Новинская:

— Можно мне с вами поговорить? — сказала просительно.

— Да, конечно.

Алексей открыл перед Новинской дверь кабинета, из которого несколько минут назад вышла ее рыдающая племянница:

— Прошу.

Следователь удивленно смотрел на вошедшую. Он ждал Нечаеву, а вовсе не Новинскую-старшую. Мария Казимировна присела на краешек стула, спина ее была прямая.

— Что вы хотели сказать? — спросил Алексей.

— Я… У вас могли возникнуть подозрения. Я, действительно, выходила в холл около полуночи. Точное время не помню. И я… Ненавидела его, -с трудом выговорила Мария Казимировна. -Мужа моей племянницы.

Алексей насторожился: еще одно неожиданное признание? Он представил в руке седовласой дамы обнаженного бронзового парня. Не может быть!

— Поймите, Ада мне, как дочь. Я видела, как плохо ей живется с этим негодяем, и сердце мое обливалось кровью. Я пыталась с ним поговорить, но… Надо было знать Лопухина! Он был наглый. До крайности наглый.

Теперь Новинская говорила возбужденно. Она заметно волновалась.

— Я знала о его материальных трудностях, -сказала она. — О том, что его могут уволить с работы.