Смерть по вызову - Троицкий Андрей

– Ты диктофон выключил? – Гусаков высыпал окурки из пепельницы в корзину для бумаг. – Какой-то ты, Дима, сегодня заторможенный.

– Давно уж выключил.

Ларионов посмотрел на диктофон, лежавший на столе между ним и Гусаковым.

– А то за такую пленку мои враги дорого заплатят, – Гусаков взял диктофон, убедился, что он действительно не работает. – Мой кабинет, разумеется, слушают. Но это другое ведомство. Им сам Бог, – Гусаков посмотрел на большой портрет президента в красном углу, – сам Бог велел слушать таких, как я. Тут уж ничего не поделаешь, приходится мириться. Тем более что конфиденциальность прослушки гарантирована. Мой голос на пленке – продукт внутреннего пользования, никакой утечки. Я боюсь другого. Самые заклятые, самые злые враги – это бывшие или теперешние друзья. Можешь мне верить. Вот их я и боюсь.

– Как вы сказали, друзья? – встрепенулся Ларионов.

– Точно, друзья, – кивнул Гусаков. – Они и есть самые злые враги. Никто не подставит хуже, чем друзья.

– А-а-а, друзья.

Ларионов почесал затылок. Друзья Ирошникова. Вот с кого нужно начать поиск убийцы. Никто не подставит хуже…

* * *

Репортер Женя Кузин ждал Ларионова в закусочной «Сверчок». Ларионов безбожно опаздывал и Кузин успел съесть котлеты с макаронами, выпить сладкого кофе и прочитать фельетон в газете. Отложив газету в сторону, он стал разглядывать улицу, чувствуя, что терпение иссякает и минут через десять он просто встанет из-за стола и уйдет, куда глаза глядят.

– Виноват, – Ларионов материализовался из кухонного чада и упал на стул.

– У меня, между прочим, дел полно, – проворчал Кузин. – Жена целый список настрочила, чего купить. Послезавтра у неё день рождения. А я даже подарок не купил. А скоро женский день – готовь ещё один подарок. Разорюсь. Кстати, могли бы с тобой в редакции поговорить, а не в этой забегаловке. У меня изжога разыгралась.

– Там спокойно не дадут.

Ларионов вытащил из кармана и протянул Кузину завернутые в газету деньги.

– Ведь ваш отдел платит милиции за информацию? – увидев на стене табличку «У нас не курят», Ларионов вытащил и прикурил сигарету. – Милиции вы платите примерно половину бюджета своей редакции. Что я тебе предлагаю? Доплати им ещё и эти деньги. От себя или от редакции, не знаю, как это будет выглядеть.

– И что дальше? – Кузин нерешительно перекладывал деньги из руки в руку. – Ты хочешь, чтобы мои знакомые из милиции заглянули в гнилое дело твоего друга Антона Ирошникова? Потому что Антона съедает любопытство…

– Это не любопытство. Ни сегодня завтра невинного человека посадят или пристрелят при задержании. Кто, по-твоему, должен ему помочь? Нужно познакомиться с его делом, выяснить, что конкретно нарыла прокуратура и милиция. А там посмотрим. Так ты можешь узнать, что там, в этом деле?

– Конечно, могу, были бы деньги. Кстати, откуда у тебя столько денег?

– Это Ирошникова деньги, – Ларионов выпустил дым носом. – Ему подвернулась халтура по медицинской части. Немного он оставил себе, чтобы снять маленькую квартиру подальше от центра, остальное я принес тебе.

– По-моему, это пустые траты. Ирошников заплатит милиции, выбросит деньги, но ничего не узнает больше того, что уже известно.

– Посмотрим. Так ты поможешь?

– Если денег не жалко, помогу, – Кузин, видимо, что-то решив для себя, быстро пересчитал деньги и сунул сверток в карман. – Но учти, это дорогая информация. Ты ведь просишь не суточную сводку происшествий тебе принести. Ты просишь моих информаторов нарушить тайну следствия.

– Праздники на носу, деньги всем нужны. А у ментов тоже жены, любовницы и боевые подруги.

– Возможно, придется доплатить, – Кузин похлопал себя по карману. – Такая информация дорого стоит.

– И много ли нужно доплатить? Будь прокляты эти женские дни и все прочие праздники.

– Еще столько же, – Кузин икнул. – Решай сам.

– Я все уже решил, – сказал Ларионов.

Глава 19

Ночной телефонный звонок не сразу разбудил крепко спавшего Егорова. Повозившись под одеялом, он сел на кровати, поднял трубку, стал голыми ступнями нащупывать шлепанцы.

– Кто это?

Егоров моргал глазами в темноте, пока не догадался включить ночник. Свет тусклой лампочки под матерчатым абажуром показался слишком ярким.

– Простите, что беспокою в такое время, – голос Романова звучал тревожно. – Но решил позвонить сейчас, а не тянуть до утра.