Месть в три хода - Волкова Ирина

Аглая подняла пистолет и задумчиво посмотрела на него.

— "Дезерт Игл", — с уважением произнесла я, решив перевести разговор на более безопасную тему. — Крутая штучка. Излюбленная игрушка израильских военных. Прицельная дальность до двухсот метров, оснащен нерегулируемым прицелом открытого типа, но допускает установку оптического прицела. Помимо обычных, может стрелять мощными револьверными патронами.357 Магнум.

В процессе написания детективов я время от времени заглядывала в справочники по стрелковому оружию и, как ни странно, даже ухитрилась что-то запомнить.

— Молодец, — оценила мою квалификацию Глаша. — Почти все угадала. Только это — модификация калибра.41 Экшн экспресс.

— Тоже неплохо. Где ты его взяла?

— У меня в столе, — раздраженно произнес Пьер. — Зачем ты это сделала? Я же просил тебя не играть с оружием.

— Я и не играла, — пожала плечами Аглая. — Ладно, пойдемте в дом. На ужин у нас луковый пирог.

— Луковый пирог — это прекрасно, — сказала я.

В углу у забора белели рассыпавшиеся листки изуродованной пулями книги. Я подошла к ним и, нагнувшись, осторожно вытащила из розового куста оторванный кусочек обложки. С поцарапанной шипами фотографии обаятельно и беззаботно улыбался Ив Беар.

* * *

Во время ужина мы болтали обо всем и ни о чем, старательно избегая опасных тем и вопросов. Французская и испанская кухня, книжные новинки, креативная живопись, проблемы нелегальной эмиграции, кризис на Ближнем Востоке…

Луковый пирог оказался превосходным, так же как вино и десерт. Свет за окном незаметно угас, над черными листьями магнолии завис тонкий сияющий серп новорожденного месяца, песни цикад слились в мощный торжественный хор.

Пьер вспомнил про научную статью, которую ему необходимо просмотреть до завтрашнего дня, и удалился в свой кабинет, а мы с Аглаей перебрались в гостиную.

Предложив мне устроиться на софе, Глаша опустилась в массивное кожаное кресло. Откинувшись на спинку, она завела руки за голову и медленно потянулась с нарочито томной манерностью. Позвоночник изогнулся дугой, вздымая вверх тяжелую крепкую грудь. Столь откровенное телодвижение должно было воздействовать на представителей сильного пола весьма недвусмысленным образом.

Жест был отнюдь не спонтанным. Я не сомневалась, что Аглая провела немало времени перед зеркалом, работая над его выразительностью и доводя движение до совершенства.

Пока я размышляла над тем, какие еще мужеуловительные трюки из арсенала femme fatal^[3] находится на вооружении у Глаши, хозяйка дома с той же ленивой медлительностью расцепила руки, полукруглым балетным движением вернула их на подлокотники, опустила грудь и расслабилась.

"Вряд ли она отрабатывает прием на мне, — подумала я. — Скорее, действует в силу привычки, чтобы не терять форму."

Взяв с журнального столика изящный позолоченный портсигар, Аглая вытащила из него папиросу и прикурила ее от встроенной в корпус зажигалки.

— Ты перешла на папиросы? — удивилась я. — На книге ты изображена с сигаретой.

— Только иногда, под настроение, — объяснила Глаша. — Это "Беломорканал". Недавно выписала из Москвы десять блоков.

— Ностальгия мучает? — посочувствовала я. — На меня тоже, бывает, накатывает, только я в таких случаях блатные песни слушаю. Представляешь, за окном солнце вовсю жарит, пальмы под ветром колышутся, а у меня магнитофон орет что-нибудь вроде:

• Мороз под сорок, и скрипит на мне кирза,
• Опять сегодня нормы не одюжил…

Когда-то и я бродила по Сибири в кирзовых сапогах и даже курила махорку. До сих пор тянет в те края. Европа, конечно, хороша, но слишком уж цивилизована. Может, у тебя и махра найдется?

— Чего нет, того нет, — развела руками Аглая. — Так что, все-таки, тебе наплел Пьер?

— Ничего. Мы почти не разговаривали.

— Так я и поверила. Держу пари, что это он попросил тебя приехать. Я права?

— Твой муж — гостеприимный человек, — заметила я.

Как хочет, так пусть и толкует.

Глаша хмыкнула.

— Ты уже в курсе, что Ив Беар меня изнасиловал?

— Тебя изнасиловал Ив Беар?

— Только не надо разыгрывать изумление. Актриса из тебя никудышняя.

— Именно поэтому я никогда не стремилась стать звездой сцены.

Аглая глубоко затянулась папиросным дымом. Если изнасилование действительно имело место (в чем я не была до конца уверенной), она не выглядела травмированной или униженной. У меня возникло странное ощущение, что воспоминания о Беаре доставляют Глаше особое извращенно-злорадное удовлетворение.