Смех и грех Ивана‑царевича - Донцова Дарья

Каким образом Анатолий собрался вылезти, если защелки закроют? Они самые примитивные, походят на большие кнопки, и если стукнуть по ним снизу кулаком, они легко расстегнутся.

Анатолий решил привлечь к делу свою любовницу Аню. Он прекрасно изучил распорядок работы музея и привычки обитателей дома, знал, что последнюю экскурсию Анфиса водит в парк. Эмма Геннадиевна в это время закрывает кассу и, взяв Матвея Ильича под руку, топает на прогулку вокруг пруда. Старуха, адептка здорового образа жизни, считает, что каждый человек обязан делать в день не менее трех тысяч шагов, поэтому всегда после завершения рабочего дня отправляется вместе с супругом размять ноги. Родион, как обычно, засядет в комнате — парень пустил корни у своих компьютеров. Надежда Васильевна будет толкаться на кухне. Только поведение Ксении и недавно нанятого дворецкого непредсказуемо. Но алчный кладоискатель решил рискнуть.

В положенное время Аня, стройная блондинка, постучала в «черную» дверь, приоткрыла ее и крикнула:

— Простите, можно войти?

— Кто там? — бдительно поинтересовалась верная домработница.

— У забора теплица, — проигнорировав ее вопрос, спросила хитрюга, — не ваша, случайно?

— Ну, моя, — сердито ответила домработница. — А тебе какое дело? Зачем в дом лезешь? На сегодня вход закрыт, а со стороны заднего двора посторонним вообще соваться не положено. Завтра приезжай, покупай билет и входи дорогой гостьей через парадную дверь.

— Я помочь хотела, — прощебетала Аня. — На улице сильный ветер, он всю пленку содрал и железные арки вырвал. К вечеру здорово похолодало, погибнет ваш урожай.

— Ах ты господи… Спасибо, деточка! — всполошилась Надежда Васильевна, схватила куртку и убежала.

Дверь она, как обычно, не заперла.

Аня помахала рукой, из кустов выбрался Анатолий, они вошли в дом и, благополучно никого не встретив, проникли в библиотеку. Далее все прошло как по маслу. Кладоискатель вполне удобно устроился внутри тигра, Аня защелкнула застежки и спокойно ушла. На все про все ей понадобилось менее пяти минут. Она знала, что Надежда Васильевна потратит намного больше времени, восстанавливая капитально разрушенный любовником парник, поэтому совершенно не нервничала. А Анатолию оставалось только ждать, пока семья угомонится.

Он думал, что это не составит особого труда — экая ерунда, побыть пару часов в шкуре тигра, — но не учел кое‑какие детали. Например, ему не пришло в голову, что долго в позе буквы «Г» не простоять. Минут через пятнадцать у охотника за сокровищами заломило поясницу, потом железный каркас, на который натянута шкура, начал резать живот, грудь, руки. Кроме того, внутри чучела оказалось душно, пыльно, воняло какой‑то химией. Однако Анатолий стойко терпел все испытания — очень уж ему хотелось добраться до клада.

— Значит, не случайно мне показалось, будто тигр дышит! — не удержался я от восклицания. — А отчего вы не вылезли, когда пробило полночь?

— Чертовы кнопки не расстегнулись, — простонал бедолага. — Уж как я ни бил их, не отлетают. Выпусти меня, а? Найду драгоценности — один процент твой.

— Нет, — сурово произнес я, — мы поступим иначе. Вы сейчас торжественно поклянетесь никогда более не появляться в усадьбе, или мне придется вызвать полицию.

— Честное слово, ближе чем на километр к парку не подойду! — спешно пообещал Анатолий.

Я подошел к чучелу, попытался отщелкнуть одно крепление — и не достиг успеха.

— Чего тормозишь? — занервничал Анатолий, — я скоро потеряю сознание.

«Кайфуем, мы с тобой кайфуем…»

— Вот, блин, надоел! — взвыл мужик.

— Ответьте на вызов, — сопя от напряжения, посоветовал я.

— Не могу, — простонал незадачливый охотник за чужим имуществом. — Забыл отключить сотовый, а когда он первый раз зазвонил, испугался, вытащил его из кармана и уронил. Телефон угодил в ногу тигра, достать его невозможно. Долго тебе еще возиться? Я сейчас умру!

Я что есть силы рванул верхний край шкуры. Раздался треск, кнопки остались застегнутыми, зато у Шерхана отвалилась голова.

— Воздух! — обрадовался Анатолий. — Хорошо, что ты догадался ему башку оторвать.

— Она сама отвалилась, — пробормотал я. — Как ее теперь на место поставить?

— А никак, — весело сказал Толя, выползая наружу. — Свобода! Давно я так не радовался. Ну спасибо тебе, побегу отсюда, небось Анька нервничает.

Я вздрогнул, вмиг забыв про отодранную голову, и тихо спросил:

— Сколько лет вашей подруге?

— В паспорт я к ней не заглядывал, а она говорит, что двадцать четыре. Надеюсь, не врет, — отрапортовал новый знакомый и вдруг насторожился: — А тебе зачем?

— Она корпулентная брюнетка? — продолжал я. И уточнил: — Полненькая, с большим бюстом?

— Не‑а, мне толстые бабы не по вкусу, — разоткровенничался Анатолий. — Ляжешь с ней в кровать — вмиг вспотеет. Брр… Анька худенькая, со спины как девочка. Блондинка, причем некрашеная, натуральная.

— Кажется, я видел ее сегодня, — соврал я. — Одета в бордовое пальто и черные сапоги?

— Опять мимо кассы, — развеселился Анатолий. — Нютка любит спортивный стиль. Джинсы и пуловер на ней. А что?

Я приложил палец к губам:

— Тише! Пошли в мою спальню.

— Зачем? — напрягся Анатолий.

— Мне надо вам кое‑что сообщить. К сожалению, не очень приятную новость.

— Нет, — твердо заявил охотник за сокровищами, — вещай здесь.

— Понимаете, сегодня вечером в усадьбе произошел несчастный случай… вы, наверное, их видели… На крыше дома стоят каменные вазы, — через силу произнес я.

— И чего? Не жуй сопли, говори! — повысив голос, произнес Анатолий.

— Один такой горшок сорвался и упал на Анну, — наконец‑то выдавил я.

— …Ну! Ваще! — выпалил Анатолий. — Врача вызвали?

— Ваза ударила вашу невесту прямо по голове, — промямлил я.

— Анька мне не невеста, я женат на Татьяне, — вдруг пустился в ненужные объяснения Анатолий. — У нас трое детей, ради них я и стараюсь, хочу денег пацанам на хорошее образование надыбать. Анька лучшая подруга Таньки, мы просто спим вместе, когда охота. Танюха только раз в году на секс соглашается, а так оно ей не надо. Да и вообще зануда, Анька же заводная, готова на любое дело пойти. Рисковая баба, характер хороший, веселый. Я за месяц до свадьбы понял, что надо было Аньку замуж звать.

— Так почему повели в загс Татьяну? — удивился я.

— Жалко ее стало, — вздохнул собеседник. — Кому такая нужна? Родители на свадьбу разорились, ресторан оплатили, гостей созвали. Как людям объяснять, почему праздник не состоится? Да и денег жалко.

— Вы поняли, что случилось? — опомнившись, я вернулся к главному. — На голову вашей подруги и помощницы свалился большой камень. Анна умерла.

— Во, блин! — обомлел Анатолий. — И где она сейчас?

— Думаю, в морге, — вздохнул я. — Дам вам телефон Юрия Аносова, завтра позвоните ему, он все объяснит. И, пожалуйста, сообщите о несчастье родителям бедняжки.

— Анька сирота, — прервал меня Анатолий, — одна живет. В смысле жила. Ну и дела… Прикинь, сегодня утром она мне под нос полоску с двумя черточками подсунула и заявила: «Я беременна, но аборт делать не хочу. Не волнуйся, сама малыша воспитаю, ни копейки у тебя не возьму». Я тогда подумал: «Ага, сейчас ты так поешь, а когда ребенок появится, тебе сразу захочется бабла на киндера немерено». Весь день голову ломал, чего делать. От Таньки трое, этот четвертый. Во ситуация! Тесть мой покойный говорил: «Бонивур не вынесет двоих».

— Боливар, — автоматически поправил я, вспомнив известный рассказ О’Генри «Дороги, которые мы выбираем».

— Да хрен бы с ним, какая разница, — отмахнулся многодетный папаша. И вдруг воскликнул: — Слушай, а ведь теперь проблема сама решилась!

Я лишился дара речи и уставился на него.

— Чего я не так сказал‑то? — засуетился тот. — Аньку, конечно, жаль, светлая ей память. Но надо и о своих детях думать. Куда мне еще один спиногрыз? Честное слово, он лишний.

«Кайфуем, мы с тобой кайфуем…» — снова донеслось из обезглавленного тигра.

Анатолий вздрогнул, занырнул в чучело, достал трубку и тихо спросил:

— Это кто? — и тут же заорал, забыв об осторожности: — Анька! Твою налево! Какого хрена раззвонилась? Потом все объясню! Да пошла ты…

Продолжая сжимать трубку в руке, он обратился ко мне:

— Ну и шуточки у тебя. Жива подруга! Не исчезла моя проблема!

— Очень рад за девушку, — пробормотал я.

— За вранье можно и по шее огрести, — разозлился охотник за сокровищами.

— К сожалению, я говорил правду, — вздохнул я. — В усадьбе сегодня погибла молодая женщина, блондинка, одетая в джинсы и пуловер. Я ошибся, подумав, что это ваша любовница.