Матрешка в перьях - Донцова Дарья

– Конечно же, к Самохваловым. Надо рассказать им, что Мари жива.

Володя сложил руки на груди.

– Ага, и тут же сообщить об ее исчезновении? Встань на место супругов и оцени ситуацию: Мари пропала в пятилетнем возрасте, нашлась спустя два десятилетия, а родители так и не смогли обнять ее. Каково им будет узнать, что дочь вновь похищена?

– Как же нам поступить? – растерялась я. – Мы не можем утаить эту информацию от Самохваловых.

– Верно, – согласился Костин. – Но гнать коней не следует. Предлагаю сначала побеседовать с Будановыми, выяснить, каким образом у них в семье появилась Женя.

– Погоди-ка! – подпрыгнула я. – У сестер разница в возрасте пять лет, значит, когда Мари очутилась у Будановых, Нине стукнуло десять.

Костин молча пошел к двери кабинета, я поспешила за ним. Не говоря ни слова, мы вышли в коридор. Володя тщательно запер офис и только тогда спросил:

– Полагаешь, Нина знала, что Эжени ей не родная сестра, и ни словечка мне на этот счет не сказала?

– Получается, так, – пробормотала я. – Если в семье есть двухлетняя малышка, можно привести в дом еще одного ребенка, и через год старшая навсегда забудет, что раньше была единственной у мамы с папой, а с десятилеткой такой фокус не проделать. Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь. Но Нина тебя не обманывала – она просто не могла сообщить тщательно охраняемую семейную тайну.

Костин достал телефон, подержал его в руке и снова засунул в карман.

– Интересно, о чем еще умалчивает Нина? К сожалению, моя версия скелетов в шкафах оказалась верной. Исчезновение Евгении определенно как-то связано с ее прошлым.

Я решила отвлечь приятеля от мрачных мыслей и сообщила:

– Звонил Павел, сообщил много интересного про Подольского.

– Сядем в машину, там изложишь, – велел Костин. – Я звякну Нине, пусть тоже на нашей встрече с Иваном Сергеевичем и Верой Петровной присутствует.

После того как я пересказала свой разговор с Фоминым, Володя мрачно произнес:

– Квартира, которую снимал Подольский, удивляет роскошью. Никакой сдержанности в интерьере – мебель с позолотой, многоэтажные хрустальные люстры, фарфор, серебро, ковры. Обычно так обставляют апартаменты люди, в детстве столкнувшиеся с тотальной нищетой и не получившие хорошего воспитания. Именно они, внезапно разбогатев, хотят жить «красиво». Сейчас рынок съемного жилья предлагает массу вариантов, Вениамин выбрал этот. Со вкусом у господина Подольского было плохо. В шкафах у него парад шмоток, на письменном столе полный набор скидочных карточек от известных брендов, производителей мужской обуви, одежды, аксессуаров. В ванной – выставка лучших парфюмерно-банных линий, в холодильнике деликатесы, а его халат смахивает на мантию императора. На мой взгляд, Вениамин неплохой актер. Мы поверили в существование фаната, который ему угрожает. Думаю, продемонстрированные нам злобные письма составлены самим Подольским.

– А у меня сразу зародились сомнения, – сказала я. – Зачем кому-то лично приносить конверты и подсовывать их под дверь квартиры? Этак и попасться можно. Да, похоже, ты прав, угрозы в свой адрес писал Вениамин. Сняв апартаменты, он составил послания и пришел в агентство Крестовой… А Елена его послала. Готова спорить на что угодно, Подольский в конце концов решил осуществить «гениальный креативный» план, о котором рассказывал рекламщице в свой первый визит. Нанял человека, который должен был выстрелить в него холостыми патронами. Веня упадет, изобразит раненого… Помнишь журналиста, который нагло влез с фотоаппаратом в комнатушку консьержки, где мы беседовали? Григорий еще на него наорал.

– И правильно сделал! – рявкнул Костин. – Совсем папарацци обнаглели!

Я с тоской посмотрела в окно на еле-еле двигающуюся вереницу машин.

– Что, если репортер появился не после того, как застрелили Вениамина, а раньше? Думаю, Подольский тщательно написал свой сценарий. Как считаешь, почему он обратился к нам?

– Еще вчера я мог предположить, что известный человек не желает идти в полицию, так как опасается, что продажные полицейские звякнут в «Желтуху», – ответил Костин, притормозив у светофора. – Но сейчас даже мыслей по данному поводу у меня нет.

Я поправила ремень безопасности.

– Зато у меня есть! Веня разработал многоходовую комбинацию. Первый шаг – посещение детективного агентства, где, по мнению Подольского, служат не очень далекие люди, которые легко проглотят наживку, поверив сказке про его известность и про угрожающие письма, и захотят помочь великому писателю-певцу-артисту. Мы взялись за работу, то есть оправдали его ожидания. Второй шаг – Вениамин предлагает посадить в подъезде своего дома вместо лифтерши сотрудницу агентства.

– И зачем ему это? – перебил Костин, отпуская педаль газа.

– Нужна свидетельница нападения, – пояснила я. – Причем именно свидетельница, женщина. Ну-ка вспомни, кто сидит днем на вахте? Шестидесятилетний Игорь Сергеевич, вполне крепкий майор в отставке. Тот не растеряется, услышав выстрел. Да еще может сообразить, что он издан не боевым оружием, а задействован холостой патрон. А вот женщина впадет в панику, будет потом рассказывать корреспондентам: «Ой, вот жуть-то! Как жахнет! Как бабахнет! Подольского чуть не убили!» Вспомни, что Вениамин отмел все кандидатуры на роль консьержки: одна слишком молода и красива, у другой на лице написано, что она профессионал. А когда я зашла в кабинет, обрадовался: «Супер! Эта отлично подойдет!» И не слез с нас, пока я не согласилась. Ему не хотелось, чтобы у лифта дежурила профессионалка, Джеймс Бонд в юбке. Ну согласись, это же странно: ему угрожают, обещают застрелить, а он под разными предлогами отказывается от услуг тех, кто обучен обращаться с оружием и защищать клиента, зато настаивает на кандидатуре дамы, которая явно не сможет прикрыть его в случае опасности. К сожалению, я, послушав пламенную речь «гения», мол, его преследователь убежит, если увидит, что в подъезде появился профессионал, не насторожилась. К тому же агентство Вульфа не полиция, где с людьми могут говорить жестко, в нашей конторе клиентов облизывают, стараются, по мере возможности, выполнить их капризы. А Подольский не хотел иметь дело с подготовленными кадрами, так как знал: опасности не будет, разыграется спектакль.

– Но ты отличный специалист, – возразил Костин.

– Вовсе нет, – улыбнулась я. – Сам же знаешь: стрелять я не умею, бегаю плохо, с боевыми приемами не знакома. Я дилетант с внешностью домашней хозяйки. Последнее и привлекло Подольского. Ему требовался глупый свидетель. Буду объективна: я оправдала его надежды. Марку автомобиля, в котором неизвестный мужчина увез труп блондинки, я не определила, номер не запомнила. Нет, я вовсе не агент национальной безопасности… Четвертый шаг, сделанный Вениамином, – он договаривается со стрелком. Небось отрыл его в Интернете. И еще он нанимает журналиста. Теперь напомню последовательность событий. Минут за пятнадцать до того, как Подольский якобы случайно упал в подъезде, я вышла на улицу подышать свежим воздухом…

– Скорей уж отравиться московским смогом, – скривился Вовка.

Я продолжала, не обратив внимания на его замечание.

– Встав у двери, увидела, как напротив, на другой стороне улицы, припарковалась неприметная черная машина. Водитель распахнул дверцу, секунд пятнадцать проветривал автомобиль, потом заметил меня и захлопнул створку. Я успела разглядеть лишь то, что шофер в темных очках и бейсболке, а на торпеде установлен странный, слишком большой навигатор. Еще, помнится, я подумала тогда: надо же, какая громоздкая модель. Но, вероятно, это был профессиональный фотоаппарат. Ну и последний шаг. Подольский спускается на первый этаж, перебрасывается со мной парой слов, идет к выходу и… упс! Падает. А с чего бы ему валиться? Пол сухой – не поскользнешься, ковра нет – зацепиться не за что, банановой кожуры в холле не было.

– Ногу подвернул, – подсказал Костин.

Я поморщилась.

– Точно, именно эти слова Вениамин и произнес, когда я кинулась к нему и предложила вызвать «Скорую». Но пострадавший категорически отказывается обращаться к медикам и просит меня проводить его до машины. Ну почему в тот момент я не заметила гору странностей? Ведь если нога болит так, что требуется на кого-то опереться, обязательно надо сделать рентген. Вдруг в кости трещина? Ладно, пошли дальше… Подольский, опираясь на меня, довольно прытко шагает по тротуару. И вот еще одна нестыковка, которую я, голова садовая, только сейчас заметила: Подольский сказал мне, что торопится в кафе напротив, где его ждет телепродюсер с Первого канала, мол, ему, Вениамину, предлагают вести шоу.

– Вот врун! – вскипел мой друг.

– Да уж. Но в тот момент я еще не знала всей правды о «звезде» и поверила его словам. Правда, странно, что телебосс, не дождавшись Подольского, не забеспокоился, и даже когда понеслись крики «Спасите! Убили!», не вышел на улицу? Никто Вениамина не ждал, на ту сторону улицы он направился лишь с одной целью – собирался изобразить жертву нападения. И, кстати, посреди проезжей части он вдруг остановился, начал жаловаться на сильную боль в ноге, именно поэтому нас догнала та несчастная женщина. Итак, Подольский топтался на мостовой, ожидая выстрела и намереваясь вовремя упасть. Надеялся, что, когда это произойдет, я перепугаюсь, начну кричать, а из стоящей неподалеку иномарки выскочит журналист, сделает снимки, соберется толпа. Ну а потом «жертва покушения» объявит: «Слава богу, киллер промахнулся». Веня рассчитывал, что вскоре весть о нападении на него разлетится по Интернету, вечером недобитая «знаменитость» прикатит на тусовку к Жанне, а там, как водится, толпа репортеров с фотоаппаратами, гостей с мобильниками. Вениамин надеялся стать на вечеринке ньюсмейкером номер один, полагал, что представители прессы кинутся к нему… Все, занавес, постановка под названием «Покушение на звезду» удалась. У парня была до небес завышена самооценка. В свое время Крестова категорически отказалась участвовать в придуманном им спектакле, Подольский разозлился, ушел от Елены, но, раздобыв денег, вернулся и вроде бы согласился на стандартную раскрутку…