Развод за одну ночь - Калинина Дарья Александровна

Несколько лет в Сочи царило блаженное затишье. А потом вновь начался кошмар. Сосулькин попытался объяснить внимательно слушающим его подругам причину нового несчастья, павшего на этот чудесный город.

– Любой преступник – это так или иначе личность. Зачастую отвратительная, но тем не менее, привлекающая к себе многих поклонников.

Так и у «сочинского» маньяка появились свои подражатели.

– Парочку мы поймали без особого труда. Они были глупы и неосторожны. Оставили кучу улик, один так и вовсе позволил своей жертве увидеть его лицо, а потом и выжить.

Но затем появился еще один злодей, чья деятельность начала снова всерьез беспокоить правоохранительные органы.

– Одно время мы даже думали, что настоящий «сочинский» маньяк снова вернулся. Однако врачи, особенно Ростислав Владимирович Кулеш, изучавший деятельность злодея, а также его коллеги, были единодушны в своем приговоре. Новенький – это другой человек.

Имелся ряд нюансов, по которым врачи могли точно определить, новый злодей всего лишь успешный подражатель «сочинского» маньяка.

– В первую очередь потому, что содержание любовных записок, которые маньяк оставлял на телах своих жертв, было совсем иного рода, чем записки оставляемые «сочинским» маньяком.

– А в чем была разница?

– Записки подражателя были лишены того высокого духовного смысла, который отличал записки «сочинского» маньяка. Тексты записок подражателя были примитивны по своему смыслу. Обычно это были тексты песен попсы. Или даже строчки стишков из газет и журналов. Знаете, есть такие рубрики, где публикуют всякие там любительские вирши?

Да, конечно, подруги не раз встречали небольшие стихотворения, которыми редакторы любят затыкать дыры на страницах своих газет.

– Поэтому мы решили, что новенький – это человек небольших умственных способностей, примитивный, скорей всего, даже наверняка, без высшего образования. Но искать его все равно нужно, потому что сам такой человек уже ни за что не остановится. Он злодей. И его необходимо изловить, несмотря ни на что.

Эти слова заставили подруг заинтересованно спросить:

– А как же сам «сочинский» маньяк? Он ведь прекратил свою деятельность?

– Да. Но врачи были твердо уверены, что сам он это сделать не мог. Его вынудили. Он прекратил убивать, потому что не мог этого делать дальше в силу каких-то изменившихся жизненных обстоятельств.

– Он сам погиб?

– Возможно, он просто обездвижился в силу болезни или угодил за решетку.

– Или переехал в другое место?

Но хотя и эта версия следствием также рассматривалась, она ни к чему не привела. Как ни бились сыщики, но нигде в стране больше не было совершено убийств, аналогичных сочинским.

– Ни до, ни во время своей сезонной деятельности, ни даже после ее окончания, «сочинский» маньяк ни разу не совершил убийства в другом месте. Только Черноморское побережье Кавказа, только летние месяцы и только молодые женщины, обязательно высокие и брюнетки.

Однако в газетах все эти детали были опущены. Да и само число жертв было значительно уменьшено, опять же во избежание паники.

– Мы сделали все, чтобы у возможных последователей этого злодея было как можно меньше информации об их кумире.

И все же совсем избежать последствий деятельности «сочинского» маньяка сыщикам не удалось. Последователи, как они и опасались, появились. И один из них даже какое-то время успешно конкурировал с деятельностью настоящего маньяка.

– Но как внезапно пропал первый злодей, так же внезапно прекратил свою деятельность и его самый яркий последователь. Не могу вам объяснить, с чем это связано, но факт остается фактом. Оба злодея не были нами пойманы, но тем не менее их деятельность прекратилась.

Подруги слушали рассказ следователя, затаив дыхание, но все же никак не могли понять, почему он им это все рассказывает. Наконец дошла речь и до этого.

– А рассказываю я вам это для того, – пояснил следователь, – чтобы сказать, тело молодой женщины, которую мы нашли во дворе вашего дяди Паши, имеет на себе неоспоримые следы деятельности «сочинского» маньяка.

– Номер один или номер два?

– Разумеется, номер два. Подражателя. Номер один ушел в тень еще в самом начале девяностых. После девяносто второго года о нем не было слышно ничего. Потом было несколько слабых попыток подражания. И наконец, появился еще один типчик, который третировал наш город на протяжении многих лет. Именно ему наши эксперты и приписывают убийство молодой женщины, чью смерть вы расследовали все это время.

Следователь замолчал, а подруги принялись усиленно шевелить мозгами. Неужели Сосулькин считает, что труп под грушей во дворе у дяди Паши – это жертва «сочинского» маньяка номер два? А кто же тогда сам дядя Паша? Неужели он и есть маньяк номер два? Нет, в это невозможно было поверить.

И Леся сказала:

– Такой простодушно веселый дядя Паша просто не может быть злодеем.

– Да еще злодеем, тайно по ночам убивавшим молодых женщин. У дяди Паши прекрасная семья.

– И все же он взял на себя вину за совершенное в его доме убийство, – возразил подругам следователь. – А насчет простодушия и хорошей семьи я вам так скажу: Чикатило был прекрасным мужем, жена не могла на него нарадоваться.

Но подругам все равно не верилось, что дядя Паша был их личным Чикатилой. Тогда вся их хваленая интуиция могла отправляться в мусоросборник, потому что ровным счетом ничего не стоила.

И они принялись выгораживать своего знакомого.

– Наверное, у дяди Паши – это последствия стресса.

– Или он кого-то выгораживает.

Но кого мог выгораживать дядя Паша? Своих сыновей? Все они были славными работящими ребятами, весьма далекими от всяких там сексуальных закидонов. Стоило на них взглянуть, как сразу же становилось ясно, они простые работяги, не способные ни на какие извращения. И все же дядя Паша определенно кого-то покрывал. Но кого? И самое главное, достоин ли тот человек того, чтобы его покрывали? Не совершит ли он новое убийство, воспользовавшись попустительством дяди Паши?

– Я и сам не верю, что этот человек, которого только что увели из моего кабинета, и есть тот самый маньяк, которого мы ищем, – произнес следователь. – Несмотря на его признание, будет проведена тщательная медицинская экспертиза как собственно на освидетельствование подозреваемого, так и на предмет его психической вменяемости.

– Дядя Паша может оказаться безумен?

– Тогда это легко объяснило бы его сегодняшнее поведение. Но это еще не все. Нашими экспертами будет проведено исследование на предмет соответствия подозреваемого образу маньяка номер два. Будут сделаны и другие исследования, в частности, мы должны будем сверить образцы их спермы.

– Но вы же сказали, что маньяк не насиловал свои жертвы! – тут же воскликнула Леся.

– Номер один так не поступал. Но второй номер, который был его подражателем, уже не мог удержаться от искушения. Со своими жертвами он вступал в весьма бурные сексуальные отношения.

– Насиловал их, а потом убивал?

– Скорее, наоборот.

Наоборот? Вот черт! Да он настоящий псих! Подругам даже нехорошо сделалось, когда они представили себе, что за домик купил дядя Паша. Сам-то он, ясное дело, никого не убивал и не насиловал. Да и не интересовали дядю Пашу молоденькие девицы, худые и темноволосые. Ему по вкусу были пышные блондинки, зрелые, обладающие аппетитными формами. Именно такой была Анютка – Анна Владимировна, да и законная супруга дяди Паши, тетя Маруся тоже была такой.

Вряд ли дядя Паша сознательно всю свою жизнь жил с женщиной, которая не привлекала его физически. Да еще и наплодил с ней кучу детей. Нет, чем больше подруги думали про дядю Пашу, тем очевидней им делалось, что он кого-то покрывает. Но вот кого? И как долго ему удастся это делать? Этого подруги понять не могли.

И поэтому, попрощавшись со следователем, они отправились к еще одному человеку, который хоть и косвенно, но был причастен к преступлению, совершенному в доме дяди Паши. Подруги поехали к магу Никанору, у которого они хотели потребовать ответа на терзающий их вопрос.

Как известный маг и прорицатель мог спутать одну женщину с другой? Почему он сказал, что в саду под грушей похоронена Настенька, когда там лежала совсем другая?

– Ясное дело, что тут что-то нечисто. Найденная в саду женщина совсем юная. А Настеньке, даже забреди она в свой бывший дом и попадись в руки к маньяку, к этому времени должно было уже стукнуть лет тридцать.

– Да, она была совсем не во вкусе маньяка.

– Номер один на нее точно бы не польстился. Он был эстет, выбирал лишь девушек от восемнадцати до двадцати. Тридцатилетняя Настенька была однозначно не в его вкусе.

– А вот второй маньяк был менее разборчив. Но и он не убивал Настю. Настя пропала гораздо раньше.

– Если ее никто не убивал, то куда же она делась?