Золотая клетка для светского льва - Климова Юлия

    – Здесь – две тысячи, – вынимая деньги из кармана джинсов, сказала Дашенька, – бери сейчас, чтобы потом не отказывалась. А остальное – после Нового года.

    Она посмотрела на Тихона, и тот еле заметно кивнул.

    – Забирай, – усмехнулась Ирма, кидая на машину брезгливый последний взгляд. – Видеть его не хочу.

    Егор, понимая, что аванс был отдан за счет его денег, выплаченных за моральный ущерб, вздохнул и… улыбнулся. На душе по непонятной причине стало тепло и уютно, будто только что на его глазах было совершено благое дело, к которому и он косвенно оказался причастен.

    – Пойдем, я провожу тебя до комнаты, – сказал он Ирме и обернулся, чтобы посмотреть на Дашеньку.

    Она вновь присела на корточки и, похлопав «хундайчика» по боку, тихо сказала:

    – Ну, здравствуй, дружище, мы теперь с тобой – одна команда.

    То ли мелькнули огни новогодней гирлянды, то ли так упал свет фонаря, но Дашеньке вдруг показалось, что «хундайчик» подмигнул ей разбитой фарой – точно хотел ответить: «Привет, я тоже рад нашему знакомству».

    Горько! Горько!

    – Какая помолвка, какая помолвка! – Тихон вышагивал по комнате, нервно подергивая усики.

    Усики, если бы могли говорить, давно бы уже запросили пощады.

    – Самая обыкновенная, какая же еще, – улыбнулась Дашенька, изображая святую невинность.

    – Дашута, ты мне это брось! – Тихон остановился и погрозил пальцем. – Шутки шутками, но это зашло уже слишком далеко!

    – Говори тише.

    – Ты же не пойдешь за него замуж?.. Безумие какое-то…

    – Конечно, не пойду. Мне просто нравится его злить.

    – А Евдокия Дмитриевна? Ты о ней подумала? Пора заканчивать эту комедию.

    – Вот помолвку отпразднуем – и закончим.

    – И чему тебя только учат в институте?.. Вранье до добра не доводит!

    – Тогда пойди и расскажи всем, что ты никакой не дипломированный специалист по поимке преступников, а легендарный вор Маркиз, – хитро щурясь, прошептала в ответ Дашенька.

    – Н-да… – тяжело вздохнул Тихон, – отличная у нас семейка, нечего сказать! – Пройдясь еще раз по комнате, он сел на диванчик и добавил: – Но ты учти, я этого не одобряю.

    – Само собой, – улыбнулась Дашенька и достала из шкафа платье и туфли, купленные сегодня днем специально для праздничного вечера.

    После обеда Евдокия Дмитриевна пригласила Дашеньку в магазин и сама придирчиво выбрала ей платье. «Чтобы всем врагам назло!» – объявила она и подмигнула ошарашенной девушке, восседающей за кассовым аппаратом. «Ага», – согласилась Дашенька и с нескрываемым удовольствием прижала к груди яркий пакет – такого платья у нее никогда не было. Она просто всегда отдавала предпочтение джинсам и незамысловатым свитерам, а теперь, налюбовавшись на себя в примерочной, поняла: она хорошенькая, очень даже хорошенькая.

    – А ты часом не влюбилась? – вдруг спросил Тихон и тут же, испугавшись возможной правды, замахал руками: – Ничего не говори, ничего не говори!

    С этими словами он быстро вышел из комнаты, оставив Дашу наедине со своими мыслями.

    – Влюбилась ли я?.. Нет, конечно же, нет, – замотала она головой и, задержав взгляд на своем отражении в зеркале, строго добавила: – И не надо на меня так смотреть…

* * *

    – Явилась на помолвку без опоздания! – отчеканила Дашенька, и Егор от неожиданности вздрогнул и обернулся.

    Маленькая? Нет, хрупкая. Забавная? Нет, дерзкая. Вредная? О, да! Тысячу раз – да!

    – Это платье тебе идет.

    – Хочешь жениться – так и скажи, чего ходить вокруг да около, – усмехнулась Дашенька и вздернула нос.

    Евдокия Дмитриевна попросила ее зайти за Егором – она считала, что к столу они непременно должны выйти вдвоем. Вот «невеста» и пришла за «женихом».

    – Не хочу, – усмехнулся в ответ Егор и подошел совсем близко.

    – Жаль, что за этот моральный ущерб ты мне уже заплатил, – Дашенька улыбнулась и развела руками, – а то мне на «хундайчик» немного не хватает.

    – Ну, вы же очень скоро найдете брошь и получите вознаграждение. – Егор посмотрел ей в глаза. – Тихон Ефимович – большой специалист в этом деле, не так ли?

    – Очень большой, – ответила Дашенька, представляя, как бы сейчас вытянулось лицо ее «жениха», узнай он, кем на самом деле является Тихон. Эта маленькая тайна ее изрядно взбодрила.

    – Надеюсь, ужин пройдет тихо и без сюрпризов, – высказал свое пожелание Егор.

    – Именно так, какие могут быть сюрпризы на помолвке?

    – Я рад, что тебя это забавляет, но это всего лишь семейный ужин, – он наклонил голову набок.

    – Мне кажется, Евдокия Дмитриевна думает иначе.

    – Она немножко заблуждается.

    – Я, собственно, за тобой, все уже за столом и ждут только нас, – выделяя последние слова, сказала Дашенька и, развернувшись, вышла из комнаты.

    Егор оценивающе скользнул по ее фигурке, поймал себя на мысли, что ему нравятся ее волосы цвета карамели, прямая спина, тонкая талия…

    – Черт, – тихо буркнул он, злясь на себя.

    Какая еще спина, какая талия?! Сопливая девчонка – вредная, как туча пчел, и колкая, как орава ежиков!

    – Полчаса посижу за столом для приличия, – решил он, – и пойду в кабинет работать. С меня хватит.

    Когда они вошли в гостиную, украшенную небольшими букетами (Евдокия Дмитриевна постаралась от души), все уже были в сборе. Вадим нетерпеливо поглядывал на тарелки, мечтая поскорее наесться до отвала, Тихон в костюме, за которым он ездил домой после разговора с Феликсом, нервничал около окна, Акулина Альфредовна с Ирмой, плечом к плечу, точно двуглавый орел, застыли на диване (одна сверкала выпученными глазами, вторая – синяками и зеленкой), остальные сидели на креслах и тоже ждали команды: «Прошу к столу!»

    – Ну, наконец-то! – умилилась Евдокия Дмитриевна. – Дашенька, ты чудесно выглядишь. Егор, а почему ты не при параде?

    – Не успел переодеться, – соврал он. Рубашка и брюки вполне приличные, не хватало еще галстук надевать на этот спектакль.

    – Молодых – во главу стола! – скомандовала Евдокия Дмитриевна, и Ирма негодующе вскинула брови.

    Пока ее планы трещали по всем швам: Егор, конечно, проявил заботу после случившейся с ней неприятности, но хватило его только на двадцать минут. Затем бросил дежурное: «Если что-нибудь понадобится, скажи», – и ушел. Неужели он не понимает, что ей уже очень многое нужно! Например, кольцо с бриллиантом, свадебное платье и поездка в Италию…

    – Ирма, ты здесь садись – рядом с уткой, – распорядилась Евдокия Дмитриевна. – Смотри, какой у нее грустный вид, вместе вам будет веселее.

    Акулина Альфредовна сжала локоть подруги, мол, мужайся, победа все равно будет за нами, и в знак солидарности тоже устроилась рядом с обсыпанной ароматными сухофруктами уткой.

    Евдокия Дмитриевна произнесла трогательную речь (шампанское заплескалось в бокалах), Ирма заерзала, Егор терпеливо промолчал, Дашенька легонько толкнула его под столом и тихо спросила:

    – Ты счастлив, дорогой?

    – Сиди смирно, – растягивая губы в улыбке, ответил он.

    – Как скажешь, дорогой.

    Леночка внесла поднос, заставленный кокотницами с жюльеном, и по комнате распространился аппетитный аромат жареного лука и грибов. За столом образовалось оживление, которое тут же было подкреплено еще одним тостом от Евдокии Дмитриевны и следующим тостом от Максима Леонидовича. Сказанные слова вроде имели отношение к «молодым», но в то же время были весьма обтекаемы, что Тихона несколько успокоило.

    Далее веселье пошло полным ходом, алкоголь оживил собравшихся, и от первоначальной натянутости не осталось и следа.

    – Тебе подложить салатика, дорогой? – продолжая развлекаться, спросила Дашенька.

    – Нет, – ответил Егор, – я не люблю свеклу.

    – Я это запомню, дорогой. А может быть, креветочный коктейль?

    – Не стоит беспокоиться.

    – А мне совсем нетрудно.

    Егор вздохнул, мысленно сформулировав все, что он думает о происходящем, и резко развернулся к Дашеньке. Наткнувшись на озорные искорки, подпрыгивающие в ее карих глазах, он тепло улыбнулся и покачал головой. Девчонка, совсем еще девчонка.

    – Горько! Горько! – раздался радостный голос Евдокии Дмитриевны.

    – Ты что! Это кричат только на свадьбах, – одернула сестру Акулина Альфредовна.

    – Когда хотим, тогда и кричим, – махнула рукой мать «жениха». – Так ведь, Тихон Ефимович? Горько! Горько!

    Тихон с надеждой повернулся в сторону Дашеньки: э-э-э… не собирается же она целоваться?

    – Горько! – подхватил Вадим и хрустнул малосольным огурчиком.