Стучат – закройте дверь! - Калинина Дарья Александровна

– Кира, я честно попытаюсь еще! – усовестился Лисица. – Но вы там с Лесей все-таки начинайте потихоньку готовиться к поездке в Ростов.

В сердцах выругавшись, Кира бросила трубку и упала на кровать. Никуда она не поедет! По крайней мере, до тех пор, пока не выспится хорошенько! А там видно будет. И едва голова девушки коснулась подушки, она провалилась в глубокий и здоровый сон.

На этот раз Кира спала без всяких сновидений до самого утра. Ни кошмары, ни Лисица ее сон ни разу не побеспокоили.

Услышав, что им предстоит снова ехать, на этот раз в Ростов, Леся раскапризничалась:

– Не хочу. Надоело. Да и какой смысл? Лисица ведь сказал, что в Ростове эти трое не пересекались. Жили в разных районах города. Учились в разных школах. Потом вовсе разъехались в разные стороны. Кого нам там искать? И зачем?

– Ну что ты! Ростов город небольшой. Даже если эти трое официально и не пересекались, они могли ходить в одну секцию, заниматься в одном кружке, посещать одну и ту же дискотеку. Там и познакомились.

– А дальше что? Ну, познакомились, а потом что?

– Не знаю. Но возможно, в Ростове есть люди, которые нам это расскажут.

И как ни сопротивлялась Леся, они все же поехали в Ростов. Лисица дал три адреса. Три домашних адреса убитых ростовчан. Но уже по первому же адресу Коляна подруг поджидало горькое разочарование. По указанному адресу высился спортивный центр.

– Жилой дом? – наморщив брови, спросила одна старушка, к которой обратились за разъяснениями подруги. – Вы бы еще чего до революции было вспомнили! Давно снесли тот дом.

– Как?

– Да так! И все дома, что в округе были, тоже снесли. Борьба с частным самогоноварением.

И, приосанившись, старушка воинственно продолжила:

– И правильно, что снесли. Раньше тут нехорошее местечко было. В темное время суток мало кто решался забредать без крайней нужды. А теперь красота! Спортивный центр. Бассейн. Чистота и здоровье! Молодые люди сюда теперь приходят не за самогоном, а укреплять здоровье! Молодцы, что снесли микрорайон! Я первая голосовала «за».

Из разговора с патриотично настроенной старушкой подруги узнали, что жильцам частных домов предложили квартиры в новостройках и небольшую денежную компенсацию.

– Вот они все и разъехались. Да и то сказать, в собственных квартирах и вода горячая, и туалет. А тут они как при царе Горохе зимой до ветру бегали! Стыдоба!

Конечно, кто бы спорил. Теплый туалет – это вещь замечательная.

– Да вы бы знали, что тут в Вороньей Слободке делалось до того, как ее изничтожили до основания, – продолжала старушка. – Сплошной разгул и разврат. Почти в каждом доме можно было достать и самогон, и девицу на ночь! Конечно, постоянно случались драки и поножовщина. Милиция если по первому выезду приезжала, то больше уже до самого утра никуда и не уезжала. Знали, что до утра еще пару-тройку разбоев им придется оформлять и протоколировать.

– Ой, вы как все интересно рассказываете! Словно сами тут жили.

– И жила, – спокойно и с достоинством кивнула старуха. – Улица Воронья, дом двадцать – это был мой дом. А теперь вот я в новом доме живу.

И она указала на дом напротив бассейна.

– Правда?

– Зачем мне врать?

– А кто жил в доме двадцать четыре, вы знаете?

– Нет.

– Почему? – изумилась Кира. – Ведь рядом же с вами дом был.

– Всего через один дом, – подтвердила старушка.

– И вы не знали, кто там живет?

– Не знала. Потому что в том доме никто и никогда не жил.

– Как это? – еще больше изумились подруги.

– А так. Дом пустой стоял и заколоченный. Старый дед Марат помер еще в семидесятых. Родни у него не было. Вот дом и пустовал. А поселиться в нашей Вороньей Слободке уже в ту пору охотников не находилось. Да и помер дед не своей смертью. В петлю полез. Кому охота жить в доме, где жил самоубийца?

Подруги переглянулись.

– А мальчик Коля? Там, в этом доме должен был жить мальчик Коля! Он потом в Питер уехал учиться!

– Не было у Марата внука! Один он жил. Бобылем!

– Может быть, у сестры его или другой дальней родни был мальчик?

– Не знаю. В мое время где человек прописан, там он и жить был должен. А если не жил, то начинались всяческие неприятности и проверки. Почему не живет, да что не так. Понимаете?

– Но по бумагам значится, что Николай Серов был прописан в этом доме. Улица Воронья, дом двадцать четыре.

– Когда?

– В период с шестьдесят третьего до восемьдесят первого года.

– Не может этого быть! – покачала головой старушка. – Как раз в ту пору Воронья Слободка была в самом расцвете. А дед Марат уже помер.

– А расселили вас когда?

– В двухтысячном.

Значит, получалось, что Колян был прописан по адресу, где никогда не жил и не появлялся и где его никто не знал. Но это подруг не столько насторожило, сколько обескуражило. Значит, тут им ловить больше нечего. Колю тут никто не знал. И про его жизнь, следовательно, рассказать никто ничего не мог.

И, попрощавшись со славной старушкой, девушки двинулись дальше. Ведь у них в запасе было еще два адреса.

Следующей их остановкой был дом Игоря Анатольевича.

– Хотя если рассуждать хронологически, то было бы справедливо первым навестить дом Вани.

– Как рассуждать?

– Хронологически.

– Это как?

– Ну, Ваню убили первым. Значит, и к нему домой мы могли бы наведаться к первому.

– А-а-а… Ну, мы уж как-нибудь так… без хронологии.

Но и по второму адресу подруг ожидало разочарование. В квартире, куда они позвонили, про Игоря Анатольевича никто и слыхом не слыхивал. Тут жили пожилые супруги, муж и жена. Детей у них не было. И они очень удивились, услышав про Игоря.

– Игорь? Да еще Анатольевич? У нас в семье даже и имен таких не было. Ни Игоря, ни Толи!

– Как же так? – удивились подруги. – Но по документам мальчик Игорь был прописан в вашей квартире. И должен был проживать в этой же квартире до самого начала восьмидесятых.

Услышав это, жильцы страшно встревожились.

– Мы обменялись в эту квартиру как раз в восьмидесятом году. И при обмене тщательно изучали документы. Никакого Игоря тут прописано не было!

Уже понимая, что и тут их поджидал облом, Кира тоскливо предположила:

– Может быть, среди соседей был мальчик Игорь и его отец Анатолий?

– С какой стати соседям, даже самым ближайшим, прописывать в нашу квартиру своего ребенка?

Однако рассказ подруг так встревожил этих пожилых людей, что они быстрой рысью помчались в жилконтору. И, отстояв очередь, получили форму 9, из которой сразу же стало ясно, что никакого Игоря Анатольевича у них в квартире в данный момент не прописано.

– А раньше? Мог быть этот Игорь прописан в квартире раньше?

Получив из рук Киры хорошенькую треугольную коробочку трюфелей, паспортистка сменила кислое выражение лица на сладкую улыбку и запорхала пальцами по клавишам. Внезапно ее лицо покрыла озабоченная гримаска. И, встав с места, она заспешила к стеллажам с учетными карточками.

– Ну что, красавица? – обратился к паспортистке теперешний жилец квартиры.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она в ответ, не оборачиваясь и продолжая перебирать карточки.

– Что? Что такое?

– В учетной карточке этого Игоря нету. А в компьютере он есть.

– Игорь Анатольевич?

– Да. Анатольевич.

– Но он выписался? – заволновался мужчина. – Выписался, да?

– Еще в восемьдесят первом году.

– И сейчас он у нас в квартире не числится? – продолжал нервничать жилец.

– Нет! Можете быть совершенно спокойны на этот счет.

Супруги еще задали несколько вопросов и действительно успокоились насчет Игоря. А вот подругам покой еще только снился. Уже заранее предчувствуя подвох, они поехали к дому третьего ростовчанина.

– Прямо не знаю, что и думать. Если и Ваню тут никто не будет знать, то впору призадуматься.

– Как это может быть, чтобы трое мужчин официально числились прописанными в Ростове, но на самом деле про них тут никто и слыхом не слыхивал?

– Не знаю. Сама теряюсь в догадках.

– Тебе легче, – вздохнула Леся. – А у меня и догадок-то никаких нет. Одни только вопросы.

Как и подозревали подруги, по третьему адресу их тоже не ждало ничего хорошего. Дом был, квартира была, но с начала восьмидесятых тут сменилось восемь хозяев.

– Да и раньше люди тут не задерживались. Такая неуютная квартирка. Жильцы тут надолго никогда не задерживаются. Только въедут, бац! Нужно снова переезжать. Иные даже начатый ремонт не успевают закончить. Всяко бывало.

– А мальчик Ваня? Среди них был такой?

Вани никто не припомнил. И будь этот случай единичным, можно было бы списать на забывчивость соседей, которые устали следить за постоянно сменяющимся калейдоскопом жильцов из неуютной квартирки. Но в сочетании с двумя другими случаями напрашивался нехороший вывод. Не жили тут трое убитых в Ростове. Ни сейчас, ни прежде! Никогда!