Третья степень близости - Калинина Дарья Александровна

Лесин собеседник был явно сильно взволнован. Но Леся лишь равнодушно проронила:

– Подробностей никаких не знаю. Это вы все у самого Никиты лучше спросите.

– А где он? Вроде бы я его машину во дворе видел.

– Значит, с минуты на минуту вернется. Он уже давно уехал, должен был давно приехать. Вы его у входа подождите. И, как он войдет, вы сразу к нему. Первым все узнаете!

– Верно, верно. Я так и сделаю!

Послышались затихающие шаги. И Кира выглянула из кабинета. Ей удалось увидеть только быстро удаляющуюся мужскую спину.

– Кто это был? – шепнула она Лесе.

– А фиг его знает! Козел какой-то. Сказал, что музыкант.

– А-а-а… Наверное, все музыкальное оформление в этом доме на нем. Живая музыка по вечерам в зале и все такое.

– Ага! Точно. Вот я ему музыкальное и исполнила. Хорошо у меня получилось?

– Просто слов нет! Патриотизм просто зашкаливал. Таракан бы рыдал от счастья!

– А ему понравилось!

– Пошли отсюда скорей, – воровато оглядываясь по сторонам, произнесла Кира. – Если правда то, что во дворе стоит его машина, то и здесь он появится с минуты на минуту.

– А тебе удалось найти что-нибудь?

– Да.

– Что?!

– Потом скажу.

– Когда?

– Потом, – не сдавалась Кира. – А теперь пошли отсюда. Совсем ни к чему, чтобы Никита увидел нас возле своего кабинета.

И Кира торопливо зашагала прочь. Леся, изнывая от любопытства – что же удалось найти подруге, – побежала следом за ней.

Той вещью, которую Кира утащила из кабинета Никиты, оказался блокнот в блестящей глянцевой обложке. Она была очень яркой и красивой. С порхающими по всей поверхности тиснеными золотом райскими птичками. А вот сам блокнот подруг слегка разочаровал. Видимо, он использовался Никитой для разного рода скучных записей о своих планах на день. Но куда чаще Никита просто вырывал одну или две странички, видимо, корябая сначала на них список вещей и продуктов, которые ему было необходимо приобрести.

Так что в блокноте осталось всего десять страничек. Шесть из них были чистыми. А на четырех шли какие-то имена, напротив них стояли цифры и даты. Все было записано аккуратными столбиками. Самая ранняя дата – май прошлого года. А самая последняя была как раз датой смерти Всеволода. Увидев ее, подруги встревоженно переглянулись.

Совпадение, или им наконец повезло и они нащупали кончик ниточки, которая приведет их к убийце Всеволода?

– Хотя чем больше я узнаю про этого человека, тем больше сомневаюсь, стоит ли ловить его убийцу.

– Не забывай, что если мы не поймаем настоящего преступника, то за убийство придется ответить Витьке или Сергею.

– А ты думаешь, что они невиновны?

– У меня есть такое ощущение. Мне кажется, что милиция ищет не там.

– А мы – там?

– А мы – там. То есть мы – здесь. Но ищем мы там, где нужно! Я так чувствую.

Что же, с ощущением не поспоришь. Но, с другой стороны, и к уголовному делу его тоже не подошьешь. И на суде вряд ли чье-то предчувствие сочтут серьезным аргументом. Следовало поискать что-то еще. Посолиднее.

И подруги склонились над блокнотом.

– Смотри, цифры идут одна за другой. Четко по датам. Сумма практически всегда одна и та же – пятьсот. Иногда триста.

– Чего пятьсот? Чего триста?

– Не знаю. Тут не указано.

– Тогда, возможно, это и не сумма вовсе.

– А что?

– Ну… Вес.

– Вес? Пятьсот граммов? Что же это такое? Что можно продавать по триста или пятьсот граммов, в среднем раз в неделю?

– Сначала раз в неделю, а потом все чаще и чаще.

– Наркотики?

– Точно!

– Но для самого себя столько не возьмешь. Слишком много.

– Значит, Никита берет не только для себя, но и для других.

– Распространитель?

– А тебя это удивляет?

– Я говорила с девочками, они клялись, что клиентура в этом доме солидная. Мужчины все больше семейные или просто в возрасте. Такие покупать наркотики по полкило раз в неделю не станут.

– Много ты в мужчинах понимаешь! И потом, может, они не для себя берут! А для друзей!

– Солидные люди – и станут так дешево барыжить?

– Ну, на тебя не угодишь! – надулась Леся. – То много, то мало!

– Нет, с наркотиками эти суммы как-то не вяжутся, – не обращая внимания на ее обиженную гримасу, продолжала размышлять Кира. – Если бы это были наркотики, то, помимо веса, тут была бы еще указана и цена! Понимаешь? Не может ведь Никита держать все сделки в уме. Должен писать цену.

– А может быть, это его долги?

– Что?

– Ну, суммы, которые он должен разным людям. Или это ему должны.

– Тогда тут было бы указание имен, кому или кто ему должен.

– А если это один человек?

– И с чего бы этому человеку платить Никите?

– А тот его шантажирует!

– И чем?

– Откуда я знаю! Шантажирует, и все!

– И Никита скрупулезно записывает в блокнотик все суммы? Зачем? Чтобы потом предъявить эти записи в суде? Самому шантажисту? Потребовать с него отчет и возврат всех денег?

– Может и такое быть!

– А может так быть, что шантажирует сам Никита! И эти деньги он получает от человека, о котором узнал какую-то страшную тайну.

И подруги снова уставились в блокнот. Интересно, конечно, но им-то к чему чужие тайны? Ни к чему они им сейчас. Им бы со своими загадками разобраться!

– И все же, я не вижу другого выхода, кроме как проследить за Никитой.

– Почему?

– Если кто в этом доме и знает, где брал Всеволод своих малолетних наложниц, то это только Никита.

И так как в блокноте больше не было ничего интересного, а времени до завтра, когда им предстояло идти и обслуживать клиентов, у подруг было еще предостаточно, то они отправились в гостиную, чтобы по возможности следить за Никитой. А также попытаться разнюхать, куда ветер дует.

– Интересно, а куда сегодня мотался Никита? С кем он обсуждал смерть Всеволода?

Но этого подруги так и не узнали. Приехавший Никита коротко и сухо, официально, поставил всех девушек в известность о том, что их старый хозяин скончался. Но чтобы они раньше времени не радовались. Нечему тут радоваться. Все их долги переходят к наследникам покойного хозяина. И лично для девушек в борделе ничего не меняется. Как работали они, так и дальше будут работать.

Подруги переглянулись. Интересно, какие и откуда это вдруг взялись наследники? Наследников у Всеволода всего двое – его жена, а теперь вдова, Светлана. И его сестра – Леночка. Вряд ли эти девушки захотят стать рабовладелицами. В отношении Светланы подруги были уверены на все сто процентов. Не захочет она связываться с публичным домом. Само заведение продаст, а девушек распустит по домам. Хотя, что касается Леночки, тут подруги были не столь уверены. Но ведь и она не прямая наследница. А только во второй очереди.

Но к кому же тогда бегал Никита? И кто заверил его в том, что все останется по-прежнему? Кто этот человек, который распоряжается имуществом Всеволода, словно оно – его собственное?

– А сам покойный хозяин тут часто появлялся? – шепотом спросила Кира у толстенькой смешливой Греты. – К какой из девушек он особенно лоялен?

– Да ты что! Он тут и не бывал почти никогда. Лично его я только несколько раз и видела! И он к Никите приезжал. А с нами ни с кем не общался.

– Как? Совсем?

– Нет. А зачем ему?

– Ну да, у него ведь, ты говорила, жена молодая и красавица.

– Я говорила? – удивилась Грета. – Не помню. Но, вообще-то, это правда. Жена у нашего хозяина молодая и красивая. Хотя в вопросе мужской верности это, конечно, не аргумент.

– Понимаю.

– И тем, кто помоложе и покрасивей, тоже изменяют. Но наш хозяин не такой был человек. Он с нашими девушками только разговаривал. Что да как? Все ли у них в порядке? Нет ли каких жалоб? Здоровьем еще интересовался всегда.

– Ишь ты! – присвистнула Кира. – Добрый какой человек!

– Да не добрый он! – неожиданно горько произнесла Грета. – Сволочь он наипервейшая!! Здоровьем нашим интересовался, а сам под разных козлов нас подкладывал! А кто их знает, какой заразой они болеют! Может быть, и СПИД у них имеется. Или другая какая дрянь!

– И что? Бывали случаи?

– Сколько угодно! СПИДом, врать не стану, вроде бы никто не заболевал. Но ведь многие девушки исчезают после медицинских осмотров. Так что…

– Исчезают?

– Ну да.

– Навсегда исчезают?

– Тут они, во всяком случае, больше не появляются. Никита говорит, что их переводят на другую работу, но… Не знаю я, одним словом! Но лично я каждого осмотра с содроганием жду. А вдруг меня тоже… того… переведут!

Откровенность Греты подругам ничего не прояснила, а только еще больше все запутала. Куда исчезают девушки? Их отправляют лечиться в закрытый стационар? Они уезжают домой? Или… Или с ними происходит нечто куда более ужасное?

Теперь подруги уже не понимали ничего. Зачем Всеволоду понадобился этот публичный дом, если сам он никогда не прикасался ни к одной из имевшихся в его распоряжении девушек? Ради денег? Но больно уж грязные получались деньги. Шума и позора, если все откроется, будет много. А доход… Нет, нельзя считать, что дом совсем не приносил Всеволоду дохода. Но вряд ли он был такой уж огромный.