Новогодняя байка из склепа - Хрусталева Ирина

— Галя, отвали! — рявкнула Надежда. — Что ты как маленькая! Говори немедленно, что произошло, иначе я за себя не ручаюсь!

— Надя, отстань от нее, я сама все расскажу, — вклинилась Люсьена.

— Ну, давай, рассказывай ты, нам с Альбиной без разницы, кто из вас будет говорить.

— Ага, сейчас, только с духом соберусь, — кивнула Люся головой. — Мы, значит, с Галкой решили вам сюрприз устроить к Новому году… и она попросила денег у своего бывшего Толика на рекламную кампанию. Правда, она не сказала ему, что эти деньги нужны на рекламу нашего «Третьего глаза». Это он потом догадался, когда решил узнать, куда она потратила такую прорву бабок. Галка, узнав, что он за ней шпионит, страшно возмутилась, а Толик…

— Люсь, мне кажется, тебя куда-то не туда занесло, — нахмурилась Надежда. — Говори по существу.

— А я что делаю? Я и говорю по существу, — Люсьена удивленно округлила глаза. — Короче, мы открыли наше детективное бюро раньше времени, и у нас уже есть две клиентки. Правда, сегодня ночью одна из них нас уволила, но это ничего не значит, потому что мы с Галкой решили продолжить расследование, чтобы утереть ей нос, — на одном дыхании выпалила она и, переведя дыхание, понеслась дальше: — А у второй клиентки пропала дочка. Она была секретаршей мужа первой клиентки, той, которая нас уволила, и заявила, что шеф не мог умереть от сердечного приступа, а его убили, и мы с Галкой думали, что ее тоже убили. А когда сейчас Алька сказала о девушке, которая лежит в больнице в коме, мы сразу догадались, что это Анфиса! Слава богу, что она жива, а из комы многие возвращаются, вон Алька же вернулась. Нам так Нину Ивановну жалко, просто до ужаса, это мать Анфисы. Правда, у нее редкое имя?

— Ну, блин, ты даешь, — восхищенно пробормотала Галина, с удивлением глядя на подругу. — Строчишь, как из пулемета. Ни черта непонятно, но очень впечатляет.

— Да уж, похоже, что без переводчика нам не обойтись. Так, значит, вы открыли детективное бюро без нас? — нахмурилась Надежда. — И, как я понимаю, уже успели наломать таких дров, что щепки во все стороны летят!

— Никаких дров мы не ломали, — возразила Галя. — С чего это вдруг ты так решила?

— Об этом не трудно догадаться, если вас уже уволила одна из клиенток, — кисло усмехнулась Надя. — А просто так она бы этого не сделала, вы согласны?

— Да она просто чокнутая истеричка! — взвилась Галина. — Ей покойный супруг названивает с того света, а мы, видишь ли, долго его поймать не можем! Миновали всего сутки, как она к нам пришла, а ей уже результат вынь да положь, деловая, блин!

— Вот именно. Деловая до безобразия, — поддакнула подруге Люсьена.

— Не поняла, откуда ей звонит супруг? — переспросила Надя, у которой брови удивленно поползли вверх. — Я не ослышалась, ты, кажется, сказала, ей звонит… покойный супруг?

— Ну да, покойный, из склепа и звонит, где его замуровали две недели тому назад. Эта дура положила ему в гроб мобильник, а теперь с ума сходит от ужаса, когда он каждую ночь рассказывает ей, как по ней соскучился. Ну, не идиотка ли?

— Альбина, тебе не кажется, что наши девчонки обкурились какой-то дрянью? — спросила Надя, повернувшись к художнице.

— Скорее всего, нанюхались клея «Момент», засунув свои две бестолковые башки в полиэтиленовые мешки, — заметила Альбина.

— Вы не верите нам? — изумилась Галина. — Да чтоб мне провалиться на этом месте, если я придумала хоть одно слово!

— И я, чтоб мне провалиться… если придумала, — вторила ей Люсьена.

— Похоже, что без пол-литры никак не разобраться, — пробормотала Надя и потрясла головой. — Аля, ты что-нибудь поняла из этого бреда?

— А что тут понимать-то? — с сарказмом заметила Аля. — Наши девочки взялись за разоблачение покойника, который допекает свою жену с того света. Только они на минуточку забыли, что у нас детективное бюро, а не психиатрическая клиника, и браться за дело ненормальной клиентки не следовало.

— Да она такая же нормальная, как и мы с вами, просто ей с мужем не повезло, — брякнула Люсьена и прикусила язык, усиленно соображая — что это она такое сказала?

— Девочки, расскажите лучше, как прошла ваша поездка, — торопливо сменила тему разговора Галина. — О наших делах мы и потом поговорим, в более спокойной обстановке, — покосилась она на водителя, у которого после откровений сыщиц глаза, похоже, переместились куда-то в район затылка. — Как прошла выставка? Аль, твои картины наверняка имели там грандиозный успех? Мне особенно нравилась та, которую ты назвала «Нирвана».

— Ее купили, — улыбнулась художница.

— Иди ты! — радостно подпрыгнула Люсьена. — И за сколько?

— Двести тысяч.

— Долларов?

— Нет, евро.

— Ух, ничего себе! — восхитилась Галина. — Срочно научи меня рисовать. Двести тысяч евро — это же отличная однокомнатная квартира в хорошем районе мегаполиса!

— Размечталась, — фыркнула Альбина. — После того как вычтут процент с продаж, налоги, пошлины и тому подобную мзду, останется на одну прихожую в такой квартире.

— Вот мародеры, — нахмурилась Люсьена. — А на хрена тогда тебе такая выставка нужна?

— Дурочка, это же престиж, имя, известность, — улыбнулась Надежда. — Здесь совсем не в деньгах дело. Другие, наоборот, сами платят бешеные бабки, чтобы его картина просто повисела на такой выставке и его имя попало в прессу, хотя бы самым мелким шрифтом.

— Ну, все равно, обидно же, Алька над этой «Нирваной» целых восемь с половиной месяцев пыхтела. Пять месяцев до того, как ее молнией шандарахнуло, и почти четыре — после.

— Я ее писала почти три года, только с перерывами, — отметила Альбина. — И мне совсем не обидно, успокойся, — засмеялась она. — Я получаю огромное удовольствие, когда пишу то, что мне нравится, и очень довольна результатом нынешней поездки. Признаться, я даже не ожидала, что так классно все получится. У меня теперь заказов на три года вперед как минимум.

— Правда? На целых три года? — удивилась Люсьена. — И сколько же картин тебе заказали?

— Пока только две картины и один портрет, а дальше будет видно, все зависит от меня и от моих новых произведений.

— И ты теперь три года будешь безвылазно торчать у холстов в своей мастерской и малевать?

— Не малевать, а творить, — поправила подругу художница. — Для меня эти заказы очень важны, это будет пропуском в мир больших перспектив… на будущее.

— Ну, ни фига себе заявочки, — присвистнула Люсьена. — А как же наше детективное бюро? Как же расследования и наши дальнейшие перспективы на будущее? Мы же без тебя не справимся, Аль, неужели ты не понимаешь?

— Не волнуйся, я же не умирать собралась, а всего лишь писать свои картины, — засмеялась Аля. — Буду вам помогать по мере сил и возможностей.

— А как же…

— Люся, мы вроде договорились, что пока не будем обсуждать наши дела, — раздраженно перебила подругу Галина. — У нас будет достаточно времени, чтобы все обсудить, когда приедем на место, а сейчас заткнись, очень тебя прошу.

— Сама заткнись, — не уступила Люся. — Это ты, между прочим, всю эту кашу заварила, а теперь еще и рот мне затыкаешь. Я тебе сразу сказала, что мне не нравится это дело с покойником, который ухитряется после смерти пользоваться мобильной связью. Только ты ведь упертая, как стадо баранов, все равно по-своему все делаешь.

— Бараны не в стаде, а в отаре, бестолочь.

— Сама бестолочь!

— Ты замолчишь или нет? — прикрикнула на подругу Галина.

— Сама молчи, — тявкнула Люся, не желая, чтобы последнее слово оставалось не за ней.

— Ну вот, теперь я действительно чувствую, что мы дома, — захохотала Надежда. — Какой бальзам для моих ушей, когда я слышу, как бранятся наши Галка с Люсьеной. До того надоели за три недели эти мерси, мадамы и месье, что я уже готова была повеситься, лишь бы услышать родную русскую речь.

— Что уставилась, как баран на новые ворота? — рявкнула на Клавдию Галина. — Отойди от двери, нам вещи нужно внести. Ребята, вперед! — отдала она распоряжение охранникам. Молчаливые парни уже было собрались перешагнуть через порог, но домработница не сдвинулась с места. Как гранитная скала, она загораживала своим телом проход в квартиру. Молодые люди в нерешительности остановились и оглянулись на Галю.

— Мне тебя самой подвинуть или уберешься самостоятельно? — прошипела Галя, грозно посмотрев на «гренадера» в юбке.

— Мне хозяин ничего не говорил насчет гостей, — ответила Клавдия своим басовитым голосом. — Он не разрешает впускать в дом посторонних.

— Это кто посторонний? — взвилась Галина. — Это я — посторонняя?! Ну, ты меня достала, корова кривоногая! — сквозь зубы процедила она и, вытащив из кармана телефон, набрала номер Анатолия: — Милый, привет, это я.