Женские штучки, или Мир наизнанку - Куликова Галина Михайловна

– Скажите, а почему вы задали этот вопрос? У вас есть какие-то подозрения на этот счет? Для меня это важно.

– У нас нет подозрений, – заверила его Лиза. – Так вы можете ответить?

– Нет, у меня лично даже такой мысли никогда не закрадывалось, – достаточно спокойно сказал Вадим. – Я не думаю, что у Любочки кто-то был. Хотя… Не уверен, что она со мной поделилась бы, будь это правдой.

– То есть вы не исключаете подобную возможность, – ухватился за его ответ Дима.

– Как я могу исключать? Я любил Любочку, но не идеализировал ее. Она была живым человеком – молодым, жизнерадостным… – На глаза Вадима навернулись слезы. – Какая черная душа ее убила? Не могу понять. Мне так хочется понять. Мне жизненно необходимо это постичь. Я мечтаю посмотреть в глаза тому подонку, который убил ее, а потом…

Лиза почему-то подумала, что Иван Болотов ни разу не задал риторического вопроса: «За что?» – который постоянно задавал себе Вадим.

– У тебя патологическая ненависть к Болотову, и ты не в состоянии ее контролировать, – сделал заключение Дима, когда она поделилась с ним своими сомнениями.

В деле на нынешний момент было два «белых пятна». Во-первых, осталось неизвестным, что делала Люба Болотова в Москве с момента прилета и до своей гибели. Старушки-соседки из дома напротив видели, как она приехала из аэропорта. Примерно в четыре часа она выгружала сумки из машины. Затем машина уехала, Любочка по одной донесла сумки до лифта, а буквально спустя три минуты выбежала из подъезда с одной маленькой сумочкой через плечо. Куда она отправилась? К кому? В котором часу вернулась домой? Вернулась она одна или с убийцей? Пока на эти вопросы ответа не было.

– Возможно, у нее действительно кто-то был, – сказал Ратников, задумчиво глядя на Лизу. – Насколько я знаю, красивые женщины не терпят рутины. Она надоедает им слишком быстро. А семейная жизнь – это рутина.

– Так что женитьба на дурнушке – лучшая инвестиция в старость, – сделал собственный вывод Дима.

Ратников выразительно вздохнул.

Тот вечер, когда убили Любочку, Хабаров провел в баре «Верный друг», познакомился там с двумя девицами – Таней и Светой, пил красное вино, потом джин с тоником. И никто из опрошенных милицией постоянных посетителей, а также оба бармена не могли точно сказать, во сколько он пришел, во сколько ушел, не отлучался ли надолго. То есть алиби не было и у него.

– Вы часто посещаете бары? – спрашивал Дима, когда Вадим казнился относительно того, что его сестру убивал маньяк, пока он веселился и даже плясал под музыку какой-то сомнительной группы с нелепым названием «Мы – чемпионы планеты».

– Чрезвычайно редко, поверьте.

– Можете вспомнить, какие песни звучали со сцены? – оживилась Лиза, когда мрачный Вадим во время их беседы закурил седьмую по счету сигарету.

– Э-э… Приблизительно. Запомнить это вряд ли удастся.

– Хоть что-то, общий смысл, может быть, отдельные фразы, ассоциации…

Они потратили на воспоминания около часа и все трое взмокли, как марафонцы. После этого Лиза помчалась в бар. Ей легко удалось созвониться и встретиться с руководителем «Чемпионов», которому было от силы лет восемнадцать. Светлые, чистые и легкие как пух волосы без остановки жующий юноша собирал в хвост. На нем были кожаные штаны и жилетка, надетая на голое тело.

– Помню ли я вчерашний репертуар? Еще бы мне не помнить! Я на ходу изгалялся. Солист у нас наркоман. Нанюхался вчера, дебил, я говорил ему – выгоню. Теперь выгоню.

– Кто же пел? – полюбопытствовала Лиза.

– Все по очереди. Даже я сам.

– Можете вот по этим заметкам, – Лиза достала свои записи, сделанные со слов Вадима, – восстановить последовательность выступления? Ничего здесь не перепутано, не пропущено?

Вадим уверял, что каждая композиция группы длилась по меньшей мере минут десять. Лиза спросила про это. Лидер «Чемпионов» оскорбился:

– Самая короткая композиция, «Когда ведьмы ложатся спать», длится пятнадцать минут тридцать пять секунд.

Лиза прикинула, что, если брать в среднем семнадцать минут на один выход, покрыть два часа, которые Вадим Хабаров, по его словам, провел в баре, можно было с помощью семи композиций. Плюс по паре минут между песнями, плюс один перерыв двадцать минут. Итого минус одна композиция – шесть. Шесть композиций Вадим довольно внятно описал.

– «Что-то про несчастных котят», – прочитал музыкальный юноша и кивнул: – Эта композиция называется «Котятки спать хотят». А это что? «Жалостливая песня про женщину, которая ездила на длинном лимузине». А… Это называется «Убили кареглазую Марго».

Лиза записывала их беседу на диктофон. Когда она вернулась в агентство, то победно выложила пленку на стол.

– Вот! – сказала она. – Все сходится. Может, для милиции это не алиби, но для меня вполне достаточное доказательство того, что с восьми до десяти Вадим Хабаров, как и говорит, находился в «Верном друге». Жаль, не удалось найти Таню и Свету, но это было бы уже слишком. Описание «они обе блондинки с пышной грудью» даже мне не оставляет никаких надежд.

– То, что мы теперь уверены в невиновности клиента – это, разумеется, хорошо, – заявил Ратников, глядя на Лизу очень и очень внимательно. – Однако меня восхищает твой подход к делу!

– Что-то я не слышу в твоем голосе восхищения, – пробормотала Лиза.

Артем заерзал на своем месте. Когда Лиза и Ратников вступали в прямой диалог, он всегда страшно нервничал. Вероятно, ему казалось, что ее чувства до конца еще не определились, и босс может перетянуть одеяло на себя.

– Нет, ну а этот твой «выход с цыганочкой» по поводу Барабанова! – продолжал Ратников. – Мы все проверили. Ксения Володина действительно родная дочь Барабанова.

– Правда? Расскажи!

– Ну что там особо рассказывать? Твой прогноз полностью подтвердился. В юности Барабанов жил вместе с матерью Ксении месяца три, не больше. Потом она его выгнала – кажется, за измену, – и он даже не знал, что она ждет ребенка. Женщина вскоре вышла замуж, новый муж девочку удочерил – отсюда другая фамилия. А Барабанов вообще долгие годы не знал о том, что у него есть дочь. Да и узнал-то совершенно случайно, от какой-то старой подруги своей бывшей пассии, с которой встретился на курорте. Дамочка слегка перебрала и банально проболталась. Узнав о дочери, Барабанов воспылал желанием с ней познакомиться и, судя по всему, его осуществил. С тех пор они с Ксенией изредка встречались, но конспирировались по полной программе – чтобы подружки не настучали мамаше.

– Вот видишь! – обрадовалась Лиза. – Значит, все же интуиция меня не подвела и на этот раз.

– С убийством Любочки и выводом Барабанова за скобки версия о фотобизнесе начинает потихоньку рассыпаться, – подал голос Артем. – Другие идеи у кого-нибудь есть?

Других идей не было. Ратников объявил общий сбор и устроил большое совещание, на котором сделал попытку суммировать информацию. Информации было много, но кончик ниточки, потянув за который, можно было бы распутать все три убийства, до сих пор не желал находиться.

Только в одиннадцатом часу вечера Лиза отправилась домой. Чтобы не умереть с голоду, ей пришлось завернуть в круглосуточный магазин. Она была занята мыслями о расследовании и почти не обращала внимания на то, что кладет в корзинку. Двор, в котором она жила, освещался плохо, фонари находились при смерти, а кое-какие из них уже загнулись совсем. Лиза, споткнувшись о камень, тихо выругалась. Попрыгала на одной ноге, потирая лодыжку, подняла голову и тут увидела, что возле ее подъезда кто-то стоит. Мужчина. Незнакомец, чья неподвижная фигура, казалось, таит в себе угрозу.

Лиза замедлила шаг. Сердце ее забилось быстро и сильно, его стук даже отдавался в ушах. Воровато оглядевшись, она поняла, что вокруг нет ни одной собаки. В прямом смысле этого слова. Обычно в это время выгуливают каких-нибудь джульбарсов или мухтаров, но сегодня, как назло, полное затишье.

Сделав еще несколько шагов, Лиза окончательно остановилась. Чтобы не выглядеть полной дурой, если это просто кто-то из жильцов, она стала отчаянно копаться в своем пакете, вороша продукты и шурша бумажками.

– Лиза! – внезапно позвал незнакомец. – Лиза, это я!

Артем Сухарев шагнул из-под темного козырька подъезда в лунную лужицу, и, узнав его, Лиза облегченно закрыла глаза. Первым ее порывом было броситься к Артему на грудь, но усилием воли она сдержалась. Может быть, между ними все было не так, как она себе это вообразила? Вполне возможно, сейчас ее герой начнет смущаться и мяться, и все станет казаться глупым и наивным, а вчерашние переживания – смешными.

Артем быстро пошел ей навстречу и, когда она выдохнула: «Здравствуй!» – наклонился и поцеловал в губы. Недолгим, но очень нежным поцелуем.

– Я люблю тебя, – тихо сказал он.

Мужчина, который признается женщине в любви, имеет все шансы получить горячий ужин, чашку ароматного чая и сто тысяч поцелуев в придачу. Впрочем, сначала были поцелуи, и только уж потом дело дошло до чая. Некоторое время спустя влюбленные все же добрели до кухни и в четыре руки сварганили себе вполне сносный омлет.