Старуха Кристи – отдыхает! - Донцова Дарья

– Ты не перебивай, – сердито сказал Аристарх, – на куртке будут нашиты разноцветные светящиеся полосы, чтобы представителя власти было видно издалека.

Я засмеялась.

– Что вас развеселило? – сердито вскинулась Марина.

– Постового зимой перепутают с рождественской елкой, – ответила я, – красиво будет выглядеть, стоит, такой разукрашенный.

– А на голове, – повысил тон Рися, – шапочка, типа чалмы, в середине фонарик.

Тут уже я захохотала в голос и еле выдавила из себя:

– Жезл надо сделать в виде ручки от опахала.

Марина пожала плечами:

– Простому человеку не понять художника. Ладно, где у вас тут покурить можно?

Мне вновь стало неудобно перед модельершей, в конце концов, Марина не виновата, что Аристарх противный. Решив быть приветливой, я с готовностью предложила:

– Садитесь на диван возле окошка и дымите за милую душу.

Марина вылезла из-за стола, я со злорадством отметила, что к красивому, умело накрашенному лицу и довольно стройной верхней части прилагался весьма объемистый «нижний» этаж с короткими толстыми ногами.

– Сюда, сюда, – засуетился Рися, – усаживайся поудобней.

Мариночка бухнулась на гобеленовую накидку. Раздался странный треск, словно кто-то сломал сухую палку.

– Ой, – подскочила гостья, – это что?

– Не знаю, – удивился Аристарх.

– У дивана ножка от тяжести треснула, – схамила я.

– Там под пледом что-то колется, – заявила Марина.

Рися сдернул покрывало, перед присутствующими предстали осколки тарелки вперемешку с бело-желто-красной массой.

– Это что? – ошарашенно поинтересовался Рися.

Я быстро накинула на диван голебен и пояснила:

– Ерунда, посуда от завтрака осталась, а твоя дама ее раздавила! Очень красивая тарелочка была, фарфоровая, с нежным узором. Жутко жаль! Она дорогая!

– Мне и в голову прийти не могло, что под покрывалом что-то прячется, – отбивалась Марина.

– Вы в другой раз так не поступайте, – фальшиво заботливо заявила я, – осторожной следует в чужом доме быть, мы хоть и не модельеры, но понимаем, как себя вести надо!

– Рися, проводи меня, – велела гостья.

– Уже уходите? – постаралась изобразить я любезную хозяйку. – Очень жаль.

– Кажется, мое дальнейшее пребывание тут неуместно, – отрезала Марина, – прощайте!

– Скатертью дорога, – фыркнула я, – идите аккуратно, там дождик льет, не ровен час, поскользнетесь, ногу сломаете. Хотя я уже вторую пассию Риси за последние сутки вижу! Одной больше – одной меньше!

Модельерша метнула в меня убийственный взгляд, а Аристарх исподтишка погрозил кулаком.

– Спасибо за заботу, автомобиль у подъезда, – рявкнула Марина и унеслась, мачо бросился за красоткой.

Не успела за противной гостьей захлопнуться дверь, как я подскочила к дивану, сгребла с него испачканную накидку, завернула в нее осколки и сунула довольно большой ком под софу. Сейчас Аристарх устроит мне дикий скандал, а потом, когда буря уляжется, я выброшу куль. Конечно, я была груба, но Марина произвела на меня отвратительное впечатление. Аристарх жутко противный, его бабы мерзкие особы. Но в доме царила тишина, очевидно, мачо уехал с гостьей. Я вынесла мусор, выпила пустой чай и ушла в свою комнату. Спустя полчаса хлопнула дверь. Рися вернулся, и я решила не высовываться, через полчаса створка снова хлопнула о косяк. Аристарх покинул квартиру, не пожелав сказать мне «до свидания».

Ровно в 22.55 я спустилась вниз, через пять минут к подъезду подлетел Гри.

– Ну, как дела? – спросил он.

– Отлично, – ответила я.

– Аристарха не видела?

– Не слежу за ним, – буркнула я, не решаясь сообщить дедусе правду.

– Не нравится он тебе, – констатировал Гри, рыся к лифту.

– Нет.

– А почему?

– Противный очень.

– По-моему, красавец!

– Урод!

– Знаешь, сколько у него женщин! Миллионы! И всем он нравится!

– Следовательно, я та самая, миллион первая, которую от сладкого тошнит.

– Тетеха, – покачал головой Гри, – нет бы пококетничать! Ну чем он не муж тебе! Хорош-то как! Загляденье!

– Ой, ни за что с таким рядом не сяду.

Дедуля открыл дверь.

– Не хотел тебе раньше говорить, но Рися богат.

– И что?

– У него денег холмы, горы, Эвересты.

– Откуда? – удивилась я. – Только не говори, что он великий актер или композитор.

– Наследство получил, теперь живет припеваючи, все себе позволить может, жены только нет. Та, что за него выйдет, в шампанском купаться будет, – зачастил Гри, – Аристарх ко мне прислушивается, хочешь, протекцию тебе составлю?

– Лучше умереть!

– Тетеха! Богатство упустишь!

– Спасибо, мне много не надо, а уж если к деньгам прилагается Аристарх, то и копейки не захочется! Лучше заработать!

– Ты же мечтала об обеспеченной жизни и не испытывала радости от службы, – напомнил Гри.

Я пожала плечами.

– Сейчас я слегка переменила мнение, очень хочется узнать, кто убил Калягина.

– Мне тоже, – кивнул дедуля, – охота и деньги за работу получить, значит, завтра, с утра, двигай в это Лебедево и отыщи Анастасию Глебовну. Эй, ты куда?

– Спать, – пояснила я.

– Прямо так?

– А как надо?

– Даже не спросив, что следует предпринять, дабы отрыть Анастасию Глебовну? Не пожаловавшись на тяжелую долю? Не зарыдав от усталости?

Я усмехнулась.

– Нет повода для слез, доля у меня нормальная, работа интересная, начальник, правда, с прибамбахом, но кто из нас без изъяна. А с заданием справлюсь сама, включу фантазию и вперед.

– Вот такой ты мне нравишься, – потер руки Гри.

– И ты мне тоже перестал быть противен, – отбила я мяч.

Дедуля покачал головой.

– Ну вот! И эта в меня влюбилась! Предупреждал же! Без приставаний! Кстати, я беднее церковной мыши, лучше на Аристарха переключись!

Я хмыкнула и ушла в свою спальню.

Путь до Лебедева занял немного времени, от метро «Тушинская» шло маршрутное такси, которое доставило меня прямо до места. Сегодня моросил дождь, я вышла на мокрое шоссе, раскрыла зонтик и побрела вдоль обочины. Маленькие, покосившиеся черные избенки выглядели уныло. Надо же, отъехала от столицы всего пару километров, а такое ощущение, будто забралась в невероятную глушь. Кажется, тут нет централизованного водоснабжения и канализации, повсюду торчат колонки и дощатые, выкрашенные темно-зеленой краской будки. Впрочем, похоже, и газ сюда забыли подвести, во всяком случае, возле дома, где я остановилась, виднелось два красных, высоких, толстых баллона.

– Чего забор подпираешь? – высунулась из окна молодая бабенка. – Дачу снять хочешь?

Я посмотрела на беспрерывно несущийся по шоссе поток машин. Хорошее место для летнего отдыха! Выхлопных газов наглотаешься больше, чем в городе.

– Тут у вас где-то живет Анастасия Глебовна, – крикнула я в ответ.

Окно захлопнулось, женщина, вытирая о фартук мокрые, красные руки, выскочила на крыльцо.

– У нас? В Лебедеве? Анастасия Глебовна? Может, Анастасия Григорьевна? Библиотекарша?

– Наверное, я отчество перепутала, – улыбнулась я.

– Ерунда, – откликнулась бабенка, – вот ейный домик, некрашеный, аккурат к нашему забору примыкает. Да ты ступай, не бойся, у ней собак злых нету, одни кошки.

Я посмотрела на крохотную, скособоченную сараюшку с маленьким, подслеповатым окошком. На подоконнике буйным цветом пламенели густые герани, короткие занавески колыхались от ветра.

– Нет, мне, похоже, не сюда.

– Сюда, сюда, – подхватила словоохотливая аборигенка, – Анастасия Григорьевна туточки. К ней вход со двора, с шоссе – в библиотеку.

– Мне нужна Анастасия Глебовна.

– А такой нет, поверь, я всех знаю, почту разношу, да наше Лебедево всего тридцать домов.

– Здесь где-то она проживает, – растерянно пробормотала я, – в доме кирпичном, вроде большое здание, оно должно быть в Лебедеве одно.

Бабенка прищурилась и неожиданно стала церемонно «выкать».

– А-а, вон чего, ну, с той я незнакома, имени не слыхивала, идите через поле, угол скосите, до опушки доберетесь, чуток влево заберете, прямо ворота и увидите, она от людей прячется.

– Чего так? – решила я разузнать побольше о неведомой даме.

Но молодая женщина потеряла к прохожей всякий интерес.

– Недосуг болтать, стирки полно корыто, – сообщила она и ушла в избу.

Я пошла к полю, огромный квадрат незасеянной земли расстилался перед глазами, его пересекала узенькая тропка, по бокам которой виднелись комья земли и лужи. Опушка леса была далеко-далеко, я поплелась по тропке, чувствуя, как на ноги налипает глина. Минут через десять устала, через пятнадцать чуть было не легла прямо в грязь, а спустя полчаса, отдуваясь, доползла до края пашни. Перед глазами и впрямь показался забор из высоких бетонных блоков и выкрашенные бордовой краской глухие ворота.

Я приободрилась, вот он – конец пути, сейчас окажусь в теплом, сухом помещении, скину вконец измазанные, промокшие туфли. Может быть, хозяйка окажется милой и предложит кофе. Больше всего мне хотелось чего-нибудь горячего, обжигающего.