Уха из золотой рыбки - Донцова Дарья

– Есть тут живые? – крикнула я.

Из-за шкафа послышался скрип, потом слегка хриплый голос спросил:

– Кто пришел?

– Я.

В отгороженном отсеке вновь раздался треск, потом шарканье. Очевидно, хозяйка, встав с кровати, пошла к двери.

– Сколько раз говорить, – закашлялась она, – не толкайся сюда, не дам больше в долг, все равно пропьешь! Ты, Галя…

Не успев закончить фразу, она появилась передо мной и вскрикнула:

– Вы? Зачем? Кто вас послал?

Я постаралась справиться с изумлением. Передо мной стояла Инга Федоровна, экономка Малики Юсуповны. Только на этот раз вместо красивой одежды на ней был застиранный халат, а от аккуратной прически не осталось и следа.

Я первой пришла в себя и сурово спросила:

– Вы Кусакина?

– Да, – недоуменно кивнула Инга Федоровна, – а в чем дело? Как вы меня нашли? Откуда узнали адрес?

– Настя Кусакина вам кто?

Экономка глубоко вздохнула:

– Дочь.

– Она дома?

Инга Федоровна подняла на меня глаза:

– Нет.

– Когда вернется?

Экономка отступила назад:

– Что случилось?

Видя ее растерянность и даже некоторый страх, я бесцеремонно вошла в комнату, отодвинула от стола один из колченогих стульев и, плюхнувшись на него, нагло заявила:

– Вопросы тут задаю я.

– Вы кто? – продолжала пятиться Инга Федоровна.

– Майор милиции Дарья Васильева, ну-ка скажите, эти ключи принадлежат вашей дочери?

Инга Федоровна робко протянула руку к мишке, потом взяла ключницу и уставилась на нее. На лице экономки появился самый настоящий ужас.

– Откуда у вас это? – дрожащим голосом осведомилась она.

– Так ключница принадлежит Насте! – воскликнула я.

– Дочка потеряла связку давно, еще летом, – залепетала экономка, – я ее очень ругала, впрочем, подумала, будто она меня опять обманула, Настя…

Из глаз Инги Федоровны потоком хлынули слезы. Закрывая лицо руками, экономка добрела до дивана и рухнула на него. Я увидела на столе бутылку минеральной воды, налила боржоми в стоявшую рядом чашку и подала плачущей хозяйке:

– Выпейте и успокойтесь.

– Спасибо, – прошептала Инга Федоровна, беря трясущейся рукой кружку, – спасибо, спасибо.

Бормоча безостановочно слова благодарности, она опустошила емкость и уронила ее. Слабо звякнув, чашечка развалилась на две ровные половины, словно кто-то распилил ее по заказу.

Инга Федоровна поднесла к лицу сжатые кулаки и снова зарыдала, вернее, заскулила, как побитая собачка. У меня защемило сердце.

– Послушайте, не надо так убиваться из-за ерунды, посуда копеечная, вы легко купите ей замену.

Экономка всхлипнула и замолчала. Решив ковать железо, пока горячо, я резко спросила:

– И как часто ваша дочь берет без спроса «Мерседес» Малики Юсуповны?

Инга Федоровна покраснела, потом побелела, затем снова приняла оттенок переспелого помидора.

– Не понимаю, о чем вы говорите? Какой «Мерседес»?

– Кабриолет, красного цвета, – ухмыльнулась я. – Малика Юсуповна – человек увлекающийся, если встанет за мольберт, потом клещами не оттащить. Настя об этом великолепно знает, наверняка вы обсуждаете хозяйку. Вот ваша дочурка и придумала хитрость: Малика Юсуповна – за работу, а девушка с любовником – в машину. Думается, вы им помогали, выдали запасной комплект ключей с брелоком сигнализации. Малика Юсуповна очень обрадуется, когда узнает, что «Мерседес» без нее по улицам ездит!

Инга Федоровна тяжело вздохнула:

– Ладно, понятно. Только никаких ключей я никому не давала, сама она их взяла… У вас дети есть?

– Да.

– Сколько?

– Двое.

– И у меня столько же, – горько подхватила Инга Федоровна, – девочки: Ксения и Настя. Старшая нормальная, институт окончила, замуж вышла, живет сейчас в Петербурге, никаких проблем с ней не было. А Настасья…

Инга Федоровна замолчала, а потом грустно закон­чила:

– Не дай вам бог пережить то, что мне пришлось. Ведь до чего довела! Смерти я ей желала, а когда Настя погибла, то места найти не могла, убийцей себя считаю…

И она опять заплакала.

– Как Настя погибла? – Я вскочила на ноги.

– Машина ее сбила, – теребя бахрому пледа, лежащего на диване, прошептала Инга Федоровна.

– Давно? Когда это случилось?

Собеседница подняла опухшие, покрасневшие веки.

– Мне сообщили двадцать первого июля, а произошел наезд двадцатого, Настя ночь в овраге пролежала, на обочине Кольцевой дороги. Тот, кто ее сшиб, сбросил тело в кювет и уехал.

Я вновь опустилась на стул. Точь-в-точь такая же история произошла и с Асей, девушкой, напоившей Лику возле метро кока-колой.

– Вы не знаете, с кем она брала «Мерседес»? Кто сидел за рулем?

Инга Федоровна покачала головой:

– Нет.

– Но как же так, – вырвалось у меня, – дочь гуляет неизвестно с кем, а вы даже не проявляете интереса к ее знакомым. Ей-богу, странно. У нас сейчас в доме поселилась девочка Лена, так, когда она исчезла, мы места себе не находили, пока беглянка не вернулась в Ложкино. Ребенок испугался зубного врача и убежал из приемной. Ее не было пару часов, и то все извелись, а тут родная дочь…

Инга Федоровна вытерла лицо.

– Хорошо вам меня осуждать! Ладно, послушайте, как у нас дело было, авось поймете, почему в последнее время я хотела, чтобы господь Настю прибрал.

Отец Инги Федоровны был очень обеспеченным человеком, крупным ученым, но он, к сожалению, умер, когда дочь была совсем юной девушкой, и с тех пор жизнь Инги – это спуск по лестнице вниз.

Институт она не окончила, квартиру отца поменяла на меньшую. Правда, потом счастье ненадолго улыбнулось Инге: она вышла замуж, родила девочек, но вскоре муж тяжело заболел и умер, пришлось переезжать в коммуналку и поднимать детей в одиночку, хватаясь за любую возможность заработать: мыть лестницы, бегать по чужим квартирам с тряпкой, выгуливать собак. Все полученные копейки вкладывать в обожаемых дочек: Ксюшу и Настю. Разница между девочками была всего три года, но они выросли настолько непохожими, что в голову Инги Федоровны иногда закрадывалась идиотская мысль: может, Настю подменили в родильном доме? Ну не могла у честной, щепетильной женщины, никогда не позарившейся на чужую копейку, родиться такая дочь.

С самого раннего детства Настя филигранно врала, не смущаясь и не краснея. Инга Федоровна только качала головой: ну и фантазия у ребенка! В десятом классе ее отправили заниматься к репетиторам. Инга Федоровна очень не хотела, чтобы дети повторили ее судьбу, поэтому изо всех сил старалась дать девочкам образование. Ксюша, отзанимавшись год у наемных педагогов, без проблем поступила в институт. Инга Федоровна вздохнула с облегчением, подкопила денежек и отправила к репетиторам Настю. Та тоже регулярно посещала занятия. Инга Федоровна отказывала себе во всем: в еде, одежде, даже лекарствах.

«Ничего, – думала она, – Ксюша скоро получит диплом. Дай бог, и Настенька будет пристроена».

Но Настя провалилась на первом же вступительном экзамене. Кстати, девица совсем не расстроилась, зато Инга Федоровна разрыдалась: столько денег зря потрачено! Между прочим, один урок стоит десять долларов, занималась Настя семь раз в неделю, ну-ка посчитайте, какая сумма выходила в месяц! Легко ли заработать ее, моя полы и сортиры!

Проплакав ночь, Инга Федоровна обозлилась и поехала к главному репетитору. Не успел он открыть дверь, как разъяренная женщина накинулась на него:

– Вы обманули меня! Посоветовали педагогов, пообещали, что в случае регулярных занятий проблем с поступлением не будет, и что? Между прочим, я ни разу не задержала оплату!

Педагог выслушал сбивчивую речь и удивился:

– Настя Кусакина? У меня была такая?

– А то нет! – потеряла всякую интеллигентность Инга Федоровна. – Ходила постоянно.

– Кусакина, Кусакина, Кусакина, – ошарашенно повторял профессор.

Потом он вытащил толстый ежедневник, перелистал его и воскликнул:

– Точно! Анастасия Кусакина! Вас рекомендовал Василий Федорович, но девочка ни разу не появлялась. Позвонила ее мать и отказалась от занятий, вроде нашли другого педагога!

Инга Федоровна чуть не упала замертво. Прямо от «литератора» она поехала к «англичанке», и там состоялся такой же разговор. Получалось, что Настя не посещала репетиторов, а матери говорила:

– Еду заниматься, – брала конверт с деньгами и отправлялась неведомо куда.

Инга Федоровна налетела на дочь чуть ли не с кулаками, но Настя, подняв на нее абсолютно спокойные голубые глаза, сказала:

– Ты, мамочка, очень наивная. Эти педагоги – настоящая мафия, обманщики и мошенники. Они пообещали, что гарантируют поступление, а сами, взяв деньги за занятия, ничего не сделали, вот и врут теперь, что я не ходила к ним. Неужели ты думаешь, что я способна обмануть тебя?

Инга Федоровна заколебалась. Дочь говорила так убедительно! А главное, девочка совсем не растерялась, не испугалась, что ее уличили, не заплакала… Может, Настя говорит правду? И Инга Федоровна поверила ей, потому что очень хотела поверить.