Та ещё штучка! - Луганцева Татьяна

– Ах ты паразит! Ты начинаешь меня доставать! Как ты снова выбрался?! – разразился ругательствами преступник совсем рядом с беглецами.

Эрвин выскочил из-за угла и накинулся сзади на Чарльза, отвлеченного Маратом. Несмотря на явное преимущество здоровенного бандита, Эрвин смог сбить его с ног, и мужчины сцепились в яростной схватке. Слышались глухие удары, хрипы, больше напоминавшие звериный рык, и проклятия.

Марат смотрел на этот клубок из тел плохо сфокусированными, пьяными глазами и орал благим голосом:

– Поддай ему, друг! Так ему! Так! Ты только скажи мне, Эр, и я приду к тебе на помощь! Русские не сдаются!

Анна же с квадратными от ужаса глазами и огромным желанием помочь любимому металась между дерущимися. Но помочь Эрвину она ничем не могла, так как в этом переплетении рук и ног вычислить и нанести удар именно по конечностям врага было очень трудно. Она боялась усугубить и без того шаткое положение Эрвина. Только когда драка внезапно затихла, так же, как и началась, и из-под неподвижного тела в камуфляже показалось окровавленное лицо Эрвина, Анна вздохнула с облегчением.

– Ты убил его? – спросила она одними губами.

– Оглушил, принеси из дома что-нибудь типа веревки. Похоже, что он один живет, – ответил Эрвин, тяжело дыша, словно ему пришлось бежать марафон.

Анна кивнула и исчезла в доме. Марат поспешил за ней.

– Я очень хочу пить, где здесь вода?

– Не знаю, я здесь не живу, ищи, – ответила Анна и вытащила из стойки ножницы.

Она решила отрезать во дворе веревки для белья и отдать их Эрвину, уже выбравшемуся из-под поверженного врага. Эрвин из последних сил связал Чарльза, с помощью Анны встал на ноги и пошел в дом.

Марат уже сидел за грубо сколоченным столом на кухне и пил вино прямо из бутылки, поясняя:

– Жажда! Снимите с меня этот клей и эту шкуру, иначе я сопьюсь!

– А воду пить не пробовал? – спросила Анна, обливаясь потом под тяжестью Эрвина.

– Ее здесь нет, этот алкоголик закупает ящики с вином, кстати, у Ламаров тоже, и глушит его вместо воды, – ответил Марат. – Здорово я его обезвредил?!

– Ты обезвредил?! Да Эрвин чуть не убился! – возмутилась Аня, сваливая обессиленного Ламара в плетеное кресло.

– Я его отвлек! – гордо выпятил грудь Марат.

– Не кричите, в голове стучит, – поморщился Эрвин. – Дайте мне телефон, я позвоню Симону.

Анна пошла по дому в поисках телефона. Кругом был беспорядок, определение «холостяцкая берлога» подходило к дому Чарльза как ничто другое. Незаправленная постель, несвежее белье и одежда, наваленная кучами на столах и стульях. Кучки пепла были везде, где только можно, пустые бутылки и другой мусор валялись по периметру всего пространства. Воздух был спертый и затхлый.

Телефон она все же нашла и принесла Эрвину.

– Держи, и это… «Скорую» вызови, что-то ты мне не нравишься, – покосилась она на пьющего вино Марата и добавила: – И ветеринара, умеющего выводить из запоя медведей.

– Очень смешно! – гаркнул Марат.

– Ага, и сообщи своему дорогому Симону, что в этом преступлении опять замешаны русские, он очень обрадуется. Только не забудь обеспечить нам с Маратом алиби.

Эрвин быстро переговорил с Симоном и положил трубку на стол рядом с пустыми бокалами и засохшими костями какой-то рыбы.

– Симон с сотрудниками уже выехал. Что-то мне нехорошо. – Ламар с трудом поднялся на ноги и пошел в глубь дома.

– Ты куда? – побежала за ним Аня.

– Во двор, подышу немного.

Внутренний дворик выглядел так же убого, как и все жилище Чарльза. Он был узкий и длинный, по периметру огражденный металлической сеткой, еле сдерживающей колючие кусты и, как выразился Эрвин, шибляк. Но тут и Анна, и Эрвин с удивлением заметили прорубленный в примыкающей к дому горе тоннель, который со стороны фасада был абсолютно незаметен. Эрвин сразу же забыл о своем недомогании, а глаза Анны загорелись любопытством.

– Что он может там хранить? Зачем ему этот тоннель? – прошептала она, будто боясь спугнуть зверя, притаившегося в темном гроте.

– Я не знаю, но интуиция подсказывает, что ничего хорошего, – ответил Эрвин, и Анна мысленно с ним согласилась.

Что можно ожидать от человека, окружающего свой дом колючками вместо цветов и ходящего в камуфляжной форме с оружием наперевес?

При входе в вырытую в скале пещеру висел провод с выключателем, и Эрвин с удовольствием воспользовался этим достижением цивилизации. Слова «не трогай, вдруг все заминировано!» – застряли где-то в горле у Анны. Мягкий электрический свет залил внутреннее пространство импровизированного ангара. С одной стороны стоял огромный стеллаж, битком набитый чем-то темным и мягким. С другой стороны стояли какие-то станки и не совсем понятные приспособления.

– Что это? – удивилась Анна. – Какой-то цех? Что он тут делал?

– Ты будешь смеяться, но похоже, что валенки, – ответил Эрвин, и Анна увидела, что темные предметы на стеллаже были не чем иным, как валенками.

– И что мы тут делаем?! – ввалился вслед за ними неугомонный Марат с всклокоченной головой, торчащей из медвежьей шкуры.

Его голос эхом разнесся под сводами пещеры.

– Вода! Наконец-то! – воскликнул Марат и, метнувшись к большой канистре, зачерпнул ее своими лапами, желая испить.

В тот же момент выражение его лица резко изменилось. Марат замер, казалось, мгновенно протрезвев.

– Черт… – прошептал он, не отрываясь глядя на свои руки.

Анна перевела взгляд на его ладони и с ужасом увидела, как на глазах плавится шкура, словно воск. Марат зачарованно смотрел на эти метаморфозы, пока Аня ударом не выплеснула из его рук жидкость, закричав не своим голосом:

– Боже мой! Это же кислота!

– Больно, – прошептал побледневший Марат и отключился.

– Не знаю, что и сказать! – заявил Симон, вполне довольный собой.

– Вот и не говорите ничего! – ответила Анна весьма агрессивно.

– Кто бы мог подумать! Чарльз – тихий и неприметный тип – и такой размах! Его уже осмотрел специалист и сказал, что у него на фоне длительно тянущегося психического заболевания случилось обострение – острый психоз! Мол, так почти всегда и бывает, человек тихий-тихий, а потом раз – и буйный!

– Это он убийца? – спросила Аня.

– Скорее всего, а кто ж еще? Сразу было понятно, что это замачивание трупа в кислоте – дело рук не совсем нормального человека. Вот и объяснение! А кислота в баке идентична той, которую вылили на вашу родственницу и в которой растворили Кристину.

– Но зачем он это делал? – не унималась Анна.

– Он – псих! Я почем знаю? Они же действуют вопреки логике, – пожал плечами Симон.

Разговаривали они в ординаторской в городской больнице, куда доставили Марата с кислотными ожогами кистей рук и Эрвина с огнестрельным ранением плеча. Анне тоже обработали порезы и сделали укол в мягкое место, скорее всего от столбняка. Теперь она сидела за чашечкой сладкого чая, который терпеть не могла, и вела светскую беседу с полицейским.

– Зачем ему, я имею в виду Чарльза, валенки? – спросила Анна.

– Откуда я знаю, – беззаботно ответил Симон, уже греющийся в лучах славы и благодарности от начальства.

– Хорошо вот так списать все на психа, никаких объяснений не надо, – пробубнила Анна.

– Что вам не нравится, русская? – возмутился Симон. – Вы видите другую кандидатуру?

– Я чувствую, что преступления связаны между собой и что их задумал чей-то холодный, расчетливый ум, а не умственно отсталый человек, – ответила Анна. – Но кислота у Чарльза вполне могла быть…

– Конечно! У нас же у всех дома стоит по чану с кислотой, а во дворе еще пара цистерн! Это так обычно! – рассмеялся полицейский.

– Чарльз делал валенки, – напомнила Анна.

– И что?

– Кислота используется при их изготовлении, – ответила она.

– Откуда вы знаете?

– Не знаю. – Она покачала головой. – Может быть, потому, что я – русская? – с гордостью сказала она. – Варят конус, свалянный из шерсти, в кипятке с серной кислотой, чтобы ушел жир из шерсти и специфический запах животного. Натурпродукт! – пояснила Анна.

Симон с неудовольствием покосился на нее.

– Надеюсь, у нас в управлении не найдется специалистов по валенкам.

– Ага, и бедного парня упекут в психушку до конца века.

– Этот бедный парень чуть не угробил вас и ваших друзей. Он социально опасен, в клинике ему и место, – фыркнул полицейский.

– Только как бы не начались новые убийства, – задумалась Анна, которой что-то не нравилось в этом деле, но она никак не могла понять, что именно.

– А как у вас в России на это бы ответили? – поинтересовался Симон.

– Типун мне на язык, – охотно отозвалась Анна.

– Вот-вот.

Дверь в ординаторскую отворилась, и Анна с нескрываемым удовольствием увидела рыжие усы доктора Кларка вместе с их хозяином.

– Как чувствуем себя, дорогая? – Вокруг лучистых глаз доктора пролегли морщинки.