В погоне за бурным сексом - Калинина Дарья Александровна

— Простите, вы ведь Наташа? — произнесла она. — Дима мне много о вас рассказывал.

— Что? — дернулась девушка. — Откуда вы меня знаете? Вы кто? Вы — его жена?

— Какая разница, — пожала плечами Кира.

Но девушка трактовала ее ответ по-своему.

— А мне сказали, что вас не будет!

Она казалась до того испуганной, что Кире даже стало ее жаль. Вот бедняжка. Встречалась с женатым мужчиной, а теперь боится, что жена начнет выяснять отношения. Ее стоило быстренько успокоить, того и гляди в обморок завалится. Что потом с ней делать?

— Нет, нет! — воскликнула Кира. — Не волнуйтесь. Жена Димы в самом деле осталась дома. А кто вам об этом сказал?

— Как кто? Димина мама. Это она меня пригласила сегодня.

Кира только головой покачала. Ну и семейка у этого Димы! Папа всю жизнь скрывал от жены наличие у него еще одного ребенка — дочери Ниночки. Между прочим, что-то папуля в больнице у дочери не появился. Но это уж ладно, его дело. Раз всю жизнь плевал на дочку, нечего надеяться, чтобы к старости в нем вдруг проснулись отеческие чувства.

Волновало Киру сейчас другое. Сам Дима крутил шашни направо и налево. А его мамочка исправно и очень искусно покрывала сыночка. Ведь как клялась, что у Димы никого не было и любил он одну Маньку! Кира ей почти поверила. А что оказывается? Оказывается, что мамуля очень даже хорошо была осведомлена о любовных похождениях своего сыночка. И даже знала лично его любовницу.

— Наташа, а вы давно встречались с Димой?

— Что? Как вы можете? Чтобы я и с женатым мужчиной?…

В голосе Наташи звенело такое возмущение, что Кира даже растерялась.

— Но как же? Ведь вы же были с ним близки?

— В духовном плане! — кивнула Наташа. — В духовном планы мы были словно родные. Но только духовно!

И пока Кира осмысливала услышанное, духовная подружка Димы упоенно вещала:

— Вы не представляете, каким Дима был удивительным, прекрасным человеком. Он столько всего знал! Он увлекался музыкой. Водил меня в театры. А это такая редкость среди современных мужчин. Кроме того, он любил, прямо-таки обожал искусство. Сколько выставок мы с ним посетили! Едва в городе открывался какой-нибудь вернисаж, Дима уже торопился приобрести билеты и пригласить меня. А о скольких прочитанных книгах мы переговорили!

Пока она несла весь этот бред, Кира постепенно прозревала. Похоже, эта блаженная дурочка была следующей Диминой жертвой. После Мани он мог жениться на этой одухотворенной Наташе. Оставалось прояснить только один вопрос, чтобы все стало до конца ясно.

— Скажите, Наташа, а вы живете одна или с родителями?

— Одна. Родители купили мне отдельную квартиру, — пожала плечами девушка. — А что?

— Хорошую?

— Конечно! Я их единственная дочь. Почему же они должны скупиться для меня?

Ну вот все и прояснилось. Глупенькая, избалованная дочка богатеньких родителей. Колечки с брюликами на каждом пальчике. Костюмчик из чистого, настоящего, без всякой подделки кашемира, сразу видно, куплен в дорогом магазине, а не схвачен второпях с рыночного прилавка.

Что и говорить, такая Наташа — лакомый кусочек для Димы. Наверняка — он присматривался к ней. Вешал лапшу на уши, как страдает в браке с нелюбимой, нечуткой, не заботящейся к тому же о нем женщиной. Но пока суд да дело, водил шашни и еще с какой-то Натахой. Потому что при всем своем знании жизни и нравов ровесников Кира не могла себе представить, чтобы кто-то (пусть даже такой нахал, каким был Дима) посмел бы обратиться к этой манерной барышне с простецким: «Эй, Натаха, привет!»

Нет, перед этой особой Дима должен был изображать из себя белого и пушистого, вежливого и одновременно глубоко страстного. Как и было, когда он ухаживал за Лесей, а потом и за Маней. Истинная сущность Димы проявлялась значительно поздней. Когда он уже понимал, что жертва попалась. Или просто терял к ней интерес, как старатель теряет интерес к золотой жиле, малоперспективной для разработки.

— Ну как? — спросила шепотом Леся у подруги, когда та отошла от страдающей особы.

— Это не она!

— Нет?

— Нет. С этой девицей у Димы были только романтические свидания. Театры, филармония, музеи и прочая муть. Настоящих чувств там не было.

— А где были?

Кира пожала плечами. Выходило, что глазастая разбитная девица, которая сейчас уже совершенно прилипла к очкастому заморышу, и была той самой Натахой? Что же, во всяком случае, внешне она вполне соответствовала своему имени. И Кира целеустремленно двинулась к новому объекту.

Полная девица, отправив в рот ложку с мелко наструганным «оливье», даже не стала отрицать, что она та самая Натаха.

— И чё с того? — произнесла она с набитым ртом, не потрудившись проглотить пищу. — Ты, что ли, тоже с Димкой шары гоняла?

Кира скривилась от вульгарности этой девицы. Но все же ответила:

— Мы расследуем обстоятельства его смерти.

— Да чего там расследовать? — безразлично пожала плечами девица. — Жена его порешила! И все дела!

— Почему жена?

— Потому что она у него редкая сука!

— Маня?

— Маня! Маня! Дима мне про ее выкрутасы много рассказывал. Ее это рук дело. Точно вам говорю!

Кира покачала головой.

— Официальное следствие придерживается другой версии.

— И чё? — почти весело повторила Натаха. — Много это ваше официальное следствие дел раскрыло? То-то и оно. А я вам говорю со всем авторитетом: жена его убила!

— По комплекции не могла, — возразила Кира и тут же почти с ужасом поняла, что Маня в самом деле по телосложению на роль убийцы не подходила, а вот Натаха как раз очень даже.

От ужасной мысли, что, возможно, она беседует с убийцей Димы, Кира даже похолодела. А потом ее бросило в жар. И снова она похолодела, когда заглянула под стол, якобы в погоне за упавшей на пол вилкой. Увиденная картина ее поразила. Натаха обвила своей левой ногой ногу заморыша. И отпускать жертву явно не собиралась. Но это дело ее личное, кого она там обвивала и завлекала. Главное было в том, что нога у Натахи была не меньше тридцать девятого размера. Как раз нога такого размера была у Диминого убийцы. Кира точно помнила, как эксперт говорил об этом.

Правда, эксперт еще сказал, что обувь скорей принадлежит мужчине, чем женщине. Но это ведь были просто его личные предположения. А вот от тридцать девятого Натахиного размера ноги было никуда не деться. Он был, что называется, перед самым Кириным носом.

— Эй, ты чего там застряла?! — затеребила ее Натаха за плечо. — Нашла свою вилку?

Кира вынырнула обратно. Без вилки и вся бледная.

— Чё это с тобой случилось? — удивилась Натаха и даже выпустила ногу своего кавалера из плена.

Тот обрадованно пискнул. И, не веря в свое счастье, поторопился смыться. Натаха взглянула ему вслед со смешанным чувством презрения и сожаления, но, видя, что кавалер улепетывает очень уж шустро, вновь переключила свое внимание на Киру.

— Вот мужики! — с чувством произнесла она. — Одни мрут, другие удрать норовят, а третьи… те вообще! Ни на что не годны!

И, грустно посмотрев на Киру, она спросила:

— И чё нам таким молодым и красивым делать?

Что-то в Натахином слегка блуждающем взгляде натолкнуло Киру на нужную мысль.

— Выпьем?

— Выпьем! — оживилась Натаха. — За Димку! Хоть и потаскун он был, а все же мужик хороший. Такие фортели в люльке выкидывал, я только диву иной раз давалась. Выпьем за него! Как тебя звать-то?

Кира представилась. И Натаха тут же налила ей полную рюмку водки. Отказаться — значило порушить только зарождающуюся дружбу. Это Кира сразу сообразила. Поэтому, оставив мысль о собственном стоящем во дворе у Диминого подъезда нежно-розовом «Гольфике», которому сегодня не дождаться хозяйки, Кира опустошила рюмку.

— Вот так-то лучше! — одобрила Натаха, когда разрумянившаяся Кира налегла на закуску. — А то смотрю, ты вся бледная. Ровно сама покойница.

Кира поперхнулась бутербродом с красной рыбой. И закашлялась. Натаха принялась добродушно стучать ее по спине, дожидаясь, пока кашель пройдет.

— Лучше? — спросила она у Киры, когда та немного отдышалась.

Кира кивнула. И спросила:

— Слушай, а ты с Димой близко была знакома?

— Мы-то? — усмехнулась Натаха. — Куда уж ближе! Я про него, считай, все знала. Он со мной себя свободным чувствовал. Знал, что со мной притворяться порядочным и честным ему не нужно. Какой был, я его все равно любила.

— В самом деле?

На взгляд Киры, любящая женщина должна была бы вести себя на поминках по-любимому как-то иначе. Кира затруднялась сказать, как именно. Потому что сама никогда в этой роли не выступала. Но совершенно точно, что как-то иначе.

— Чего смотришь? — хмыкнула Натаха. — Не веришь, что я его любила? А вот любила! Как умела, так и любила.

— Да я тебе верю.