Рука и сердце Кинг-Конга - Логунова Елена

Оставалось лишь надеяться на то, что прекрасная австралийская Мисс не погибла в столкновении с суровыми реалиями российской действительности, обратившись в охранное агентство слишком поздно.

Из «Сирены» я выскочила в таком волнении, что хоть криком кричи. Чтобы успокоиться, я дважды обежала вокруг здания, вызвав глубокие подозрения у какой-то местной собачки. На второй круг она пошла вместе со мной, держась в многозначительной близости от моих пяток и предупреждающе потявкивая.

– Шла бы ты отсюда, а? – попросила я, остановившись вблизи порога, с которого стартовала.

Собачонка высказалась в том духе, что удалиться следует не ей, а мне, но я предпочла компромиссное решение: передвинулась на пяток метров от крыльца и присела на лавочку под навесом.

Соседство длинноногой, как журавль, пепельницы свидетельствовало о том, что в будние дни тут находят приют местные курильщики. Было очевидно, что Минздрав не отправлял персонального предупреждения обитателям этого офисного здания: объемистая урна была полна неароматного содержимого. Пепла там оказалось так много, словно к концу недели офисные потребители никотина массово загнулись и были кремированы, не отходя от рабочих мест. Зато в безлюдной местности царила кладбищенская тишь, которая мне в данный момент подходила как нельзя кстати. Нужно было крепко подумать и кое с кем поговорить.

Думала я минут десять и отдалась мыслительному процессу так самозабвенно, что Денис Кулебякин мог бы позавидовать. Из глубокого раздумья меня вывел тихий скулеж. Очнувшись, я осознала, что скорчилась на лавочке в позе больного с «острым животом», незряче глядя на плешивый серо-бурый газон, который и в лучшие времена вряд ли выглядел потрясающе увлекательно. Сидящая на проталине собачка слезящимися глазами смотрела мне в лицо, склонив голову набок и подвывая, как по покойнику. В таком звуковом сопровождении близость урны, полной пепла, воспринималась особенно зловеще.

– Цыц! – сказала я собаке и на всякий случай трижды плюнула через левое плечо.

Псину это странным образом успокоило, и я смогла без помех побеседовать по телефону. Пришла пора предметно поговорить о банде угонщиков. Как говорил герой Джигарханяна в известном фильме – «покалякать о делах наших скорбных».

Андрей Петрович – тягловая сила «Пятого колеса» – за недолгое время, прошедшее с нашего последнего разговора, честно пытался добыть какую-нибудь информацию на заданную тему, но не особо преуспел.

– Есть у нас человечек со связями в этих кругах, – сказал он неопределенно, явно избегая опасной конкретики в телефонном разговоре. – Я ему вчера позвонил, но поговорить не смог, очень неудачно попал. Человечек как раз был в тех самых кругах, да не где-нибудь, а на кладбище.

– Но хоронили, надеюсь, не его? – съязвила я.

Непредвиденная задержка с поставкой информации вызвала у меня раздражение. Кроме того, хотелось понять, можно ли надеяться на получение нужных сведений в обозримом будущем.

– Нет, не его, совсем другого парня! Пацана восемнадцатилетнего. – Осторожный Андрей Петрович неожиданно разговорился.

Очевидно, эта тема не казалась ему скользкой.

– Жалко мальчика, – вежливо сказала я.

– А мне не жалко! – неожиданно возразил мой собеседник. – Я бы таких наркоманов сам расстреливал! Этот сопляк чем-то накачался и отключился прямо за рулем, на шоссе. Врезался в машину на встречной, сам погиб и другого водителя убил, идиот малолетний!

– Так это же здорово! – воскликнула я, неприятно удивив своим людоедским возгласом Андрея Петровича.

Он крякнул и замолчал.

– То есть здорово, что у вас такое суровое и нетерпимое отношение к наркомании, – поправилась я. – Весьма достойная гражданская позиция! Одобряю. Спасибо вам!

– За что спасибо-то? – Андрей Петрович продолжал пребывать в удивлении.

– За высокую сознательность! – вывернулась я.

И, чтобы не объясняться дальше, выключила трубку.

– Вот теперь я все знаю! – торжественно сказал мой внутренний голос.

– Да! – Я кивнула, встала с лавочки и побрела к ближайшей остановке.

Компанейская собачка проводила меня озабоченным взором.

Моя глубокая задумчивость не сильно развеялась. Уравнение со многими неизвестными, включая особо загадочный «зет», я, кажется, решила… В теории. Теперь предстояло придумать, что делать с обретенным знанием на практике.

В маршрутке мне досталось место на переднем сиденье, рядом с водителем.

– Какая погодка-то, а? Весна красна! – переключая скорость, весело сказал он мне, явно желая основательно обсудить эту самую популярную тему всех времен и народов.

– Угу, – буркнула я и отвернулась.

Но мое появление не осталось не замеченным публикой. Какая-то чересчур зоркая старушенция успела заметить мои выдающиеся ноги и завела вековечную ханжескую песню:

– Вот молодежь пошла, смотреть стыдно! Девки молодые, как проститутки уличные! Что ж ты, дурища, так вырядилась! Сама долговязая, как шпала, а юбчонка коротюсенькая, все ноги напоказ – срамотища!

Занятая своими мыслями, я не прислушивалась к разговорам в салоне и поняла, что противная бабка костерит не кого-то, а именно меня, только когда водитель, не выдержав, обернулся и прикрикнул на мегеру:

– Хватит уже, мать! – А потом с сочувственной улыбкой посмотрел на меня и добавил: – Такие ножки грех прятать!

– Ах, ты меня по матери! – петардой взвилась крикливая бабка. – Сопляк, паршивец, мелочь пузатая!

Водитель, и впрямь невысокий, покраснел и надулся.

– Женщина, успокойтесь, не нервируйте шофера! – рассудительно сказал кто-то в салоне.

– Сама женщина, дура-баба, тоже небось бывшая проститутка, как эта, в юбочке!

– Да как вы смеете!

Скандал раскручивался с ускорением, как карусель.

– Дежавю! – пробормотал мой внутренний голос.

Я обернулась, в начинающейся свалке нашла взглядом крикливую бабку с плетеной корзиной и тихо ахнула:

– Подлюка из-под люка!

– Девушка, хоть вы-то не ругайтесь! – раздраженно попросил водитель.

– Я не ругаюсь, – объяснила я. – Я просто знаю эту бабку. Вчера, в другой маршрутке, она вот так же из-за сущей ерунды затеяла жуткий скандал. Представьте, ее высадили, а потом выяснилось, что у всех пассажиров кошельки пропали!

– Это на восьмом маршруте было? Я слышал. – Водитель обернулся, просканировал взглядом салон, пробормотал: – Врешь, не уйдешь! – и потянулся за мобильником. – Дима, это Петя, быстро, есть кто из наших у заправки на Пионерском?

Он прикрылся плечом, и продолжения разговора я не услышала. Но, положив трубку, Петя мне подмигнул и, не притормаживая, проехал мимо очередной остановки.

– Водитель, на Солнечной просили! – спохватился кто-то в салоне.

– Куды несешься, идиотина?! Тормози! – громче всех заорала несносная бабка.

– Я те приторможу! – пообещал Петя, недобро улыбаясь. – Я те щас так приторможу, что мало не покажется!

Со свистом и воплями, точно тачанка с пьяными махновцами, маршрутка на двух колесах влетела в поворот на автозаправку и остановилась так резко, что тормоза завизжали, а пассажиры попадали с мест. Я слегка приложилась головой о лобовое стекло и в некотором обалдении смотрела на «Газели», сноровисто пристраивающиеся к нашей маршрутке буквой «п». Два сердитых мужика с монтировками вылезли из них и встали, перекрыв выход из образовавшейся коробочки.

– А ну, тихо! Живо все заткнулись! – приподнявшись на сиденье, рявкнул в салон водитель Петя. – Слушаем короткую политинформацию. Первое. Быстро проверяем свои карманы и сумки на предмет наличия кошельков!

По салону прошел вздох, быстро превратившийся в ропот.

– Цыц, я сказал! – гаркнул водила.

Пассажиры притихли, настороженно ожидая развития сюжета, и Петя с нескрываемым удовольствием продолжил:

– Среди вас, дамы и господа, есть карманники, и сейчас мы будем их выявлять. Выходим по одному. Пошли!

– Ой, плохо мне, плохо! Сердце у меня, сердце! – заныла старая гадина, ногой запихивая под сиденье свою корзину.

Сочувствия в массах ее плач не вызвал, и через минуту операция по спонтанному выявлению карманников победоносно завершилась. В бабкиной плетушке под клетчатой тряпочкой обнаружилось с полдюжины кошельков, и, если бы Петины коллеги с монтировками не встали на защиту подлой старухи, разъяренные пассажиры совершили бы самосуд. При этом неприметный тип в кепке тоже старательно изображал обиженного, и бабка его не выдала, так что пришлось мне вмешаться и указать на ее предполагаемого сообщника.

– А теперь, господа хорошие, садимся на свои места и дружно едем в милицию! – весело объявил наш водитель.

Бабку и типа в кепке честные граждане всю дорогу крепко держали за руки, и со стороны могло показаться, что в маршрутке едет компания друзей, неспособных разомкнуть объятия. В райотдел милиции мы вошли неразрывной узловатой цепью, как герои сказки «Гусь-гусь, приклеюсь, как возьмусь».