На дело со своим ментом - Полякова Татьяна Викторовна

— Возьми.

Подружка подошла, сняла трубку и сказала деревянным голосом:

— Слушаю. — Потом положила трубку на место и, повернувшись к парню, заявила: — Это он.

— Кто? — Все-таки соображали они неважно, поэтому все время переспрашивали.

— Убийца Инги, — глазом не моргнув, ответила Женька.

— Откуда ты знаешь?

— А мы задумали его выманить и с этой целью сказали, что нашли свидетеля убийства. Ему же интересно, кто это, и он придет.

— И что?

— Думаю, сейчас явится. Для чего-то он поинтересовался, дома я или нет.

— Если ты морочишь мне голову, — начал грозно парень, Женька моргнула изумленно и вроде бы даже обиделась. А парень вдруг добавил: — Собирай на стол.

Женька кинулась в кухню, захлопала дверцей холодильника, изо всех сил демонстрируя гостеприимство, а я посмотрела на своего мучителя и попросила:

— Можно я переоденусь?

— Валяй, — подло хмыкнув, заявил он и уставился на меня. Реветь я себе категорически запретила и извлекла из шкафа Женькин любимый френч из замши. Мы прошли в кухню и устроились за столом. Подружка выставила бутылку водки, припасенную ею к первому дню выхода на работу, и, улыбаясь, точно на свадьбе, проблеяла:

— Прошу.

Главный, взглянув на рюмки, махнул рукой:

— Убери! — И разлил водку в чашки. Руки непроизвольно потянулись навстречу друг другу, мы чокнулись, и он сказал: — Ну… за знакомство.

— Ага, — обрадовалась подружка. — Меня Евгенией зовут, а это Анфиса, подруга моя. Может, в самом деле познакомимся? В смысле, называть-то вас как?

— Зовут меня Сашка, — хмыкнул главный. — За водку и грибки спасибо, только раньше времени не радуйся.

— Да я почти никогда не радуюсь, — затараторила Женька, — потому что с детства невезучая. Два года у предков велик выпрашивала, подарили в третьем классе. И что? В тот же день свистнули. Машину купила… на последние деньги, собирала копейка к копейке. И что? Первый столб — мой. Замуж и то не вышла. Как кто появится, так либо нищий, либо дурак. Сплошная невезуха. Так что если в самом деле уши отрежете, вот нисколечко не удивлюсь. Какой-то козел деньги свистнул, а отвечать уж точно мне.

Поток Женькиного красноречия был прерван очередным телефонным звонком. Она вопросительно взглянула на Сашку, тот кивнул, насмешливо предложив:

— Скажи своему дружку, чтоб поторопился.

Женька сняла трубку, сказала:

— Слушаю. — И тут же повесила трубку. Точно так же, как в первый раз. — Молчит, — сообщила она, возвращаясь к столу, но телефон зазвонил вновь.

— Отключи его к чертовой матери, — приказал главный. Мой сосед поднялся, потопал в прихожую и отключил телефон. — Лучше б убийце вашему поторопиться, — заметил Сашка, правда, не очень зловеще. Мы еще выпили, и я, косясь на своего соседа, спросила:

— А тебя как зовут?

— Козел твой спецназовец, — ответил он. — Он у меня, гад, попляшет, я…

— Закуси, — посоветовал ему дружок, и тот в самом деле стал закусывать.

— У него имя-то есть? — возмутилась Женька. — Или это страшная тайна?

— Зовут его Юркой, парень он неплохой, но есть у него один недостаток: как разозлится, никакими уговорами его не проймешь. Можно сказать, совершенно безжалостный человек. — Сашка весело посмотрел на нас, но за внешним шутовством угадывался характер решительный и в отношении нас на многое способный, так что я даже поежилась. — Вашему убийце лучше поторопиться, — закончил он.

«Где ж его взять, убийцу-то? — мысленно вздохнула я и подумала: — Прав, прав был мой муж: следствие — дело милиции, им и карты в руки, а мы, сунув нос в чужие дела, ничего, кроме неприятностей, не наживем. Это все Женька, ее дурацкая идея… Впрочем, я тоже хороша». В самый разгар моих самобичеваний, когда я сидела, уставившись в стол, и уже мысленно хоронила себя, а Женька болтала за двоих, точно проблема сохранности ушей ее совершенно не волновала, Сашка вдруг насторожился и сделал знак молчать. Женька увяла на середине фразы, а Юрик рядом со мной повел крепкой шеей и шепнул:

— Вроде…

Главный нахмурился, Юрик заткнулся, и далее они объяснялись исключительно жестами. Нам было рекомендовано оставаться на местах. Причем Сашка лихо сгреб со стола лишние приборы и сунул в шкаф, и парни очень тихо удалились с кухни, закрыв за собой дверь. Оставшись вдвоем, мы с Женькой дружно вздохнули, и она сказала:

— В окно, что ли, сигануть, пока они при деле? Так ведь второй этаж, пожалуй, шею свернешь…

— А куда они? — пролепетала я. Занятая мыслями о несправедливости судьбы, соображала я туго.

— Ты чего, не слышишь? — удивилась Женька и добавила с отчаянием в голосе: — В мою квартиру кто-то лезет. Замком шебаршит.

«Шебаршит замком» до меня опять-таки дошло не сразу, только я собралась спросить, что Женька имела в виду, как сама услышала подозрительный шорох, входная дверь вроде бы открылась, а Женька дернула меня за руку.

— Давай-ка под стол, — шепнула она, и я в самом деле оказалась под столом. Стол у Женьки в кухне круглый и застелен длинной скатертью с кистями, так что, можно сказать, мы спрятались, только вот интересно: от кого? — Палить бы не начали, — с маетой заметила Женька и неловко перекрестилась. А я попробовала понять, что такое происходит.

Замок у Женьки, после того как Роман Андреевич несколько дней назад приналег на дверь плечом, никуда не годился и легко открывался пилкой для ногтей. Любопытная Женька, по ее собственному утверждению, проводила эксперимент и в самом деле смогла его открыть. Конечно, вместо того, чтобы заниматься всякими глупостями, следовало сменить замок, но Женьке то лень, то некогда. Правда, слесарь, ремонтировавший его после нашего вторжения, внес усовершенствование: Женькину дверь теперь украшала цепочка, днем подружка про нее забывала (впрочем, подозреваю, что и вечером тоже), и если кто-то решил проникнуть в ее квартиру, то сделать это было легче легкого. Вопрос, кто в нее проникает? Если б на выручку спешил спецназ, то Роман Андреевич с замком возиться не стал бы, тем более что особенности Женькиной двери ему хорошо известны. Пока я думала и гадала, кто-то на цыпочках подошел к кухне и осторожно открыл дверь. Я увидела голубые джинсы и замшевые башмаки и постаралась догадаться, кому они могут принадлежать. Следом появилась еще одна пара обуви, кроссовки «NIKE», и Юрик сурово произнес:

— Подними-ка руки, дядя.

Я не удержалась и выглянула. Посередине кухни с поднятыми руками стоял Игорь и таращил глаза, не в силах понять, что происходит. За его спиной находился Юрик и не очень вежливо тыкал его в спину дулом пистолета, потом появился Сашка и тщательно обыскал Игоря.

— Ничего, — сказал он недоуменно и прикрикнул: — Девки, вылазьте!

Мы вылезли из-под стола, а Игорь обрел дар речи.

— Что происходит? — спросил он с легким намеком на возмущение.

— А это ты узнай у своих новгородских дружков, — проворчала Женька.

— Каких дружков? — разозлился он, но мгновенно побледнел, в глазах мелькнул лютый страх, он покачнулся, сделал шаг в сторону, а я всерьез испугалась, что Игорь упадет в обморок. На Женьку это особого впечатления не произвело, и она вновь заговорила:

— Ребята специально приехали, чтобы пообщаться с тобой.

— Чепуха, — выдавил Игорь, затравленно глядя на Сашку, который устроился верхом на стуле. — Где деньги? — незамысловато начал новгородский гость.

Игорь дернул кадыком и попробовал продемонстрировать удивление:

— Какие деньги?

— Игорь, ты не мудри, — вспомнив, что спасение утопающих всецело зависит от их рук, сказала Женька. — Мы ребятам все рассказали: как вы с Ингой деньги свистнули, как ты ее утопил, не пожелав делиться, и как вернул долг Козырному. Большой долг. Денег на это у тебя не было и вдруг откуда-то появились. Твоя секретарша подтвердила, что ты ездил в Нижний, и аккурат в тот день, как денежкам пропасть. — Женька малость привирала, но возражать я не собиралась.

— Да ты с ума сошла, — ответил Игорь, но ни возмущения, ни злости в его голосе не было, только усталость. Вообще, Игорь выглядел неважно: осунувшийся, бледный, с воспаленными глазами, точно он рыдал ночи напролет. Да, преступления не красят человека.

Пока Женька болтала, я силилась понять: зачем он пришел? Замок открыл, стараясь остаться незамеченным, неужели собирался убить нас? А может быть, в глубине души зная, что здесь его ждет ловушка, хотел, чтобы все поскорее кончилось? Какой-то умник сказал: подсознательно преступник надеется, что его поймают… Женька права: Игорь не уголовник, для которого убийство — дело обыденное, а запутавшийся, отчаявшийся человек, который, раз совершив преступление, уже не в силах остановиться.

— Что за чепуха? — вяло отговаривался он. — Я не видел Ингу несколько лет. Какие деньги? При чем здесь я?

Сашке все это надоело, он поднялся и сказал:

— Хватит базарить, поехали и не спеша разберемся, кого когда ты видел и о каких деньгах речь. — Не скрою, Сашкино решение исторгло из моей груди вздох облегчения. Но оказалось, что радовалась я рано. — Давайте, красавицы, друг за дружкой, — кивнул он. — И без глупостей.