Путеводитель по Лукоморью - Донцова Дарья

– Она умерла!

Представляете реакцию присутствующих? Все буквально онемели. Растерялись даже Обоев и Игорь Львович, объявивший о смерти девушки. Первым очнулся Илья Николаевич. Богданов встал, подошел к дочери и произнес:

– Ириша, вставай, не лежи на полу, простудишься. И зачем ты надела зеленые туфли? Сколько раз я тебе говорил, не форси, дома надо носить домашние тапочки, а не лодочки на каблуке.

– Я не виновата! – тут же зарыдала Зоя. – Она упала из-за неудобной обуви! Не сдавайте меня в милицию.

– Милиция уже тут, – буркнул Игорь Львович, имея в виду свой стаж работы в правоохранительных органах. – Без паники! Володя, посмотри, она точно не живая? Может, я, на счастье, ошибся?

Обоев присел у тела.

– Вскрытие назовет точную причину смерти, я могу предположить травму височной кости.

– Не живая? – повторил Илья Николаевич. – Что за ужас ты говоришь?

Владимир Яковлевич не успел сделать шага, как Богданов шлепнулся на колени, а потом лег на пол, растянувшись. Катя заплакала, Варвару стало трясти в ознобе, Фекла постоянно щипала себя за шею, боясь упасть в обморок. Относительное спокойствие сохранял один Сердюков-младший. Он позвал Марту и приказал ей:

– Немедленно вручаешь домработнице и тем, кто остался на кухне, деньги и отпускаешь домой. Скажи им: «Вадик в честь своего дня рождения хочет всем сделать подарки. Вот вам бакшиш, ступайте отдыхать!»

Убрав из коттеджа ненужных свидетелей, Вадим с отцом унесли тело Ирины в холодную кладовку. Зою напоили успокоительным и уложили спать. Илью Николаевича подняли с пола, кое-как довели до его комнаты и тоже уложили в постель. А потом состоялся военный совет.

Ни Саша Колесников, ни Анна не знали правды об Ирине. Но они стали свидетелями истерики Зои и случайного убийства ею дочери Ильи Николаевича, услышали весьма откровенные разговоры хозяев дома и поняли почти все.

Главные вопросы, которые задал вслух Максим Антонович, звучали так: что теперь будет с Ириной Богдановой? В смысле, кто станет исполнять роль художницы? По-прежнему Зоя? Но можно ли ей доверять после сегодняшнего?

Компания просидела до утра. В шесть Владимир Яковлевич пошел проверить, как там Зоя и Богданов. Вернулся Обоев в тревоге: Илью Николаевича парализовало, у него случился инсульт, а Зоя убежала через окно своей спальни. Присутствующие впали в панику. Через два часа в коттедж придет прислуга, а в кладовке лежит труп Ирины, и вообще…

И тут в беседу, впервые за ночь, вмешалась Аня. Она предложила свою кандидатуру на место Ирины. Естественно, за плату.

– Мне не нравится жить в лачуге у Саши, – откровенно призналась Фокина, – но мне идти некуда, и средств нет. Я готова поработать Богдановой, пока вы не отыщете подходящего человека.

Владимир Яковлевич и Вадик дотащили обездвиженного Илью Николаевича до машины и отвезли в больницу. Старшего Богданова в городе не помнили, новый пациент в клинике никого не удивил. Игорь Львович и Степан Николаевич доставили тело Ирины к «замку людоеда» и забросали землей. Фокина вернулась в избу Колесниковой, собрала все вещи и тщательно вымыла не только свою комнату, но и остальные помещения. Фекла, узнав, что Анечка старательно отдраила дом, где жила, не сдержала любопытства, спросила:

– Зачем ты так поступила?

И услышала в ответ:

– Мне показалось, что я должна принять меры предосторожности.

Через день Аня надела парик, замоталась в балахоны-платки и стала весьма успешно изображать Ирину. И никто из паломников и журналистов не заметил подмены. Старую прислугу быстро рассчитали, наняли других людей. Буркин и компания облегченно выдохнули.

Спустя некоторое время после дня рождения Вадима Саша уехал из города. Наверное, он понял, что Аня теперь совершенно для него недосягаема, и решил начать жизнь заново, подальше от провинциального местечка, где у него была не лучшая репутация.

Все катилось по накатанной плоскости до того момента, когда приезжий грибник решил собирать боровики в месте, которое давно пользовалось у жителей Беркутова плохой славой. То ли в спешке тело Ирины закопали не очень глубоко, то ли могилу размыло дождями, то ли еще по какой-то причине останки оказались на виду.

Не забудьте, что Сердюков был начальником милиции, вторым человеком в городе после Буркина и первым, кому доложили о перепуганном донельзя человеке с корзинкой. Игорь Львович успокоил мужика, взял у него показания и… отпустил домой, в Москву. Умолчать о находке было нельзя. Чертов любитель «тихой охоты» успел рассказать о ней дежурному и тем сотрудникам, что толпились рядом. Но время шло к вечеру, и Игорь Львович сказал коллегам:

– Завтра поедем. Сейчас темно, кости никуда не убегут.

Отправив подчиненных к семьям, он помчался к Буркину. У него родился план.

Меньше всего Игорю Львичу и всей гоп-компании нужно было расследование. На беду, накануне Сердюкову позвонил приятель из областного управления и предупредил: «Через десять дней к тебе нагрянут с инспекцией, подчисти все».

А тут неопознанные останки в лесу! Проверяющие могли вцепиться в это дело, начать его курировать, требовать отчета. И главный беркутовский мент решил ликвидировать неприятность до появления представителей вышестоящей инстанции. Как это сделать? Да элементарно – объявить, что скелет принадлежит пропавшей жиличке Колесниковой. Достав из сейфа заявление, которое ему принесла почти год назад Валентина Сергеевна, Игорь Львович полетел к мэру.

Куртка и ботинки, в которых Анна ушла из дома Колесниковой, были в полной сохранности. Фокина, изображая перед паломниками Богданову, никогда не надевала верхнюю одежду из дешевой синтетики и обувь из кожзама, в которой прибыла в Беркутов. Похоже, Анечка, до того как поехать к Саше, специально переоделась нищей девушкой. Почему? Сердюкова это не интересовало. Он просто прихватил шмотки, взял у Фокиной медальон и кинулся к «замку людоеда»…

Я во все глаза смотрела на Феклу. Что ж, вот и ответы на мои собственные вопросы, которые я задавала себе после беседы с Валентиной Сергеевной. Теперь ясно, по какой причине Игорь Львович не торопился искать Аню – он прекрасно знал, где та находится. А когда в лесу нашли тело, он вызвал старушку Колесникову, показал ей одежонку с украшением и добился от нее слов: «Да, это вещи моей жилички».

Вот только не надо спрашивать, почему никто из других милиционеров не задался вполне резонными вопросами: например, по какой причине куртка, пролежав долгое время в земле, выглядит как новенькая. Никто из подчиненных не лез со своим интересом, местным ментам не хотелось портить отношения с начальством. Да и вообще им было все равно, чьи кости гнили в лесу.

А вот Валентина Сергеевна, когда у нее прошел первый ужас, прибежала к Игорю Львовичу и принялась задавать вопросы про крестик. Пожилая женщина высказала свое мнение: девушка никогда его не снимала, а раз на скелете креста нет, значит, останки принадлежат не Фокиной. И она сказала, что медальон, «найденный» на трупе, почему-то подозрительно чистый. Сердюков стал выкручиваться, врал, юлил, и бабушка Саши окончательно уверилась – в лесу нашли не Анну. Почему Валентина Сергеевна не поехала в область, не подняла шум? Колесникова сочла это бессмысленным, справедливо считая, что никто из милицейского руководства не примет простую пенсионерку, у которой нет ни денег, ни высокопоставленных друзей, ее отфутболят к какому-нибудь Ване, а тот звякнет Сердюкову… и все вернется на круги своя.

А Игорь Львович внезапно сообразил, какую совершил оплошность. Вдруг кому-то придет в голову задать простой вопрос: почему он до проведения экспертизы вызвал именно хозяйку дома, где жила Аня, как сразу догадался, кому принадлежат кости? И Сердюков вложил в коробочку с уликами фото, на котором были запечатлены Анна с Александром. Желая исправить один свой косяк, начальник отделения совершил другой: снимок-то был как новенький, явно не лежал в земле. Но менту повезло, никто фото не заинтересовался. Короче, главный беркутовский правоохранитель быстренько закрыл дело. Причем не внес в базу данных сообщение о том, что найдено тело Анны Фокиной. Ему же не хотелось, чтобы в городок явились ее родственники. Вот почему ни мать Ани, ни ее брат Костя так ничего и не узнали о судьбе девушки.

Вскоре Обоев дал приятелю фиктивную справку о плохом состоянии здоровья, Сердюков уволился из милиции и стал работать у Максима Антоновича…

Стоп, у меня остался один вопрос. Вероятно, Фекла даст мне ответ.

– Почему Аня согласилась расстаться с медальоном? Это же семейная реликвия. Неужели Фокина не понимала, что украшение к ней более не вернется?

Шлыкова зябко поежилась.

– Похоже, девчонка здорово разозлилась на свою мать. Уж не знаю, что между ними произошло… Кулон она носила до того, как переехала к Буркину, потом сняла. Когда Игорь Львович попросил медальон, Анна ответила: «Забирайте, но в обмен на стоящую вещь». И Сердюков ей принес серьги Вари, очень дорогие изумруды. Я не выдержала и спросила, не жалко ли ей медальона?