Фантом ручной сборки - Куликова Галина Михайловна

— А чего вы на меня-то орете? — удивился Дроздов. — Мое дело сторона. Я Артонкина в милицию сдал, могу со спокойной совестью домой ехать. Не нравится мне у вас — суетно.

— Не хотите ли салату? — спохватилась Таисия. — Оливье, между прочим.

— Не, я ничего не хочу, — признался Дроздов. — Только рюмку водки выпью, если нальете.

Ему налили, он выпил и пошел к выходу из комнаты. На пороге поклонился всей честной компании:

— Не поминайте лихом.

— Не будем, — пообещал Хомутов, а Надя сказала, когда Дроздов удалился:

— Фу-у, ну и тип! От него прямо мурашки по коже. Так и кажется, что он протянет свои ручищи и кого-нибудь прикончит.

— Убийца не обязательно страшно выглядит, — грустно произнесла Инга. — Бывает и такое, что его все любят, считают чудесным человеком… Встречаются с ним на праздники, дарят подарки, перезваниваются и ходят в кафе в свободное время…

— На кого ты намекаешь, — с подозрением спросил Верлецкий. — Имеешь в виду какого-то конкретного убийцу?

— Ну да. — Инга обвела взглядом всех по очереди, включая и постоянно жующего Треопалова. — Дело в том, что я поняла; кто отравил Анфису.

— Ух ты! — восхитился Стас. — И когда же ты это поняла?

— Да вот только что. Когда Андрей Васильевич объяснил мне ту фишку про гроб, в который ложился Гладышевский. А Илья еще сказал, что это был отвлекающий маневр. И тут я вспомнила — соус! Итальянский соус, пролитый на колени Вероники.

— Так это Вероника ее отравила? — воскликнула Надя, и муж дернул ее за руку.

— Да нет же, Надя! Какая Вероника? Анфису отравила ты.

Все повернули головы и посмотрели на Надю, которая сидела с выражением искреннего недоумения на лице.

— Минуточку, — процедил Илья. — Это что за инсинуации?!

— Да я сейчас все объясню, — обнадежила Инга.

— Только коротко и внятно, — попросил Треопалов. — Меня заботит собственная судьба, а сидеть здесь и дожидаться, пока вы завершите свой суд Линча, мне недосуг.

— Ничего, потерпишь! — прикрикнул на него Роберт. — Так кто там кого отравил?

— Инга! — закричал Григорьев. — Это несправедливо! Ты просто ревнуешь!

— Кстати, — спокойно ответила она. — Это Надя стукнула тебя по голове на том газоне. Скорее всего, камушком.

— И бросила под кустом, — подтвердил Верлецкий, как будто сам там был.

— Догадаться было непросто. А началось все с обычного журнала мод. Я увидела в нем то самое красное трикотажное Платье, которое Анфиса выдала Веронике, когда Надя облила ее соусом. Веронике платье не понравилось, а ты, Надя, сказала:

«Оно стоит двести баксов!»

— Ну и что? Анфиса не скрывала, сколько оно стоит.

— Ты потом нам объяснила, помнишь: «Анфиса тащилась от этого платья. Я даже добавила ей денег, так она хотела его купить».

— Ничего не понял, — пробормотал Илья. — Платье, деньги…

— Каким образом Анфиса могла примерить и купить наряд из осенней коллекции Анциферовой, если она три года не покидала деревню Большие Будки?

Таисия изумленно присвистнула.

— И каким образом, — продолжала Инга, — Надя могла добавить ей недостающую сумму, если они три года только перезванивались? Вывод напрашивается один. Анфиса все-таки приезжала в Москву. И встречалась здесь с Надей.

— Этого не может быть! — воскликнул Григорьев. — Тетка бы мне сказала! Она бы со мной повидалась!

— Я размышляла точно Так же. Если Анфиса не навестила обожаемого племянника, значит, в ее планы это не входило. Почему? Что такое она могла скрывать? Почему она встречалась с Надей, а не с Григорьевым?

— Она интриговала! — запальчиво сказал Илья. — Она хотела нас развести, а Борьку женить на моей супруге!

— Глупости, — ответила Инга. — Она хотела что-то сделать со своими деньгами. Или с какой-то ценной вещью, которая у нее была. Борис об этом ничего не знал. Остается только гадать, почему она не сказала ему, что владеет неким капиталом.

— Все это наверняка было в дневнике! — сообразил Григорьев. — Именно из-за него меня стукнули по голове!

— Конечно, — кивнула Инга.

— Но о том, что я собираюсь ехать к тебе в медицинский центр, знал только Илья! Мы с ним встретились, а потом он ушел…

— Но вскоре вернулся, — поддакнула Таисия.

— Да вы что, совсем опсихели?! — завизжал Илья. — Я приехал только, чтобы разобраться с Надей!

— Он предложил мне выкупить у него жену, — признался Григорьев. — Просил отступного за развод.

— Вот сволочь! — весело сказал аферист Треопалов, с интересом наблюдавший за происходящим.

— Я не виноват! — кипятился Илья.

— Но никто ведь не знал, куда я еду! — упрямо повторил Григорьев. — Кроме тебя.

— И Нади, — осторожно добавила Инга.

Та несколько секунд смотрела на нее ненавидящим взором, потом в лице ее что-то дрогнуло, и — она неожиданно сникла, закрыла лицо ладонями и завыла. Громко, страшно.

— Надя слышала, что ты сказал Илье про дневник, — как ни в чем не бывало продолжала объяснять Инга. — Анфиса наверняка все изложила в лучшем виде. Интересна, что ценного у нее было?

— Иконы… — простонала Надя. — Я и не думала… Анфиса не говорила Борису, потому что не хотела, чтобы он ждал ее смерти… — Она опустила руки и уставилась на Ингу воспаленными глазами. — Она увезла иконы с собой в Большие Будки. Они очень древние, сумасшедших денег стоят…

На эти деньги можно столько всего… Жить, как в сказке…

— А почему Анфиса вдруг передумала хранить их у себя? — спросил Верлецкий. — И повезла в Москву? Почему обратилась именно к вам?

— Потому что Надя работает в банке, — быстро сказал Стас. — Там есть ячейки, хранилища…

— В этих Больших Будках был пожар, — выпалила Надя. — Анфиса испугалась. Позвонила мне…

Я встретила ее на вокзале, она отдала мне иконы, .как будто я своя, понимаете? Она ничего на себя не оформляла — думала, если с ней что случится, я поступлю по совести… Отдам все Борису…

— И иконы оказались у вас в руках, — печально заключил Верлецкий.

— Да, да! Я все время о них думала, постоянно.

И постепенно свыклась с мыслью, что они мои!

Я уже не смогла бы с ними расстаться…

— И когда подвернулся случай — отравила владелицу, — закончила Инга.

— Отсюда мораль, — суровым тоном сказал Треопалов. — Даже вполне обеспеченный человек может не устоять перед соблазном. Когда он уверен, что никто ничего не узнает, сделка со своей совестью заключается без особых проволочек.

Надя зарыдала еще горше, а потрясенный Илья спросил:

— Но… Но как ты догадалась?

— И при чем здесь соус? — требовательно вмещалась Таисия.

— Соус был тем самым отвлекающим маневром. Надя опрокинула соусницу Веронике на колени не потому, что та строила глазки ее мужу.

— У меня, сказала она, — если вы, конечно, помните! — были всякие затруднения финансового характера. Но Надя — такой специалист, который может все решить в два счета. Она говорила и говорила и не собиралась останавливаться, поскольку хлопнула рюмочку и язык у нее развязался. Нужно было как-то заткнуть ей рот.

Надя взяла соус и вылила его на Веронику. Та завизжала, все повскакивали с мест, и глупая болтливая старушка замолчала.

И Григорьев, и Хомутов — оба были » шоке.

И тем не менее, когда Надя вылетела из-за стола, чтобы броситься бежать — неважно куда, куда-нибудь? — оба вскочили и побежали за ней.

— Боже, какая драма! — воскликнул Треопалов. — Так, может, я тоже пойду?

— Выйдем вместе, — сказал Роберт не допускающим возражений тоном.

— Может, договоримся?

— Господи! — с чувством воскликнул Воронов, — Как я устал от взяточников! Вся страна населена взяточниками. Может, повесить на тебя еще и взятку в особо крупных размерах?

— — Но-но! — сказал Треопалов, выскакивая на лестничную площадку. — Без глупостей, пожалуйста.

— Я позвоню тебе завтра, — пообещал Роберт Верлездкому. — Ты мной доволен?

— Еще как. Спасибо, брат. Вот только не понравилось мне, что говорил ты, как по писаному.

Роберт усмехнулся:

— Так ты ж меня на эту шарашкину контору навел. Я копнул, и оказалось, что у господина Степанцова рыльце в пушку, о чем он верным своим друзьям не поведал. Прежде он уже сталкивался с правоохранительными органами. Было чем его прижать. Он мне все в лучшем виде выдал, даже с научными комментариями.

— Так ты не стой! — забеспокоился Верлецкий. — Треопалов сбежит!

— Не волнуйся, никуда не денется. И Надя ваша тоже далеко не уйдет. У меня все под контролем.

В коридоре образовалась толкучка, и через некоторое время в комнате, кроме уставшей Инги я Верлецкого, остались только Таисия со Стасом.

— Эй! — Стас неожиданно хлопнул себя по лбу. — А подарок-то в машине остался!

— Мне? — на всякий случай уточнила Инга. — Но вы уже подарили.

— Это от меня подарок, — признался Верлецкий.

— А почему он в машине у Стаса?