Камасутра для Микки-Мауса - Донцова Дарья

На следующий день неожиданно резко похолодало и полил дождь, противный, нудный. Над Москвой нависли серые, мрачные тучи, страшно хотелось спать. Проклиная детективные расследования, я выползла из-под уютного одеяла и стала собираться на работу в клуб. Только сейчас я поняла, как мне повезло, а ведь некоторые люди всю жизнь встают в шесть утра, чтобы успеть на службу. Вот бедняги, представляю, как им тяжело поздней осенью и зимой: кругом темнота, холод, слякоть, а ты бредешь, нога за ногу, к метро, чувствуя себя самым несчастным существом на свете.

Натянув джинсы, я шепотом приказала собакам:

– Эй, пошли гулять!

Но никто из членов стаи не выказал готовности к любимым прогулкам. Из кровати доносилось мерное сопение, мопсихи дремали, замотавшись в одеяло. Я толкнула Мульену:

– Вставай.

Собачка открыла большие карие глаза, зевнула и вновь смежила веки. Весь ее вид говорил: «Отвяжись, бога ради. Мне очень хорошо в теплом гнездышке, я не имею ни малейшего желания шлепать лапами по лужам».

Решив оставить собак в покое, я прилепила на холодильник записку: «Мы не писали» – и пошла в гараж.

Весь день я шлялась по клубу, не зная, что придумать. Родиона не было, очевидно, он взял выходной, в кабинете массажа работал незнакомый светловолосый парень. От тоски я слишком тщательно вымыла лестницу, за что получила от дежурного администратора благосклонный кивок, а еще потом одна из клиенток послала меня в аптеку за прокладками. Получив пухлый пакет, дама небрежным жестом протянула мне пятидесятидолларовую купюру. Решив, что она ошиблась, я не стала брать деньги, а тихо сказала:

– Тут полсотни.

– Мало тебе? – скривилась клиентка.

– Наоборот, слишком много, все дают по десять долларов…

– Я не все, – отрезала тетка, – я Эльвира Райн! Слышала мое имя?

Я быстро кивнула и соврала:

– Конечно.

– Тогда бери баксы и уматывай.

Я сунула зеленую купюру в карман, а потом спросила у другой уборщицы, мывшей туалет:

– Кто такая Эльвира Райн?

– Дура с деньгами, – последовал ответ.

Не успели мы посудачить на интересную тему, как дверь в туалет распахнулась и появилась дежурная.

– Опять лясы точите, – зашипела она и уперла в меня палец с ярко-красным ногтем, – давно за тобой слежу, постоянно сачкуешь! А ну, марш на первый этаж, в баню, комната двенадцать, быстро! Вымыть и вылизать!

Отчаянно зевая, я спустилась вниз и обнаружила в небольшом помещении кучу грязи. В предбаннике, на маленьком столике, высились пустые водочные бутылки, на полу в беспорядке валялись скомканные халаты и полотенца. Я собрала белье в мешок, отнесла в прачечную, выволокла мусор и решила проверить, что творится в парной.

Но в маленькой, донельзя жаркой комнатке оказалось чисто, только на деревянной полке сиротливо лежала белая простынка. Я хотела уже выскочить, но тут послышался капризный голосок:

– И что, помогло?

– Сама видишь, – ответила другая жен-щина.

– Господи, как он мне надоел, чертов пузан!

– Так в чем дело?

– Хорошо тебе, Алика, – зачастил голосок, – а я решиться не могу.

– Эля, слушай меня!

Я осторожно глянула в щелочку. Возле стола сидели Эльвира Райн и темноволосая молодая женщина.

– Разве я когда подводила тебя? – спросила последняя.

– Нет, – вздохнула Эльвира, – нет, Алика.

– Мы вместе со школьных лет, – продолжала Алика, – кто тебе списывать давал?

– Ты.

– Кто на работу пристроил?

– Ты.

– Кто жениха нашел?

– Ну ты.

– Кто научил, как за Райна замуж выйти?

– Опять ты.

– Вот видишь! Ты хотела денег и получила их.

– Вместе с пузаном!

– Так теперь избавься от него! Я уже опробовала методику, Олега нет, хозяйкой всему я осталась.

– Боюсь.

– Чего?

– Не знаю… поймают…

– Кто?!

– Милиция!

Алика хрипло рассмеялась.

– О боже! Совсем сдурела! Во-первых, менты за деньги любое дело прикроют, это раз, во-вторых, Родион проделывает все просто гениально, ни у кого никаких сомнений даже не возникает. Вот у Олега, например, случился серьезный приступ.

Я стояла у щелки, боясь пошевелиться, чувствуя, как невыносимая жара окутывает тело, а воздух раскаленным ножом врезается в нос.

– Все равно страшно, – ныла Эльвира.

– Ну и живи с пузаном до самой смерти, – обозлилась Алика, – надоела ты мне, право слово, тащу тебя на себе, словно гирю. Богатого мужа нашла, загс организовала, теперь объясняю, как стать счастливой вдовой! Тебе пятьдесят тысяч баксов жаль?

– Нет, конечно, – причитала Эльвира, – разве это деньги? У пузана в одной Швейцарии пара миллионов спрятана.

– Тогда давай действуй.

– Никто ничего не узнает?

– Стопроцентно.

– Ладно, – сдалась Эльвира, – что надо делать-то?

– Пиши телефон: восемь – сто тридцать два – … это мобильный. Скажешь, я дала, дальше он объяснит.

– Я боюсь, – всхлипнула госпожа Райн, – может, ты за меня договоришься?

– Ну уж нет, дорогуша, – обозлилась Алика, – всю жизнь за тебя каштаны из огня таскаю! Нет уж, тут придется действовать самой, хоть я Родиона предупредила.

– Хорошо, – прошептала Эльвира, – как скажешь!

– Вот и умница, а теперь пошли в баньку, давай, раздевайся, я тебе массажик сделаю.

– Ненавижу пузана и всех мужиков, – заплакала Эльвира.

– И я тоже, – хмыкнула Алика, – только как нам с тобой было денег добыть, ну, не реви, представь будущую жизнь: мы вместе, богатые, без мужей.

С этими словами восточная красавица стянула с себя маечку, на свет показалась безупречной формы грудь.

Я в ужасе отшатнулась от двери. Они сейчас сюда войдут, что делать? Взгляд упал на забытую кем-то простыню.

В одно мгновение я сорвала с себя одежду, скомкала ее в узел, замоталась в белую ткань, пристроила узел на животе и легла на полку.

Дверь без скрипа распахнулась.

– Ой, – взвизгнула Эльвира, – вы кто?

Я села и потрясла головой.

– Что? Где? Мама, который час?

– Восемнадцать ноль-ноль, – ответила Алика, – мы сняли баню с шести до восьми вечера.

– Бога ради, простите, – затараторила я, бочком пробираясь к выходу, – я устала и заснула. Такая расслабуха! Должна была в пять тридцать уйти!

Алика улыбнулась.

– Бывает, но в бане спать вредно, тем более беременным.

– Ага, точно, спасибо, я больше никогда, – частила я, выскакивая в предбанник, держа одной рукой на животе тюк с одеждой, – приятного отдыха! Спасибо, что разбудили. Надо же, так крепко дрыхла, ни звука не слышала, кабы не вы – угорела бы до смерти.

Алика и Эльвира устроились на полках. Я, потная, красная, дрожащими руками натянула на себя форму и выпала в коридор, где была немедленно остановлена администратором.

– Где шляешься?

– Баню мыла.

– Ступай в раздевалку на третий этаж, к мужчинам. Там флакон с одеколоном разбили.

– Я? К мужчинам?

– Почему нет?

– Но они там голые!

– И чего?

– Как-то неудобно, и потом, они женщину стесняться станут!

Начальница прищурилась.

– Ты не баба, а метелка, заканчивай базар.

Я взлетела наверх, но вместо того, чтобы подобрать осколки, забилась в самый дальний угол коридора, села на стул возле вечно закрытого кабинета аромотерапевта, вытащила из кармана мобильный и набрала номер, врезавшийся в память.

– Алло, – ответил приятный баритон.

– Будьте любезны Родиона, – прочирикала я, стараясь сделать свой голос капризным.

– Слушаю.

– Ваш номер мне подсказала моя лучшая подруга, Алика Тахировна… Имеется небольшая проблема, требующая разрешения.

– Вы Эльвира Райн?

– А как вы догадались, голубчик? – абсолютно по-идиотски захихикала я.

– Сегодня в девять, площадь Курченко, дом шесть, кафе «Пеликан», – бросил Родион, – успеете?

– Постараюсь.

– Не опаздывайте.

– Ну-ну, не надо злиться раньше времени, – продолжала ломаться я, – если дама чуть задерживается, это естественно.

– У нас не любовное свидание, – отчеканил Родион, – деловая встреча, мне недосуг в потолок плевать, опоздаете – пеняйте на себя, уйду сразу.

– Ах, какой сердитый мальчик, – ломалась я, – уговорил, приеду в девять.

Из трубки понеслись гудки. Бросив у стены ведро и швабру, я побежала было вниз, переодеваться, но внезапно остановилась. Родион назначил удобное время, мне нечего опасаться. Алика и Эльвира до восьми просидят в бане, потом медленно оденутся, попьют чаю, скорей всего, заглянут в кафе, Эльвира не станет в это время звонить Родиону, я успею поболтать с тренером и исчезнуть.

Так, теперь срочно нужен диктофон, впрочем, это легкоразрешимая задача. Возле метро есть большой магазин «М-видео», и в кошельке у меня греется пятидесятидолларовая купюра, полученная от Эльвиры Райн, уж небось на прилавках найдется записывающий аппарат за эту цену.

Я ринулась в раздевалку. Плевать на службу, я больше не приду сюда, потому что через пару часов узнаю абсолютно все и получу доказательства. Напевая от радости, я вытащила из шкафчика джинсы, тоненькую, старенькую водолазку и замерла. Вот, черт, как же я собираюсь изображать богатую и капризную даму Эльвиру Райн в таких шмотках? Джинсы раньше носила Лиза, они довольно сильно потерлись, впрочем, сейчас это очень модно, только мои брючки стали такими от старости, на новых проплешины выглядят по-иному. Родион, постоянно имеющий перед глазами обеспеченных баб, мигом сообразит, что к чему, да еще свитерок потерял всякий вид. Что же делать? Купить себе новые шмотки? Но таких денег у меня нет. Впрочем, есть в моем гардеробе пара недурственных вещичек, приобретенных «на выход», в частности, великолепный брючный костюм, только времени катить на городскую квартиру и переодеваться у меня совершенно нет!