Верхом на птице счастья - Калинина Дарья Александровна

Леся указала на это Алексею, но в ответ услышала:

– Все равно! Больше в эту комнату никто не войдет!

Алексей лично закрыл дверь в спальню покойной и уселся возле нее, словно страж. Он сидел на стуле, прикрыв глаза и скрестив руки на груди, как верный воин. И, как ни странно, все постепенно начали приходить в себя.

– Бедная ты моя Кирулька, – сочувственно прошептала Леся, подсев к своей подруге. – И как только тебя угораздило наткнуться на труп?

– Не знаю. Прямо рок какой-то!

– Представляю, как ты перепугалась.

– Да уж, приятного мало.

– Мне тебя очень жаль. Я тебе сочувствую. И еще полиция сейчас начнет мытарить.

Кира только отмахнулась. Как говорится, снявши голову, по волосам не плачут.

– А ты где была? – спросила, в свою очередь, у подруги Кира. – Ты что, не слышала, как Дина вопила?

– Я? Я слышала.

– А чего задержалась?

Казалось, Лесе не очень хотелось отвечать на этот вопрос.

– Да так, – уклончиво отозвалась она. – Гуляла.

– Гуляла? В такую погоду?

И Кира кинула недоверчивый взгляд на подругу. Не говоря о том, что за окном валил снег, Леся была одета для сна. Сверху она лишь накинула халат. О какой прогулке могла идти речь?

– Я ненадолго выглянула на улицу, а потом сразу вернулась.

– Но зачем?

– Ну… Так. Пойду, тапки переодену. Они совсем промокли.

И помедлив секунду, Леся добавила:

– Кстати, тебе тоже не помешает переодеться. Скоро сюда прибудет полиция. И они захотят поговорить с тобой.

– Со мной? Почему именно со мной?

– Ну, ты же главный свидетель происшедшего.

– Я ничего не видела!

– Все равно тебе надо выглядеть прилично. Особенно в глазах полиции.

В этом Кира была согласна с подругой. И две девушки уныло пошлепали к себе в комнату, причем Леся действительно оставляла на полу мокрые следы. Куда же она ходила, черт возьми? Что делала в такую погоду на улице почти голая и в тапочках? И самое главное, почему она не хочет говорить об этом Кире?

Но самое худшее ждало девушек впереди. Разумеется, едва финская полиция прибыла, как они немедленно поинтересовались, кто нашел труп. И также спросили, кто чье алиби может подтвердить? И тут же оказалось, что алиби есть буквально у всех, кроме самой Киры и Леси.

– Ну вот! – обрадовались полицейские. – Значит, кто-то из вас и есть убийца!

Такая полицейская логика совсем не понравилась подругам, и они решительно запротестовали. Причем сделать это было трудно, потому что финны предпочитали говорить на своем родном языке. И даже появление следователя, или, правильнее сказать, инспектора, с финской стороны не улучшило ситуации. Он тоже хотел говорить по-фински. А вот подруги как раз не хотели. То есть не то чтобы не хотели, скорее не умели.

И тогда вперед выступил Алексей.

– Я могу переводить! – заявил он. – Помимо английского, французского и испанского я также немного владею и тремя скандинавскими языками – норвежским, шведским и финским. Если надо, я переведу ваши показания господину инспектору.

Неизвестно, в какой степени владел Алексей другими языками, но по-фински он говорил вполне бегло. Трудностей с переводом не возникло ни разу ни у одной из сторон.

Инспектор, который вел допрос, был маленького роста, упитанным и равномерно округленьким. У него была рыжая клочковатая бородка, круглые очочки на курносом носу картошечкой и пронзительные глазки, которыми он по очереди просверливал всех свидетелей.

И уже совсем скоро финские полицейские и сам господин инспектор уяснили себе, что произошло в маленькой гостинице, и дружно набросились на Киру.

– Чем вам не угодила ваша хозяйка?

– За что вы ее убили?

– Когда раньше вы встречались с покойной? При каких обстоятельствах произошла ваша ссора с ней?

Кира уже по третьему кругу объясняла господам полицейским, что никаких недобрых чувств к покойнице не испытывала, а, наоборот, испытывала к ней исключительно самые положительные эмоции, потому что та избавила их от нудного ожидания своего рейса в аэропорту, накормила вкусным ужином и позволила провести ночь с комфортом. Убивать хозяйку гостиницы лично Кире не было никакой выгоды, а одна лишь морока и головная боль.

Кира это объясняла раз за разом. Но всякий раз, когда она замолкала, полицейские задавали ей один и тот же вопрос:

– Так за что же вы все-таки ее убили, а?

Через полчаса Кира начала понимать, что в анекдотах про медлительных эстонских парней, а также их северных сородичей есть существенная доля правды. Финн был туповат. Он видел лишь то, что видел. Девушку в комнате наедине с убитой. Ночью. Одну. Будь при Кире хоть что-нибудь мало-мальски напоминающее орудие убийства, ее арестовали бы незамедлительно.

Но, к счастью, у Киры при себе не было даже маникюрных ножничек. И это подтвердил тот же Славка и остальные.

– Но если не вы, то кто же тогда убил?! – воскликнул полицейский в полном отчаянии, глядя на Киру.

И тут подала голос Леся.

– Господин полицейский, – сказала она, – хочу обратить ваше внимание на то, что в доме было очень холодно.

– Да, холодновато, – согласился тот. – Но это вопрос не ко мне, а… Кто занимается домом вместо покойной? Кто отвечает за отопление?

– Наверное, муж покойной. Но он сейчас в отъезде.

– Вот вернется, тогда у него и спросите, почему он экономит на отоплении дома.

Мысль о том, что им, возможно, предстоит дожидаться возвращения мужа Настасьи, едва не заставила Лесю расплакаться. Но она мужественно сдержалась и произнесла:

– Но я сказала про холод в доме совсем не потому, что мне это не нравится.

– Нет? А почему же?

– Холодно в доме было потому, что одно из окон первого этажа разбито.

– Что?

– Да, да, – кивнула головой Леся. – Если хотите, я покажу вам это место.

– Зачем? Разбитые окна и попорченное имущество – это опять же к владельцу дома. Не ко мне!

– Мне кажется, я видела возле разбитого окна чьи-то следы.

– И что?

– Это мог быть кто-то посторонний, кто проник в дом. Это мог быть убийца!

– Следы были внутри дома или снаружи?

И чем только думал этот человек! Какие следы возле дома? Да на улице сыпал такой снег, что уже через секунду не осталось бы и намека на следы! Но Лесе было терпения не занимать. К тому же она видела, что инспектор не специально валяет такого дурака. Поэтому она отреагировала правильно. И совершенно спокойно и терпеливо сказала:

– Насчет следов снаружи дома я ничего не знаю, там идет слишком густой снег. Но в самом доме на полу я видела мокрые следы. И еще мне показалось, что за разбитым окном я видела чью-то тень.

– Мужскую или женскую?

– Не разобрала.

– А следы? Они мужские или женские?

– Я покажу их вам. Хотите?

Инспектор хотел. И послал с Лесей одного из своих помощников. Пока они ходили, следователь допрашивал остальных свидетелей, кто и где был в момент преступления, кто и что видел или слышал подозрительное. Как раз к тому моменту, когда вернулись Леся и полицейский, инспектор уже знал, что никто из свидетелей ничего подозрительного не видел, не слышал, в чем письменно признается и кается.

– Ну что?

– Есть следы, – кивнул полицейский. – Уже подсыхают, но я их сфотографировал.

И полицейский продемонстрировал фотографию на телефоне.

– Та-а-ак! – многозначительно произнес инспектор. – У кого из вас есть армейские ботинки сорок шестого размера?

И он хищным взглядом осмотрел ноги всех присутствующих. Кира, несмотря на то что ей было далеко до сорок шестого и даже просто до сорокового, с трудом удержалась от того, чтобы не поджать ноги под стул, на котором сидела. Остальные тоже явно испытали дискомфорт под взглядом инспектора. Но к счастью, сорок шестого размера ноги не было ни у кого.

У поварихи нога была сорок первого размера. А у мужа Татьяны, который, бесспорно, являлся обладателем самой большой ноги, номер был сорок вторым-сорок третьим. Нет, даже он не тянул на внушительный сорок шестой.

– Тут находятся все, кто был в доме?

– Да, да, все.

– Постойте! Юсси нету!

– Юсси – это у нас кто? – немедленно осведомился инспектор.

– Племянник хозяина этого дома.

– Даже не племянник, а дальний родственник.

– И почему я его до сих пор не видел? Где он?

– Мы не знаем. Наверное, где-то в доме.

– Юсси – парень здоровенный. И нога у него будьте нате. Если там не сорок шестой размер, то будь я проклят!

– Найти и привести! – услышав эти слова, немедленно распорядился инспектор.

Леся хотела возразить, что Юсси, благо он проживает в одном доме с Настасьей, не было никакой нужды разбивать окно и проникать через него в дом, это явно сделал кто-то другой. Но сказать вслух Леся ничего не успела. Потому что на пороге комнаты появился сам Юсси. Парень выглядел еще более странным, чем обычно. Глаза у него сонно моргали. А сам он покачивался из стороны в сторону, вращал глазами и скалил зубы, словно стремясь избавиться от чего-то на них налипшего.