Не царское дело - Куликова Галина Михайловна

— Для того и существуют родственники, чтобы друг другу помогать, — широко улыбнулся Крутов. — Вот с Романом, конечно, нехорошо получилось.

— Ты с ума сошел? — закричала Зинаида Сергеевна. — Ты нас от этого аспида избавил, да еще и переживаешь? Он меня живую в землю закопал! И Дашу убить собирался.

— Ладно, мама, хватит, — оборвала Дашка. — Роман всех нас жить научил. Меня — в первую очередь.

— Тебе уже пора ехать, а то на самолет опоздаешь, — спохватилась Настя. — Я тебя провожу.

— Оказывается, иметь родственников очень приятно, — засмеялся Крутов, вставая. — Хотя я так до конца и не привык, что теперь не один на белом свете.

— Привыкай, привыкай, — сказала Зинаида Сергеевна, сердечно обнимая Крутова. — Возвращайся поскорее, ждем тебя. И обязательно звони, не пропадай.

— Постараюсь, — улыбнулся своей фирменной улыбкой Крутов.

— Стой! — вдруг крикнула Настя, и все застыли в недоумении.

— А как быть с твоей долей наследства? Ты ведь так и не сказал, берешь ты себе машины? Или хочешь что-то другое?

— Хочу другое! — без запинки ответил Крутов, пристально глядя ей в глаза.

Под этим долгим взглядом серо-стальных глаз Настя вся сжалась и осторожно спросила:

— И чего же ты хочешь?

— Если вдруг окажется, что Вера Алексеевна завещала тебе маленький домик на берегу Валдая или другого большого озера, где водится много рыбы, подари его мне. Договорились?

Проводив Крутова, Настя вернулась в квартиру, где в молчании продолжали пить чай Дашка и тетя Зина.

— Жалко, что он уехал, — вздохнула Даша. — Грустно как-то стало. Мне он понравился. Сразу чувствуется — настоящий мужик. Я бы за такого вышла не раздумывая.

— Ты уже вышла не раздумывая, — набросилась на нее Зинаида Сергеевна. — Еле живы остались.

— Что мне теперь, траур пожизненный носить? — тут же завелась ее дочь. — Я себя вдовой не чувствую. Скорее — свободной женщиной, готовой ко всяким приятным неожиданностям. Жаль, Саша уехал. Настена, ты с ним много общалась, что он за человек?

— Дарья, ты даже не думай, — сердито сдвинула брови Настя. — Ведь он нам родственник, разве ты не понимаешь?

— Глупая, это ты не понимаешь, — воскликнула сестра. — Ведь он же чистой воды Редькин.

— Он Крутов…

— Крутов, но из семьи Редькиных. А мы как-никак Чернышевы. Он нам родственник на бумаге, но не по крови. Ясно?

— Признаться, об этом я как-то не подумала, — растерянно сказала Настя. — Совсем не подумала.

— Думать надо всегда, — назидательно заявила Дашка, которая стала потихоньку обретать прежнюю боевую форму. — Даже если тебе на голову свалится гигантское наследство.

После того как страсти улеглись, Настя несколько дней находилась в приподнятом настроении. «Наконец-то я предоставлена сама себе!» — думала она, наслаждаясь тишиной, покоем и ничегонеделанием.

Но сегодня утром, открыв глаза, она вдруг почувствовала себя невероятно одинокой. Конечно, она не была одна, если иметь в виду семью. И конечно, она могла разделить свои переживания, планы, мечты с тетей Зиной и Дашкой, но это было не то, совсем не то… На Настю накатила необъяснимая хандра. «Наверное, это просто реакция на все, что недавно случилось», — попыталась убедить она себя. Однако все без толку — бедняга чувствовала себя абсолютно несчастной. «И это при том, какие возможности передо мной открываются! — сердилась Настя. — И почему у меня так тяжело на душе? С какой стати?! Мне предстоит столько всего интересного!»

Она понимала, что рано или поздно хандра пройдет, но сегодняшнее утро казалось ей удивительно бесцветным, кофе — невкусным, птичий щебет за окном — чересчур назойливым. Настя села за стол, побарабанила пальцами по столешнице, придвинула к себе пепельницу. Но закурить не успела, потому что раздался звонок в дверь.

Сердце отчего-то подпрыгнуло и пустилось вскачь. Девушка выбежала в коридор, припала к «глазку», отступила на два шага и с улыбкой прикрыла глаза. Потом отперла замок и распахнула дверь.

На лестничной площадке стоял Тазов и смотрел на нее взглядом василиска. Причем сегодняшняя версия Тазова разительно отличалась от предыдущей. Вместо вечернего костюма на нем были жуткие перекошенные шорты и мятая футболка. В руке он держал небольшой бумажный пакет, тоже сильно помятый.

— Настасья, я должен тебе кое-что сообщить, — сказал Тазов замогильным голосом.

— Тогда заходи, — предложила она, отступая в сторону.

— Нет, я не стану заходить, это дело одной минуты. У меня есть к тебе предложение, но я боюсь, ты его не одобришь.

— Ты боишься? Надо же. А раньше всегда хвастал, что не робкого десятка. Кстати, почему ты в таком диком наряде? Что это за страшные шорты?

— Шорты? — Тазов посмотрел на нее безумными глазами. — Я не знаю. Слушай, не перебивай, пожалуйста! Мне и так непросто тут перед тобой выступать. Ты хуже, чем чертовы инвесторы.

— Ладно, ладно, только не кричи. Ну, так какое у тебя предложение?

— Оно здесь, — Тазов сунул ей в руки пакетик.

— Хорошо, — удивленно сказала Настя, — я посмотрю. Если ты так настаиваешь…

Она достала из пакета маленькую коробку, открыла ее и уставилась на кольцо. Несколько раз моргнула и удивленно спросила:

— Что это такое?

— Господи, кольцо! — злобно воскликнул Тазов. — Ты что, сама не видишь?!

— Зачем мне кольцо? — продолжала недоумевать Настя. — И что у тебя за предложе… Ой, не может быть! Это кольцо — мне?

— Нет, тете Поле сторожихе, — огрызнулся Тазов. У него был такой дикий вид, будто он только что сбежал из больницы, выдернув из вены капельницу. — Конечно, тебе!

— А почему ты положил его в бумажный мешок?

— У нас что, утренник дурацких вопросов?! — взвился Тазов. — Положил — не положил… Я не помню! Я просто об этом не думал! Ты можешь ответить по существу?!

— Да, я готова ответить… — оторопела Настя, — но не понимаю, о чем ты спрашиваешь.

— Я так и знал! — воскликнул он. — Так и знал. И о чем я только думал, когда ехал сюда?!

Он выхватил кольцо у Насти из рук, развернулся и бросился к лестнице, намереваясь, судя по всему, ретироваться.

— Валера, стой! — повелительным тоном сказала Настя. — Остановись, не то хуже будет!

Тазов остановился. Она подошла к нему и потянулась к коробочке.

— Отдай немедленно.

Тот поиграл желваками и разжал кулак.

— Так ты возьмешь кольцо?

— Если в придачу ты выдавишь из себя признание, — повела бровью Настя, чувствуя, как мир наполняется красками, а жизнь — новым смыслом. Даже запах сырой штукатурки, витавший в подъезде, показался ей на диво приятным.

И тут Тазова, наконец, прорвало.

— Я признаюсь! — сказал он с жаром и схватил ее за запястья. — Признаюсь в том, что не могу прожить без тебя ни одного дня. С тех пор как ты ушла в свой отпуск, я ненавижу просыпаться по утрам, потому что понимаю, что сегодня мы не увидимся. Моя жизнь потеряла смысл! У меня так много дел, такое количество планов! Но без тебя будущее кажется мне абсолютно безрадостным. Настя, ты так сильно мне нужна, что я… Что я купил кольцо! Хотя нормальные люди сначала проверяют, подходят ли они друг другу. Потому что может так случиться, что тебе не понравится запах моего лосьона для бритья, или то, что у меня волосатая грудь, или тебе будет противно со мной целоваться…

— Я готова рискнуть, — прервала поток его красноречия Настя. — Только жаль, что ты сегодня не при параде. Было бы очень удобно взять тебя за галстук и втянуть в квартиру. Если уж я берусь что-то проверять, то делаю это очень тщательно. Так что, боюсь, тебе придется у меня задержаться. На денек или на два… Что, если тебе в честь этого взять небольшой отпуск?

Она обняла его одной рукой за шею и поцеловала. Потом поцеловала еще раз. И еще.

— Отпуск? — успел выговорить Тазов между двумя поцелуями. — Вне установленного графика?! Да ты с ума сошла!